Наглая морда

Шимми парень старательный, но иногда перегибает палку. Еще нос не дорос до специального агента, а уже энергичный, в этом ему не откажешь. Никто не идеален, однако, если он вцепится в жертву как клещ лесной, – жертве хана. Парень просто хват. Пока не припрет к стенке своей логикой в рамках служебных обязанностей, не доведет живого человека до конвульсий и депрессии, не успокоится. Его бы надо было в прокуратуру наладить после юридического, цены бы ему не было, все бы преступники сидели на киче, как миленькие, на кого глаз положит. Но переродился в кота. Не повезло, с моей точки зрения, органам правопорядка. Даже вернувшись из космической дали, нюх не потерял, продолжает жить активной социальной жизнью, которая сейчас в тренде, впустую ее просиживает в Твиттере и Фейсбуке. Шутка ли, в два счета мадам Малосельскую уконтрапупить. Дело можно сдавать в архив и топать в кассу за премиальными. Надо будет походатайствовать перед Самаэлем, чтобы в следующий раз реинкарнировал его в человека. Босс и такое может. Шимми мне еще пригодится, а похвала и кошке, как говорится, приятна. Улучить момент, попросить вежливо. Босс, как и все большие начальники лесть обожает, хлебом не корми, маму родную за дифирамбы в свой адрес продаст. Ага. Кажется, я переборщил… А кто у него мама, у Ангела Смерти, я имею в виду? Бог его знает. Я в его анкету не заглядывал.

Познакомить себя с читателем никогда не рано. Начну сначала. Или с начала? Я так долго работал агентом под прикрытием, что, если сейчас промолчать, весь мой ценный опыт полетит к чертовой бабушке! Обидно, понимаешь, ничего не оставить после себя. Кто дерево посадил, кто счет в банке оставил. Я не супермен, не человек-паук и не Роберт Дауни-юниор, – я простой смертный, как все. Но у меня есть сверхспособности, о которых я до некоторых пор не подозревал, пока мне о них не напомнил или, точнее сказать, не пробудил во мне Ангел Самаэль. Я уже рассказывал об этом. Никак не могу отделаться от ощущения, что попал на Землю с другой планеты, а инопланетяне оставили в моей памяти только самую необходимую информацию о прежних моих перевоплощениях, кем я был в прежней жизни. И я должен теперь сыграть предписанную мне роль в новой мелодраме. Секреты, они как кольца змеи оплетают агента, и он весь в их власти, во власти секретов, от которых ему вовек не избавиться. Это вовсе не то, как если бы змея избавилась от прошлогодней кожи. Житие мое…

И вот, я сижу, набрасываю в дневник заметки о своих подвигах во славу державы, в надежде, что к старости они станут мемуарами, – но под чужим именем, потому что небезопасно являть всему миру свою подлинную фамилию и физиономию, когда всю жизнь носил маску. Надеюсь, продюсеров и сценаристов это обстоятельство не смутит, и они сварганят крутой сериал. Но пока что закрою наброски в стальном сейфе из нержавейки лет на девяносто девять, к тому времени люди наконец уверуют, что среди них живут пришельцы. Как старое бургундское в винных погребах Франции, со временем мемуары станут лишь ценнее. 99 – счастливое число, Гонконг ровно столько был под властью Великобритании, пока по взаимному согласию не перешел в рабство к КНР. Я доподлинно знаю, что за мной ведется наружное визуальное и аудио-наблюдение, каждый мой шаг фиксируется, а мои докладные записки хранятся отдельно от досье других сотрудников ввиду их особой ценности для изучения и подготовки молодых сотрудников МИ6. За мемуарами начнется охота, поскольку о существовании на Земле секретных баз НЛО и о прибытии на них свежей вахты «чужих» для мониторинга обстановки трепачи из министерства обороны уже успели проговориться репортерам, а те в свою очередь разболтать обывателям по всему свету. Спрятать понадежнее. Как? – естественно, под замком, который не откроешь, если не знать код. Я бы не недооценивал мер предосторожности, потому что оповещать о секретах раньше времени означало бы подвергнуть опасности жизнь многих знакомых мне и вовсе незнакомых людей. Азбучная истина: архивы, как правило, закрыты для публики и открываются лишь по распоряжению свыше. Можно, разумеется, попытаться взломать сейф на удачу, чем балуются специалисты-медвежатники. Смею вас заверить, ничего из этого не выйдет, сработает защита от несанкционированного вторжения: сирены не взвоют, но все содержимое полыхнет при тревоге ярким магниевым пламенем. Биометрический сканер (отпечатки двух указательных пальцев и сетчатки левого глаза) заблокирует любые подозрительные манипуляции с сейфом и оставят хакера несолоно хлебавшим. Я учел печальный конец карьеры Кащея Бессмертного: бесконтактный взрыватель с помощью искусственного интеллекта за версту чует преступные намерения. Никто не должен думать, что здесь для него приготовлен шведский стол. Все, финита ля комедия.

