Наг для мятежной Дюймовочки

Мы наблюдали за всем этим, стоя у шатра, а потом орчанки увели девочек в одну сторону, а мальчиков в другую. Не знаю, как готовились они, а нам выдали рубахи из плотной ткани и меховые безрукавки. Мой комплект дополни штанами из добротной ткани и меховой обувью — где только взяли подходящий размер? А потом вручили пиалы с похожей на молоко жидкостью и позвали к костру.

Почему мы это выпили? А было без вариантов. Когда орчанки пьют то же самое и, прищурившись, смотрят, последуешь ли ты их примеру, отказаться нереально. Не поймут, посчитают, что мы не желаем молодоженам добра и процветания. Убить нас не убили бы, но обижать орков неуважением к их свадебных традициям не хотелось.

А костер разгорелся еще ярче. Вокруг него плясали орки, на их голых поблескивающих и обмазанных каким-то маслом торсах играли огненные блики. Орчанки готовили праздничные угощения и притопывали в такт барабанам.

Нас тоже приставили к делу — мы с Нэсси и Асшанией нарезали копченое мясо, сало и хлеб. Раскладывали все это на огромные блюда и пили теплый морс. То есть мы решили, что это морс. Но судя по тому, как весело нам становилось, морс был не так прост. Или это орчонок своим чадом из кадила снова удружил?

А потом я увидела у костра наших мужчин. Вернее, Аншаса. У него снова вместо хвоста были ноги. Светлые волосы заплетены в несколько кос, широкая грудь — тоже обмазанная маслом плотные бриджи обтягивали мускулистые бедра. Он казался мне безумно красивым. А еще танцевал вместе с орками дикий танец и отблески пламени плясали на его груди, руках и лице, и он становился особенно… желанным.

Сама не знаю, как я оказалась рядом и начала танцевать. Мой танец предназначался только ему. Рядом скакали остальные члены нашего небольшого отряда, но я видела только его. Это было словно наваждение.

Потом мы поздравляли вождя и Миндяйку, ели, танцевали под резонирующие с чем-то первобытным, что есть в каждом, звуки барабанов и целовались.

Как мы целовались… Земля уходила из-под ног, сердце в груди стучало, не хватало воздуха и почему-то только поцелуи Аншаса давали снова его вдохнуть.

А потом… Потом небо все же поменялось с землей. Рваное дыхание, кожа к коже, глаза в глаза, и мы потерялись друг в друге окончательно. Этот мужчина свел меня с ума, заставил стонать и купаться в удовольствии. И теперь я точно знала, что все это время ждала именно его.

Засыпала я с улыбкой на губах, прижимаясь к самому желанному и любимому мужчине на свете.

Но безжалостное утро опять перевернуло все с ног на голову.

А когда в моей жизни было все легко и просто?

Глава 13. За искусство, за любовь, за свободу!

— Ммм… — я потянулась, чувствуя приятную истому во всем теле.

Все-таки это случилось — я стала женщиной. Дождалась своего мужчину, пусть он и оказался нагом. Мне очень повезло, что он каким-то чудом научился отращивать ноги. Иначе представить процесс, когда вместо привычных конечностей у твоего мужчины хвост, сложно. Мне было непросто решиться на интим, но с Аншасом это получилось очень естественно.

Мысленно хихикнула, подумав о том, что, когда у него снова появится хвост, все-таки нужно будет попросить показать, где у него там прячется его другой хвост, тот, который Нэсси назвала маленьким. Не удержавшись, все же хихикнула вслух — ошиблась блондинка. Ох и ошиблась!

Почувствовала, как обнимавшая меня рука напряглась и теснее прижала к торсу мужчины. Открыла глаза и посмотрела на Аншаса.

— Доброе утро, — тихо произнес он, с тревогой вглядываясь мне в глаза.

Дежа вю. Вот что я сейчас испытала, вспоминая точно такой же момент в самом начале нашего знакомства. Кто бы тогда мог подумать, что точно в такой же ситуации я буду испытывать совершенно другие эмоции?

— Ты уверен? — ответила я, как и в прошлый раз, но улыбнулась.

— В чем? — уголки его губ дрогнули, а сам он расслабился. А с чего он вообще так напрягался?

— Что оно доброе.

— Уверен, — улыбнулся он. — У тебя есть сомнения?

Я продолжала смотреть на него и улыбаться. Прядь волос упала ему на глаза, и я протянула руку, чтобы убрать ее. Но он перехватил руку, поцеловал ладонь и стал серьезным.

— Снежана, мне жаль что…

Полог в небольшой шатер, в котором мы лежали на шкурах, внезапно открылся, и внутрь вошли оркские воины. Они заняли места по бокам от входа и направили в нашу сторону копья со странно поблескивающими фиолетовыми наконечниками.

Аншас тут же напрягся и тихо произнес:

— Не делай резких движений, магию применять тоже не стоит.

— Почему, — поинтересовалась я.

— Адамантовые наконечники. Пробивают большинство магических щитов, — тихо пояснил он.

Под одеялом что-то зашевелилось, этого чего-то однозначно стало больше, гораздо больше… И я поняла, что у Аншаса рос его боевой инструмент — хвост! Ощутила бедром прикосновение чешуек. Наверное, еще несколько дней назад от такой метаморфозы рядом у меня бы как минимум зашевелились волосы, и не только на голове, но сейчас я лишь еще теснее прижалась к мужчине.

Аншас медленно поднялся, помог мне сесть и поправил одеяло так, чтобы полностью скрыть мое обнаженное тело.

— Что происходит? — наконец, спросил он орков.

Вместо ответа полог шалаша снова откинулся и внутрь вошли Миндяйка и шаман. Он выглядел подавленно, а вот орчанка лучилась довольством.

— Доброе утро, — ее клыкастое лицо расплылось в улыбке. — Я хочу спектакль! — возвестила она.

— Доброе, — ответил Аншас. — А при чем тут мы?

— Как это при чем? — удивилась Миндяка и ткнула в меня пальцем. — Она должна выступать.

— Кому должна? — удивилась я, а улыбка с лица орчанки сползла.

Она уперла руки в бока:

— Ты — мой подарок! Ты должна выступать!

— Минуточку, — опешила я от такого заявления. — Подарком был спектакль, а не я.

Глаза Миндяйки наполнялись яростью, и она посмотрела на сжавшегося шамана.

— Не поняла. Ты же сказал, что она — подарок.

— Это сказал не я, — тихо ответил Думдук, с опаской поглядывая на орчанку, — а вождь. Но он, наверное, не так понял, — и резко пригнулся, явно опасаясь, что сейчас ему прилетит.

Миндяйка задумалась, потом глаза ее сузились, наливаясь краснотой, пальцы сжались в кулаки, а дыхание участилось.

Сейчас что-то будет, и допускать этого точно нельзя! Это я осознала одномоментно и очень четко. И сама от себя не ожидала, как вскочила, придерживая одеяло, вытянула вперед руку и воодушевленно заговорила:

— Искусство не терпит принуждения! Только когда все идет от сердца, любое действо становится искусством! — И замолчала, оценивая произведенный эффект и сама себе поражаясь.