Нагибатор на танке

– Семенович. Но рост тот же... [4]

– Час от часу не легче, но забавно. И я принял. Завтра в 12...

– Хорошо. Всего вам доброго , Андрей Игоревич.

– Ой-ёй-ёй! Подождите!

– Слушаю вас, Андрей Игоревич.

– Форма одежды?

– На ваше усмотрение.

– Благодарю! До свидания, Жанна Антоновна...

– До свидания, Андрей Игоревич!

***

Утро красит нежным светом морду еще не древнего меня. Костюм с планками боевых орденов был заготовлен с вечера. Так, я считаю, вполне уместно статусу предстоящего разговора. Не парадку же надевать. Да и генерал-майор, пусть даже и вполне возможно штабной, должен понимать статус этих наград и потому внимание его я поражать не собирался. К тому же, при обращении ко мне, у них уже была вся информация кто я и что я. Так что проявим-ка мы невиданные у меня же доселе скромность и вменяемость. И понаблюдаем...

Ровно в 12, уже помытый, побритый, одетый и попивший чаю, я выглянул в окно. Под кленом, который рос у моей парадной, парковался обещанный Жанной Антоновной Аурус. Красивая таки, черт возьми, машина! От красивая-то! Жаль денег стоит, как два Майбаха, а то б купил... Впрочем, мне и Майбах не нужен, на нем на рыбалку не поездишь. На такую рыбалку, как у меня обычно бывает. Ну, там забуриться к речке-озеру по лесной дороге, по кочкам неожиданным, да по ямкам непролазным. На Майбахе, а уж, тем более, на Аурусе по таким если поеду, так все медведя да волки строем встанут и честь отдадут и дорогу сами по нивелиру выровняют. А это скучно, господа, когда нет в жизни трудностей. Так что, там где шишки да иголки, мне ни то, ни другое не нужно. Мне моего Танка хватает. В смысле авто марки "Tank", а не то, что вы там себе подумали про Т-90 или даже Т-14 сразу. Но название бренда символичное, согласитесь. Танкист я, хоть и в прошлом, или на трамвае покататься вышел? Причем, моя-твоя тут скромничает и езжу я на трехсотом. Посчитал, что пятисотый и уж, тем более, семисотый - понторезство... И даже слишком недешевое. Трехсотого мне вполне и даже с гаком. Так и живем, да...

И вот вышел я на улицу. Бабка Облетариха с седьмого этажа и реальной фамилией Облетарина, уже на лавочке. Вижу, что у ней челюсть отпавшая (но не уроненная), глазищи вытаращенные...

– Ты смотри, Андрюша, какой кабриолет-то приехал. За кем это, интересно?

– Так вы б водителя этого лимузина спросили теть Наташ.
– подначил я эту Варвару с длинным носом.

– Да разве ж он скажет... А это лимузин?

– Ну, нос точно не прищемит.
– продолжал улыбаться я - Да, это лимузин. Кабриолеты они для блондинок и прочих нетрадиционных личностей.

– А что за лимузин-то то такой красивый? Иномарка небось?

– Так это ж президентский Аурус. Наш, отечественный, теть Наташ...

– Ой, да ладно. Президентский... Че ему тут делать-то?

– Будь что делать, так Майбах прислали бы.
– сломал я мозг Облетарихе. Фигурально, конечно же, но пища для языка ей теперь дана богатая.

– А ты-то куда такой нарядный?

– Так с Володькой прокатиться.

– С каким Володькой?
– голос бабки только что не завибрировал от удивленного восхищения.

– Так с Семенычем... Не с Владимирычем, не с Путиным, не переживай, теть Наташ.
– и повернувшись пошел к Аурусу. Сзади что-то стукнуло. Оглянувшись заметил, что не упавшая на асфальт соседкина вставная челюсть стукнула, но инвалидная палочка ее же. Пришлось вернуться, поднять палочку-то и вручить той в руки. Облетариха сидела ни жива ни мертва и таращилась на меня во все глаза.

– Так он же помер...
– тихо сказала та в момент, когда я передавал ей трость.

– Кто помер?

– Владимир Семеныч...

– Да, не... Вон он за рулем...
– сдуру шутканул я и шагнул обратно в сторону Ауруса.

