Нагибатор на танке

[5] Мария Леонтьевна Бочкарева - создательница (с подачи Керенского) и единственный командир первого ударного женского батальона. Изначально в него было набрано 2000 девушек, но из-за жесткости командования Бочкаревой и муштры под ее началом осталось всего 300 девушек, которые-то и ушли на фронт и воевали. А те женщины, которые ушли от Бочкаревой, образовали автономную ударную часть и потом именно они охраняли Зимний дворец. Но собственно к Марии Бочкаревой они не относились. И если бы Зимний дворец защищали бойцы Бочкаревой, к тому моменту уже имевшие немалый боевой опыт, то большевикам вряд ли удалось бы так легко свергнуть Временное правительство.

Глава 3. Задача становится ясной

Я не стал излишне смущать мятушихся барышен и остановил машину. Т.е. показал свою раскрытую ладонь кому-то там назад и танк затормозил. Удивительно, но вопросов с управлением незнакомой техники у меня не было. Я просто манипулировал все, что нужно, как бы привычно и чувствовалось, что явно делал все это до того много раз. Хотя вживую Mark IV не видел ни разу и уж точно в нем не сидел. На картинках и в кино видел, но не более того. Такие характерно ромбовидные в профиль громадины.

– Поручик! А вы не слишком ли увлеклись?!!!
– раздался вдруг крик откуда-то знакомым голосом.

Я не ответил, отмахнулся и продолжал пялится на приходящих в себя барышен в кальсонах. Большая часть уже скрылась с глаз долой, но одна, особо ретивая и вся такая дородная, вдруг выскочила откуда-то с Мосинкой со штыком, вскинула ее и бабахнула прямо едва ли не в меня. В этот момент чуйка моя звякнула так, что чуть не оглушила. А по броне неожиданно ощутимо громко бздынькнуло и в ней появилась маленькая круглая дырочка, через которую сквозь дымную атмосферу внутри танка тут же заструился веселенький лучик света. Мосинская пуля пробила броню этого танка. Сколько там ее? Миллиметров 15? Не больше ж? [1] Да, считай, еще и в упор!

– У, мля!!! Коза драная!!! Убьешь же!!!
– заорал я. Она, разумеется, за грохотом танка не услышала, а чуйка моя взыграла снова. И тут же новый бздынь и новая дырка в лобовой броне Марка. А мне слегка царапнуло чем-то маленьким по щеке. Видимо осколочек брони или даже самой пули.

– Поручик! Как вы себе позволяете так обращаться к женщине?!!!
– опять заорал чей-то голос.

Обернувшись я увидел какого-то молоденького то ли офицерика, то ли юнкерка какого... Черт их этих золотопогонников разберешь, не учил. Сопляк был весь чумазый, что, в принципе, объяснимо несовершенной "эргономикой" этой танковой древности, но глаза его горели гневом праведным и сам он готов был если не вызвать меня на дуэль, то, как минимум, наброситься со своими кулачонками.

– Тебе чего, чудик?
– это я его спросил, напрочь удивленный напором пацана. Который был мне вроде знаком, но хоть убей не помню его. И тут чуйка снова прыг, а в броне новая дырка бздыньк! Так ведь и убьют, нафик...

– Да как вы смеете так разговаривать!!! Вы - мужлан, поручик!!!

– Пацан, слышь... Ты дурак или притворяешься? Мы в танке вообще-то и во мне килограммов раза в два больше, чем в тебе.
– и тут же маячившему за пацаном солдату - Жахни с пулемета короткой над головами, а то эти бабы из нас дуршлаг сделают.

– Есть жахнуть!

– Отставить, Семенов!!!

– Заткнись! Я здесь командир!!! Давай Семенов!!!

А откуда я знаю, что командир я и есть? Во, загадка... Но лучше так, чем, как этот придурок малахольный.

