Нафеячу по полной, или Наполовину ведьма

Так что мы молча стояли с напарником и ждали когда у адептов иссякнут все их запасы с разного рода пакостями.

Неожиданно сзади раздалось сильное шипение, вслед за которым наступила какая-то чересчур подозрительная тишина. В нас перестали что-либо кидать, а потому я сняла щиты и приготовилась вместе с напарником прыгать с обрыва. Но он как будто застыл, так и продолжая стоять без малейшего движения.

— Эй, Дафарис, ты чего? Долго мы еще так стоять будем? Давай, прыгай!

— У-у-у-у-у! — донеслось в ответ возмущенное мычание.

Я не понимала в чем дело. На помощь пришла Тьма:

«Алана, я сейчас смастерю зеркало, а ты дай напарнику в него посмотреться»

«Не поняла… А зачем? Может быть сразу ему наколдовать щипчики и тушь для ресниц? Иначе, почему он стоит как болван и не продолжает свой путь? А так хоть с пользой проведет время»

«Кларисис обернулся, принял свою вторую ипостась. Ну же, соображай быстрее, пока он не прошел все препятствия и не подполз к обрыву… Что ты знаешь о василисках?»

— Да чтоб всех вас! — выругалась я вслух. До меня дошло…

Адепты посмотрели в глаза василиску и превратились в камень. Так вот значит какой эта команда припасла козырь в рукаве. А Дафар, значит, случайно обернулся и встретился с Кларисисом взглядом, меня же не задело, потому что мое зрение теперь работает иначе.

А для того, чтобы окаменевший Дафар снова стал нагом, ему надо не только посмотреть в зеркало, но и услышать слова одного известного мне и очень древнего заклинания…

Как только Тьма наколдовала небольшой предмет, не обращая внимание на приближающееся к нам шипение чего-то явно очень большого, я нащупала лицо напарника и показывая ему самого себя, прошептала:

«С-с-с-сантемулус-с-с-с ормгис-с-с-с-сус»

— Алана, ну, наконец-то, — выдохнул наг и вместе со мной нырнул вниз, чтобы в следующий момент очутиться на поле.

Трибуна неистовствовала и рукоплескала.

— Не может быть! В этом году все препятствия первыми прошли новички, — доносился на весь полигон возбужденный, усиленный артефактом голос Грена. Надо же, сегодня хранитель в ударе — примерил на себя роль спортивного комментатора…

Василиск был где-то сзади. Но все равно мы дали Кларисису с его напарницей, темной дриадой, фору. Светлые разряды в этой зоне нам были ни по чем. Благодаря моей врожденной особенности, они отскакивали от на, как горох об стену.

Вспомнив про новое условие игры: мячи и кольца, я приступила к его выполнению.

Благодаря схематическому зрению, я и магических пут, хватала один мяч за другим, попеременно закидывая их в кольца. Успела закинуть восемь мячей прежде, чем на поляну выполз Кларисис.

— Да! Еще одни первокурсники! Я вам скажу, что этот день нам всем запомниться надолго. Но кто же из них станет победителем? По секрету скажу, что остальные игроки уже выбыли, — продолжил комментировать хранитель.

Да чтоб тебя, Грен, промолчать не мог?

Появившуюся вслед за нами парочку теперь совсем не интересовали мячи. Вместо этого они решили взять победу нахрапом. Так, василиск и дриада, игнорируя появляющиеся перед ними мячи и бьющие в их пару разряды светлой магии, ринулись в нашу сторону.

Вот тебе и хваленная солидарность!

— Дафар, закрой глаза и обернись, — попросила я и нащупав в кармане то самое зеркальце, которое уже сегодня успело нас выручить, направила его на приближающуюся к нам точку противника.

«Ормгис-с-с-с-сус с-с-с-сантемулус-с-с-с», — произнесла я заклинание-перевертыш для обезвреживания василисков.

Точка остановилась.

Сначала наступила оглушительная тишина, а потом публика взорвалась аплодисментами. А нам с Дафарисом осталось лишь добежать до финиша. Потому что пока мы не выполним все условия — победителями не станем.

Наг вместе со мной сорвался с места и добежал до зоны выхода из полигона, однако в этот момент, прямо перед нами, раздался хрустальный звон хрустального портала, Дафар споткнулся, а я, от неожиданности, не удержалась на плечах напарника и по инерции полетела вперед, попадая в чьи-то довольно крепкие объятия.

Сердце пропустилоо удар. Мы победили или нет?

Какая-то подозрительная тишина вокруг…

— Попалась, — доносится знакомый мужской голос.

А потом мы одновременно с ним задаем следующие вопросы:

— Шелдон, ты вернулся?

— Алана, что с твоими глазами?

И теперь зрители трибуны рукоплещат и оттуда даже слышится восторженный визг множества девиц:

— Ура! Демон!

— Куда ты исчез? Я же тебя зову каждую ночь!

— Любимый!

Глава 22. Шелдон

Невероятно, прошла всего неделя, но впечатлений у меня наберется на год точно вперед. Если не больше.

Все началось со встречи с отцом… Тем еще фруктом заморским…

Хотя, какой он мне отец после всего?

Из академии я отправился в Мирелем, трезво рассудив, что стоит попробовать еще раз увидеться со Светлейшим. Сила у меня появилась, причем не хилая, благодаря связи с необычной ведьмой.

При воспоминании об Алане, у меня екнуло сердце. Она такая красивая, нежная, как фиалка. Мы еще обязательно встретимся с тобой, ведьмочка. Обещаю. А я своих слов на ветер не бросаю. И произойдет наша встреча отнюдь не из-за магии, что подарила нам наша помолвка.

О чем это я, ах да, снова отвлекся… Все мысли лишь об одной бестии… Как она там, интересно?

В общем, придя в светлое королевство, я надеялся, что уже не ущербному мне здесь найдется местечко. Выбора у меня было немного: либо жить инкогнито в Ларделе и перебираться от заработка к заработку, либо быть резидентом светлого королевства со всеми вытекающими правами и обязанностями принца.

Я надеялся, что отец, наконец, удостоит меня своим вниманием. Не станет выдворять, как в прошлый раз. Он же мечтал о сильном потомстве? Так вот он я, батя, сильный маг.

Однако возвращение в Мирелем стало моей фатальной ошибкой. Уж лучше стоять на паперти, честное слово, чем угодить в паутину интриг от Светлейшего и стать его подопытным зверьком.

Папа, конечно же, снизошел до моей персоны, причем почти тотчас же, как мои ноги ступили на светлую сторону нашей планеты.

К сожалению, снизошел…

— Сынок? Ты ли это, Шелдон? — сплошная патока лилась из его уст — копии моих. Ведь я был внешне на него похож.

Что за идиотский вопрос? Как будто бы он по родной крови не чует кто перед ним в действительности, я или чужестранец какой-нибудь.