И тут случилось то, что запомнилось мне очень надолго! Да на всю жизнь, если честно. Такого даже я не ожидал! Так вот водитель, видимо заметивший в зеркало, что его пассажир подошел, открыл свою дверь и вышел, чтобы отворить пассажирскую дверь уже мне. Этикет, все дела... И именно в этот момент в ступор впал и я сам - пассажирскую дверь Ауруса открывал для меня... Владимир Семенович Высоцкий!!!

Да, я умею моментально оценивать быстроменяющуюся обстановку по малозаметным, казалось бы, деталям. В танке повоюешь и не так раскорячишься! Там мелочь не усечешь - сгоришь сразу! И потому, заметив веселые смешинки в глазах водителя, при его же непроницаемо-каменном лице, сразу сообразил, что этот Семеныч не есть тот Семеныч. Похож действительно. Хотя, скорее отдаленно, чем вот-вот рядом, но не Он точно. Это заметил я, но не заметила Облетариха. А я и не стал ее разубеждать.

– Здоров, Володя! Как Маринка поживает? Где она сейчас? В Бомбей вроде собиралась...
– начал я забавную игру для одного единственного зрителя.

Остальные зрители, точнее зрительницы, видимо, еще по магазинам шлындают. Как раз до часу дня обычно в них в сетевых скидки, чтобы приманить бабок в утренние часы и те своим присутствием не забивали торговые точки вечером, когда работные люди с работы и потянутся. А Облетариха и по магазинам не ходит, ей все приносят. Тяжко ей ходить на самом-то деле, здоровье уже не то. Зато теперь она увидела Владимира Семеновича в натуральном обличье. А скоро пропустившие этот спектакль бабки-зрительницы вернутся из походов и...

– В Каир полетела. А оттуда, говорила, что в Мельбурн и после в Оттаву собиралась. В Бомбей через месяц только.
– был ответ, явно понявшего суть дела, водителя Володи. Причем хриплым таким баском типа "Ну и рожа у тебя, Шарапов". Без тени улыбки надо сказать ответил - во артист-то!

– Да, уж... Лягушка-путешественница наша Марина...

– И не говорите, Андрей Игоревич. Сам редко вижу. Мотается туда-сюда.

Облетариха наш разговор слышала хорошо и дар речи потеряла совсем. На ее глазах же все и ей же в уши! "Андрюшка из 13-й к самому Высоцкому на "ты", а тот к нему, балбесу, на уважительное "вы". Это кто ж ты теперь такой важный, Андрюшка-то? Да и Маринка еще... Поди Влади, не иначе... Хотя ей лет-то должно быть... [5] А Высоцкому тогда ж сколько? Да, вродь столько же... Но, как сохранился-то! Хотя он же в Олимпиаду умер. Или не умер, а сказали, что умер, чтоб не приставали? Живет где-то... И видать пенсия у него маленькая, раз у нашего Андрюшки личным водителем подрабатывает... Ой, дела-а-а..." - примерно такой ход мыслей угадывался в глазах Облетарихи.

Я сел в машину...

Ну... Нега... Аурус таки...

И, когда мы, провожаемые уважительно-охреневшим взглядом Облетарихи, выехали со двора, водитель Володя спросил:

– А вы, Андрей Игоревич, откуда знаете, что Марина в Бомбей полетит?

– Марина? В Бомбей? А что, полетит?

– Ну, так она ж в дипломатическом ведомстве секретарем служит.

– Э-э-э... Марина... В дипломатическом ведомстве... Не Владимировна ли часом?
– спросил я, уже догадываясь какой ответ получу.

– Точно так, Андрей Игоревич. Но не Захарова, как вы подумали.
– в зеркале я заметил смеющиеся глаза водителя Володи - Высоцкая она...

Мне как по голове медным тазиком стукнули... Гулким таким...

– О, как! Стало быть и вы, Володя, супруг Марины?

– Точно так!

– И тоже Высоцкий?

– Да, не... Я Иванов...
– рассмеялся водитель - Просто Маринка фамилию менять не стала, чтобы с документами не париться. Некогда ей было.

Все смешалось в моей голове... Хотелось смеяться с самого себя, напиться с такого прикола и шоколадку...