Наемник
Шрифт:
– Ага. Но если вдруг потоки устремятся к земле?
– Мы уйдем от них. С нагрузкой в четыреста фунтов этот аппарат имеет коэффициент качества один к двадцати пяти, а вообще хороший планер может иметь коэффициент качества один к сорока.
Джо нашел мощный восходящий поток у горы и стал набирать высоту.
Высотомер показывал, что они поднимаются со скоростью двадцать пять футов в секунду - около полутора тысяч в минуту.
Макс явно ничего не понял из теории полета планера, что было видно по выражению его лица.
Джо Мозер, внимательно изучающий местность, над которой они пролетали,
– Когда у тебя коэффициент один к двадцати пяти, ты можешь пролетать вперед двадцать пять футов на один фут снижения. И с высоты в одну милю можно пролететь до посадки целых двадцать пять миль…- Тут он вдруг оборвал себя: - Стой, что это там внизу? Ну-ка посмотри в бинокль.
Максу передалось его возбуждение. Он плотно прижал к глазам бинокль.
– Солдаты. Кавалерия. Они наверняка не наши. Должно быть ребята из «Континентальной». И, смотрите, полевая артиллерия.
Джо Мозер, пилотируя левой рукой, правой расправлял карту у себя на коленях. Он пробормотал:
– Что они здесь делают?.. По меньшей мере целая кавалерийская бригада. Ну-ка дай мне посмотреть.
Зажав коленями ручку управления, Джо вошел в плавный вираж, рассматривая при этом колонны солдат.
– Джек Эльшулер,- прошептал он изумленно,- тяжелая кавалерия маршала. И несколько артиллерийских батарей. Осмотрев в бинокль всю местность, он понимающе присвистнул: - Они идут в обход. Собираются ударить по барону со стороны Фенеции.
10
Маршал Когсвел направил свою подзорную трубу в направлении, указанном его начальником штаба.
– Что это?
– спросил он.
– Аэроплан, сэр.
– Над военной резервацией, во время сражения?
– Да, сэр.-Начальник штаба снова направил свой бинокль на парящий в воздухе объект:
– Что ж это тогда? Ведь не воздушный шар.
– Шары,- пробурчал маршал, словно размышляя вслух,- разрешены к применению. Они использовались союзниками еще в конце Гражданской войны. Но во время сражения они практически бесполезны.
Офицеры стояли перед зданием бывшего отеля, в котором теперь размещался штаб маршала.
Из здания к ним спешили остальные сотрудники штаба и один из вечно торчащих поблизости телерепортеров, на ходу расчехлявший камеру.
Маршал, повернувшись к ним, рявкнул:
– Хоть кто-нибудь знает, черт возьми, что это за проклятая штуковина кружит здесь над нами?
Барон Цвердлинг, преклонных лет транспортный магнат, глава «Континентальной», вышел на деревянную веранду и смотрел вместе со всеми:
– Самолет,- произнес он квакающим голосом.- На этот раз Хаэр слишком далеко зашел. Слишком далеко, слишком. Это ему не сойдет с рук, ни за что не сойдет.
Затем спросил:
– Почему он летит бесшумно?
Подполковник Пол Уоррен, стоящий рядом, ответил:
– Похоже, это планер, сэр. Когсвел покосился на него:
– Что?
– Планер, сэр. В наши дни этот спорт непопулярен.
– Что его держит в воздухе? Пол Уоррен посмотрел на него:
– То же, что держит в воздухе ястреба, альбатроса, чайку…
– Пернатых, вы имеете в виду,- уточнил Когсвел. Некоторое время он
сосредоточенно наблюдал за планером, затем обратился к своему начальнику артиллерии: - Джед, можете сбить эту штуковину?Артиллерист наблюдал за планером в бинокль, на лице его проступило такое же замешательство, как и у других присутствующих. Услышав вопрос, он повернулся к маршалу, опустил бинокль и отрицательно покачал головой:
– Нет, сэр. Не из орудий, использовавшихся до 1900 года.
– А что можно сделать?
– рявкнул Когсвел. Артиллерист пожал плечами:
– Можем установить несколько «максимов» и не давать ему снизиться.
– Да ему и не надо снижаться,- горестно вздохнул Когсвел. Затем опять обратился к подполковнику Уоррену:
– Когда они были изобретены?
– он поднял палец вверх.- Эти штуковины. Уоррен задумался:
– Незадолго до начала столетия.
– Как долго этот планер может там продержаться? Уоррен окинул взглядом окружавшую их гористую
местность.
– Трудно сказать, сэр. Если пилот один - то до тех пор, пока будет в состоянии управлять аппаратом. Если же пилотов двое и они могут подменять друг друга - то пока у них не закончатся вода и продовольствие.
– Какой вес он может поднять?
– Точно сказать не могу. При таких размерах - наверняка достаточно, чтобы поднять двух людей с необходимым оборудованием. Скажем, фунтов пятьсот.
Когсвел опять долго рассматривал планер в бинокль, бормоча себе под нос:
– Пятьсот фунтов! Да они оттуда могут даже сбрасывать динамит на наших лошадей. Рассредоточить кавалерию по всей резервации.
– Что происходит?
– волновался барон Цверд-линг.- Что происходит, маршал Когсвел?
Когсвел проигнорировал его. Глубоко дыша, он добрых пять минут наблюдал за летавшим кругами аппаратом. Затем опустил бинокль и яростным взглядом окинул офицеров своего штаба.
– Тэн Эйк!
– прорычал он.
Перед ним вытянулся по стойке смирно пехотный полковник:
– Слушаю, сэр.
Медленно, отчетливо выговаривая слова, Когсвел сказал:
– Под белым флагом. К барону Хаэру. Мои поздравления и просьба сформулировать свои условия. И когда это сделаете, передайте также мои поздравления капитану Джозефу Мозеру.
У Цвердлинга полезли на лоб глаза.
– Условия?
– проскрипел он. Маршал повернулся к нему:
– Да, сэр. Взглянем правде в глаза. Нам крышка. Полагаю, вам надо согласиться на полную капитуляцию и постараться сделать ее условия наиболее приемлемыми.
– И вы еще называете себя солдатом!
– транспортный магнат перешел на визг.
– Да, сэр,- твердо ответил Когсвел,- солдат, а не мясник, посылающий своих подчиненных на убой.- Он обратился к телевизионщику, который старался выжать из этого диалога максимум информации: - Мистер Солиген, не так ли?
Репортер моментально оказался рядом с офицерами, подав знак оператору направить на него объектив:
– Да, сэр. Фредди Солиген. Можете ли вы сказать, маршал Когсвел, в чем дело? Уважаемые телезрители, вы все, несомненно, узнали знаменитого маршала. Маршал Стоунвол Когсвел за десять лет не проиграл ни одного сражения и сейчас возглавляет силы «Континентальной компании транспорта на воздушных подушках».