И тут снова чуйка взопила и сразу пулемет ка-а-ак зададахает! И чуйка моя сразу умылась - видать пулемет супостатшу с винтовкой таки и напугал. А мне от его стрельбы ощущения в этой железной банке те еще. Мало того, что двигатель рычит и вибрирует вон за спиной посреди машины, как в тепловозе, так еще резонанс от пулеметной стрельбы по корпусу. Представляю, как все тут колбасит, когда из пушки лупят. Ой, ма-а-а...

Семенов закончил стрелять быстро. Приказано же было короткой, вот он и не напрягался. Шмальнул в небо, девок напугал и смотрит на меня с довольной чумазой рожей.

– Молодец, Семенов!

– Растарасьвашбародь!
– рявкнул солдат

– Поручик! Вы за свой афронт ответите!
– не унимается ведь...

– Ты еще здесь, малахольный? А ну, глохни!
– и тут же смеющемуся в кулак Семенову - Отворяй ворота, солдат! Пойдем девок миловать! Только сразу, как отворишь, стволом пулемета поводи туда-сюда, дай понять чтобы не шалили с винтовками.

Семенов так и сделал. Грюкнул запором боковой двери [2], толкнул ее и тут же к пулемету. Поводил стволом как и было приказано. Я же слез с неудобного водительского кресла. Зыркнув на малахольного пробрался к двери. Тот часто и мелко дышал - кипит, значит. Ну, покипит и перестанет. Или в морду доиграется.

Выглянул в дверь. Та бабенция в кальсонах, что пыталась издырявить аж целый железный танк стояла поодаль, но не целилась. Винтовку, однако, держала наготове.

– Мадам! Будьте так любезны!!!

– Што тебе охальник?!!!

– Я вас очень таки прошу! Не отстрелите мне сокровенное. Поверьте это вам будет мало приятно и ваши коллегши ваш подвиг точно не оценят и, наверняка, даже проклянут!

– Вылазь уж обормот!!! Зачем солдат моих напужал, ирод?!!!

– А!!! Так вы мадам Бочкарева?!!! Мария Леонтьевна?!!! Тогда все обвинения снимаются!!! И я навеки у ваших ног, мадам!!! Примите мое сердце!!!

Разумеется, из-за громко тарахтевшего тут же танка мы не любовно перешептывались, а орали в обе луженые глотки. И все это слышали. И малахольный тоже. У него натурально зарождалась истерика а-ля "я институтка на выданье". Сопливая, мать его...

Но Бочкаревой мои слова были приятны, вот прям жуть! Она даж покраснела. Оглянулась вокруг, увидела смешливые лица очухавшихся от конфуза подчиненных, прячущихся в местах, где прибывшим мужикам, т.е. нам, не видны их кальсоны. Повторяю, что даже не панталоны, а кальсоны, т.е. бельины чисто мужские, которые им - девкам - положены были по Уставу Императорской армии. А поди ж ты... Прячутся... Хых...

Выбрался из танка. И пошел к прапорщику Бочкаревой. Та, увидев, что перед ней поручик (да еще и бравый ого-го!!!), а не простой солдат, вытянулась в фрунт и одновременно краснея и сатанея проорала перекрикивая шум мотора танка.

– Господин поручик!!! Первая женская военная команда смерти осуществляет банно-прачечные мероприятия!!! Доложила командир команды прапорщик Бочкарева!!!

– Вольно!!! Банно-прачечные мероприятия это хорошо!!!
– я тоже в децибелах не стеснялся - Продолжайте прап.....

***

Грохот двигателя Mark IV вдруг сменился на лёгкое гудение и внутри стеклянного танка загорелся свет. Краснеющая Бочкарева с винтовкой у ноги пропала, как пропала и вся окружающая ее обстановка. Эта неожиданно резкая перемена обстановки поначалу меня смутила, да я еще и начатую фразу успел доорать. Однако быстро совладал с новой эмоцией и часто поморгал глазами привыкая к резкому иному освещению.