Есть два сорта людей: работяги и ловкачи. Я – работяга. Зачем я работаю на Ангела Смерти? Я не стою перед ним на задних лапках, как комнатная собачонка, чтобы вы меня правильно поняли. Но работаю на него, это так. Иногда, когда попросит. Как сейчас. Не бесплатно, а взамен на его услуги и обещание устроить в конце дней на должность в Небесной канцелярии. Да пребудет со мной Его благодать. Кроме того, ловить злодеев и творить добро – это хорошо. Мой девиз – отвага, дисциплина, скромность! Да, бывает, я смотрю на людей свысока, поддаюсь эмоциям, но я не лезу в политику, не занимаюсь расследованиями типа у кого из министров незадекларированная недвижимость и дети за рубежом, просто режу в лицо правду-матку. И мне не нужен Нью-Йорк, чтобы поесть там тигровых таиландских креветок в соусе «шрирача» на Таймс-сквер, а потом полгода трепать об этом языком. Но кто не без греха? – бросьте в меня тогда чем-нибудь.

Шимми? Шимми не посторонний. Шимми мне послан Боссом в напарники, а дареному коню в зубы не смотрят. С мадам Малосельской-Петросян он малость круто заложил вираж. Потом уже выяснится, – я выяснил, – что идея совершить покушение, подбросить отраву в бокал великому шахматисту Станиславу Дубакину пришла в голову его невесте Варваре. И все из-за чего? Тот, мол, не с той пешки в атаку пошел, применил дебют, выходящий за рамки понимания шахматистов 3-го разряда, каковой она была. Сами посудите, кто так начинает партию: 1. f3 e5 2. Kf2 d5. Ну и доигрался, естественно, до мата… Кстати, придумал этот дебют англичанин Томас Уилсон Барнс, который одержал восемь великолепных побед над самим Полом Морфи! Но никогда не играйте партию с серьезным противником, пользуясь нестандартным дебютом, известным под кодом A00. Это просто кощунство в шахматной теории, авантюра, создающая нештатную ситуацию на доске. Уже в наши дни Магнус Карлсен, чемпион мира, всем известный, сыграл 1. f3 в шутейном дебюте Bong– Cloud, не помню с кем в онлайн-турнире, кажется, с Уэсли Со, и выиграл партию вместе с 12 тысячами долларов, как нечего делать. Так это же Карлсен! Здесь же, в нашем случае, Варвара, девица строгих моральных устоев, недолго думая, использовала подручные средства в виде безобидной с виду бутылочки с кока-колой, а желудок покойного со своей стороны, как на грех, не перенес небольшой порции безалкогольного газированного напитка, – кто мог знать, что он неженка и вегетарианец, – и еще хорошо, что не чугунную сковородку: за покушение на личность тяжелым металлическим предметом добавили бы срок. Картина ясная. В общем и целом, перед нами рукоприкладство на почве душевного смятения, столь характерное для нашего времени. И что мы имеем в сухом остатке? Минутное помрачение рассудка – и шахматный мир лишился претендента на шахматную корону и нового чемпиона. Варвара, конечно, убийца-дилетант, однако любитель древней игры, и скоро ее, вероятно, выпустят по УДО, если суд сочтет это за смягчающее обстоятельство, и за нее похлопочет городская шахматная федерация. Кокнуть кого-то убийством не считается, если за правое дело и совершено в состоянии аффекта.

