Нагадали мне суженого
Шрифт:
– Дуй домой, – подтолкнул меня в спину Сеня.
– Погоди! Мне только что сделали предложение! – заупрямилась я. – Нил, ты только не забудь! Что я согласилась!
– Не забуду!
В общем, нас кое-как утолкли. Меня в подъезд, а Аксенкина в джип. И этот безумный день, слава тебе, закончился.
Утром мои щеки заливала краска стыда. Я все боялась, что Аксенкин мне позвонит.
Но он не позвонил.
Убийственная Мельпомена (продолжение)
А теперь московская часть моих приключений. Поняв, что мне не удастся
Об отпуске договорилась мгновенно. Как только я об этом заикнулась, заведующая библиотекой вскочила со словами:
– Слава богу! – и кинулась меня обнимать.
По сравнению с моей прошлой работой это был ощутимый прогресс. Там мою просьбу об отпуске встречали слезами. А теперь расцеловали в обе щеки и стали умолять прибавить к положенным двадцати с чем-то дням еще недельку отгулов.
– Ты должна отдохнуть, Анечка! Месяц, не меньше! А лучше полтора!
– Но как же? Кто будет за меня работать?
– Подменим! По очереди будем сидеть в читальном зале, лишь бы ты как следует отдохнула! В зарплате ты не потеряешь, – заверила меня моя начальница. – Более того, я выпишу тебе премию.
– За что? За то, что я возьму накопленные отгулы?
– Мы все для тебя сделаем. Таких людей надо беречь, раз они сами себя не берегут. – И заведующая библиотекой тяжело вздохнула: – В общем, отдыхай сколько твоей душе угодно.
Вот как меня любят! А Сеня говорит, ненавидят.
С билетами тоже проблем не возникло. Едва увидев меня у кассы, сидевшая там женщина расцвела улыбкой:
– Вы уезжаете? Только скажите куда.
– Я хотела узнать, есть ли билеты в Москву на ближайший поезд.
– Для вас – всегда! – И никто из очереди не посмел возразить, все расступились и пропустили меня к кассе. И все при этом улыбались. Вот как меня любят!
Правда, билет мне дали только в один конец, хотя я и просила обратный.
– Анфиса Иннокентьевна, мы билеты туда-обратно не продаем, – заверила меня кассирша. – Вы езжайте себе спокойненько, а там уж как-нибудь. Главное, езжайте.
«А вдруг повезет? – еле слышно сказал кто-то из очереди. – И она там… останется?» И вся очередь дружно вздохнула.
– Поезд из Симферополя придет с сильным опозданием, – громко сказала я. Надо же их осчастливить. – А в Питер вообще билетов нет. И там в ближайшее время будет преотвратительная погода.
– А чего мы тогда здесь стоим? – половина очереди потянулась к выходу.
– Граждане, погодите! – завопила кассирша. – Да кто вам это сказал?! Есть, есть билеты!
– Боковые у туалета, – прокомментировала я. – Десять градусов тепла и сильный ветер. Еще дождь. Моросящий.
– Я смотрел прогноз, – заикнулся робко мужчина в очках. – В Питере солнце и плюс двадцать.
– Теперь уже нет, – обернулась, стоя в дверях, грузная женщина в цветастом платье.
– Да, похоже на то. – Мужчина посмотрел на меня и тоже потянулся к выходу.
– Ну а в Москву я вместе с ней не поеду, – сказал дед в соломенном канотье. Все одобрительно загалдели, и вторая половина очереди исчезла. Похоже, завтра поезда в Москву и Питер пойдут пустыми.
– В один конец, – швырнула
мне билет кассирша.Я взяла его с улыбкой. Хоть бы спасибо сказали! Благодаря мне они не будут бродить по Питеру под моросящим дождем, ежась от холода. А поедут туда в прекрасную погоду и вполне насладятся достопримечательностями Северной столицы. Нет, какие все-таки люди неблагодарные существа!
На следующий день я стояла на перроне, а Сеня переминался рядом с ноги на ногу. Вид у него был несчастный.
– Когда ты вернешься? – грустно спросил он.
– Как только все выясню, – заверила я.
Вчера я позвонила Кате. Пардон, Екатерине Зиме, театральному критику. Сначала она разговаривал со мной сквозь зубы. Но я знала, что ей сказать:
– Мы молодой провинциальный театр, нуждаемся в рекламе. Город у нас небольшой, но чрезвычайно гостеприимный. И если бы вы…
– Приехать?! О нет!
– Хотя бы написали о нас. Я привезу вам альбомы, цветные фотографии, афиши. Мне очень надо с вами поговорить. Меня просил об этом наш режиссер.
– Так вы пресс-секретарь?
Пресс-секретарь? Пожалуй!
– Меня посылают в Москву в командировку. Я очень надеюсь на встречу с вами, Екатерина.
– Хорошо, – сжалилась она. – Я выкрою для вас время. А там посмотрим, что можно сделать.
Меня это устраивало. Зато Сеню не очень.
– Могла бы и по телефону все выяснить, – буркнул он.
– Ничто не заменит личного общения. Иди домой, не стой под дождем. – Я со вздохом посмотрела на хмурое небо: туча, должно быть, из Питера пришла. Та самая.
– Домой еще рано. А на работу не хочется.
– Тогда понятно.
– Что тебе понятно? Что я тебя люблю? А вот ты меня, похоже, нет! – с отчаянием сказал он.
– Я испытываю к тебе симпатию. Пойми, я еще никого не любила и не знаю, что это такое.
Это была ложь. Сердце мое давно и надежно занято. Я прекрасно знаю, что такое любовь, потому и не спешу соединиться с Сеней.
– Все, иди!
Проводница махнула флажком. Я знала, что поезд без меня не уедет. Пока я не сяду в вагон, машинист будет терпеливо ждать, даже если по громкой связи на его голову обрушится отборный мат. Но я не собиралась испытывать его терпение. Чмокнула Сеню в щечку и запрыгнула в вагон. Мне тоже хотелось немного отдохнуть от моей маленькой родины.
У меня была нижняя полка в первом купе, «блатная», благодаря разозленной кассирше, которой не терпелось меня сплавить, мои попутчики сгрудились во втором и в третьем, а некоторые ушли в самый конец вагона, к туалету. «От греха подальше», – буркнул дядечка в трениках с вытянутыми коленками, по виду командированный. Я застелила постель и легла. Поезд ночной, я постараюсь уснуть, а утром снова увижу Москву.
Как же давно я не была в отпуске, мама дорогая! По-честному, я была в нем всего один раз, но этого мне хватило. Потому что оттуда я привезла опухоль, изменившую всю мою жизнь. Черт меня понес в июле в Египет. Я подозревала, что летом в Африке жара. Но я не думала, что ТАКАЯ. Я вообще не думала, что ТАКАЯ жара на свете бывает. Мне всегда казалось, что только на Марсе. И вот я увидела этот выжженный солнцем Марс у нас на Земле. И пришла в ужас.