Наездник

– Инга опять, уже вполне привычно, сделалась красной как рак.

– Вижу, - махнул рукой юный нахал.
– Это я так, пошутил. Ничего мне не надо и, переходя на пафос, опять запел.
– Жила бы страна родная и нет других забот.
– Успокойся. Будет тебе к чудесной походке и фигурке еще и личико, а может еще и голосок прибавится.

Стрелка часов уже перевалила за полдень, когда Марат вместе с присоседившимся двоюродным братиком приблизился к разрушенного дому, где шла неспешная работа по расчистке завалов. Говорят, что собирательство сохранилось только у немногих индейских племен, да аборигенов Австралии. Нет, это не так. Недавно демобилизованный бывший студент исторического факультета, служивший в настоящий момент банщиком в семейных номерах реставрированных Чагиным, занимался именно что им. Более того, кроме племени собирателей в столице процветало целая орда, занимающаяся присваивающим хозяйством, с успехом отбиваясь от нападок агрессивных завистников.

Молоденький паренек - конвоир лениво пинал ногой камешки, даже не наблюдая за пленными, методично разбиравшими завалы и подчиняющимися своим командирам. Марат подошел к нему и спросил:

– Боец, Константина Михайловича можно увидеть.

– Солдатик не понимая хлопал глазами.
– Вид здоровенного бугая внушал уважение, но о чем тот толкует было непонятно. На призванного из далекого киргизского села звуки речи, отличные от привычных коротких слов командира, оставались тайной за семью печатями.

Так и не дождавшись ответа, пришелец стал осматриваться по сторонам и увидел подходившего сержанта.

– Смотри-ка сам подошел. Михалыч, как ты выгоду чуешь? Научи.
– Марат указал Женьке, - смотри братан. Самый прижимистый мужик на свете.

– Да ладно тебе, татарва, сам кусок из горла выдираешь. Чего приперся?
– Вояка хитро прищурился как увидевший сметану кот.

– Ладно, не серчай, начальник. Вижу постарались твои орлы, отделили зерна от плевел.
– Марат уже углядел то, что ему было интересно.
– Пойдем посмотрим откопанные сокровища Хайдарабада.

– Сержант ласково подхватил купца под руку и как любимою подругу по протоптанной тропинке поволок к ржавой куче.
– В углу были навалены батареи трубы, газовые плиты и колонки. Все в ужасающе грязном состоянии. На первый взгляд - безнадежный строительный мусор.
– Гляди.

– Пожалуй все заберу.
– Марат внешне брезгливо поднял ржавую железку. Бывшую когда-то печной дверцей.

– За все придется накинуть.
– Сержант и не ожидал другого, и чувствовал себя как никогда уверенно.

– Добавлю бутылку водки, но у меня условие. Брательнику мастер по буржуйским штуковинам нужен. Дай ему поговорить с твоими подопечными.

– Да пусть хоть целуется с ними, если вшей не боится.
– Ветерану было наплевать.

Схватив в руку листок с таинственными знаками начертанными Шатовской рукой, Женька отправился на переговоры к военнопленным.

Пока мальчуган толкался среди рабочих, дельцы обсуждали детали перехода права владения на имущество.

– Сейчас пусть все отвезут, а завтра утром я троих забираю на неделю. Почистят все от ржавчины. Смотри, если надо, буду вечером возвращать.

– Ну его, - сторож махнул рукой.
– Только чур кормить. Да, единственно, мне сразу с начальством рассчитаться придется.

– Держи пять банок тушенки и бутылку. Оставшиеся две отдам завтра утром.
– Покупатель передал болтавшийся за плечами тощий мешок.
– Если нужны деньги, говори, нам легче ими рассчитываться.

– Нет.
– Вояка был тверд.
– Мне продуктами спокойнее.

– Ладно. Отправляй тогда все к нам в подвал.

– Отлично, недалеко значит. Телега наша на ладан дышит. Боюсь все сразу все и не погрузим.

– Ну ка постой - Прервал стенания служивого коммерсант.
– Когда я утром здесь стоял, увидел, как из-под завалов почти не облупившиеся чугунные батареи доставали. Что-то я их не вижу.

– Да вот они лежат.
– Сержант сделался мрачен от, по существу, безобидного вопроса и нервно, будто пытаясь проткнуть невидимое препятствие, двинул пальцем в сторону забора.
– Как раз перед тобой майор наш приперся и говорит: "Мне бы двадцать штук набрать. Все равно в металлолом пойдут, а я бы их приспособил." Скотина. Мог бы предложить хоть денег, а отказать нельзя.

Тут их разговор прервал Женька, ведущий на буксире пошатывающегося доходягу.

– Нашел, вроде.
– Женька устало вздохнул.
– Только он едва плетется. Как бы не подох. Возись потом с ним.
– Произнес он особенным, словно сквозь слезы голосом, пытаясь за грубостью скрыть свое сочувствие к горемыке.

– Нет, - сержант опытным взглядом окинул военного преступника - если подкормить отойдет. Только постепенно надо.
– Вот у кого надо было учиться пренебрежению к жизни поднадзорного элемента.

– Знаем.
– Марат уверенно полез в карман за папиросами.
– Держи пяток пачек "Казбека". Мы этого деятеля прямо сейчас заберем восстанавливать. Помыть его надо, одеть, накормить прежде чем к делу пристраивать.

– Ну-ну.
– Где он у вас будет, чтоб я знал если что.

– Так на складе и будет. Заодно и поможет.

Обитая кровельным железом дверь была закрыта. Для вида на сломанных дужках болтался сломанный висячий замок. В подвале был сухо, несмотря на земляной пол. По углам аккуратными стопками был сложен всякий хлам, при взгляде на который сразу вспоминался анекдот про бережливого эстонца и коровью лепешку. Под потолком проходили трубы. Так, канализационная, водопроводная, а это что? Оказалось, газовая. Даже удалось проверить наличие давления. Когда Шатов открыл кран послышалось шипение и из трубы вместе с каплями воды и каким-то вылетевшим мусором пошел газ.

– Женька, да у тебя тут клондайк.
– Пашка, с ног до головы оказавшийся в пыли, закашлялся.
– Газ, вода, электричество - есть. Все под боком делай что захочется. Хоть мастерскую, хоть общежитие.

– Точно, только никто не хочет меня слушать. Управдома бояться. Говорят, чуть приведем в порядок обустроимся - он, гадина, тут как тут. Позвольте вам выйти вон. Проходили уже.

– Только этот подземный храм нам не подойдет. Надо нормальное помещение с электричеством и удобствами. Ищи. Загляни в бомбоубежища, они сейчас пустуют, а для нас бы подошли идеально.

К счастью вентиляция в подвале была и можно было не опасаясь оставить огонь в керогазе гореть. Из глубин времени сюда прибился закопчённый медный чайник, помятая кастрюля и сковородка. Сколоченный из старых досок и поленьев стол - вид имел убогий, но держался крепко. За ним, на кривобокой, не раз чиненной табуретке сидел неказистый мужичек в рваном ватнике. Из-под распахнутого ворота выглядывала узенькая, цыплячья грудь. Чуть узкие глаза и широкие скулы, явно принадлежали приволжанину. Рыжеватые жидкие волосы были аккуратно прилизаны. Застывшее лицо, напоминавшее маску, казалось отлитым из воска и выражало крайнюю степень волнения. Губы, опасливо сжались в узкую прямую ниточку. Только маленькие и юркие глаза, лишенные ресниц, жили в этой неподвижно-напряженной пустыне.