Впрочем, претензий к Шимми у меня нет. Господь учил нас прощать ошибки. Так или иначе, удалось посадить за решетку всю преступную семейку: папочку и маман – за недоносительство, а Варвару за превышение полномочий в качестве суженой непосредственно убиенного ею любимого жениха. Первое дело было для нас с Шимми испытанием, чтобы мы притерлись друг к другу, раскрыли свой потенциал. И у меня нет от него никаких секретов. Это не значит, что я ему доверяю. Просто мои секреты – это мои секреты. И его секреты – тоже мои. Потому что я специальный агент, а он по должности всего лишь младший оперуполномоченный из туманности Тарантул, ко мне временно прикомандированный. Должен знать свое место.

Глава четвертая

Итак, меня зовут Алекс.

– Очень приятно, Алекс.

У меня непростая, пожалуй, сложная биография, так что рассказывать, где я родился, женился, учился я не буду. А вам и знать ни к чему. Что вам нужно знать, так это то, что я хочу поскорее вернуться в свой отель для рыбаков-любителей на Огненной Земле, владельцем которого числюсь с некоторых пор. Короче говоря, убраться отсюда, как только представится возможность несмотря на то, что мой любимый город в настоящее время может спать спокойно и видеть сны. Признаюсь, моей удали в этом нет ни грамма. Но вот не сидится мне на одном месте, и все тут. Как писал пролетарский поэт Маяковский: «глазами жадными цапайте все то, что у вашей земли хорошо и что хорошо на Западе…». Стараемся, Владимир Владимирович, стараемся. Цапать, я имею в виду. Не всегда получается, это правда, поскольку мало что осталось. Нынче тренд такой в стране в моде: цапать все то, что плохо лежит, прибрать к ручкам, что прилипло, освоить выделенный на нацпроекты бюджет. Деньги, я бы сказал, немалые, наоборот, очень даже большие. Тех руководителей, кто не справился с задачей освоения средств, по традиции принято отправлять в почетную отставку в органы госконтроля, в законодательные собрания, в сенаторы – чтобы всем была наука! Немного ранее, кто еще застал, в структуре МВД существовал специальный репрессивный орган под аббревиатурой УБХСС, помните, конечно? Который расхитителям личной, общественной и государственной собственности давал по рукам, – всем, кто цапал. Так, то было раньше. Когда народную собственность всю растащили, заграбастали, вымели по сусекам, УБХСС стало вроде ненужного государству аппендикса, – его взяли и вырезали на всякий случай. Потому что, если с коррупцией опять начать бороться, государство может этого не пережить и развалится. А оно вам надо?

День как день. Не лучше и не хуже других. Некоторые люди радуются солнышку, другие дождику – я же говорю себе: «Он подарил мне еще один день жизни». Разве не так? Временная безработица не напрягает. В отличие от настоящей не нужно стоять в очереди на бирже труда, искать вакансии по объявлениям в газете или на интернет-сайтах. У нас с Шимми есть работодатель. Стоит ему приказать – и мы тут же полезем в драку. Без лишних слов и отговорок вроде: у меня сегодня день рождения или романтическое свидание при свечах с незнакомой девушкой. «Отмазки» не работают. Мы в полном распоряжении Самаэля. Он в полном смысле этого слова наш хозяин и душеприказчик. Если что не так, он не вытурит тебя с работы, а просто сотрет в мелкий порошок и развеет над Северным Ледовитым океаном. Мало кому может это понравиться, по крайней мере, лично я не встречал пока такого человека, и потому мы с Шимми справедливо, как нам кажется, относим себя к категории «богобоязненных», хотя церкви, мечети, храмы и синагоги не посещаем вследствие отсутствия свободного времени. Молиться можно и у себя в комнате дома, незачем выставлять свою религиозность всем окружающим для мебели, что Он может счесть за гордыню, а гордыня – один из самых тяжких грехов человеческих, как вы, наверное, знаете, если читаете на ночь Библию.

Лежать на диване, когда ты остался без работы, и плевать в потолок – лучшее времяпрепровождение, какое я знаю. Спать по полдня тоже ничего: выспавшись, ты готов ко всяким передрягам. А на диване не нужно ни с кем разговаривать, болтать по телефону, просто тупо молчать и плевать в потолок. В переносном смысле. Мне не скучно наедине с собой. Мне говорят: гениальность – это не что иное, как высшая и последняя стадия работоспособности. Звучит смешно, как империализм – высшая и последняя стадия капитализма, которому кранты наступают. А если работы нет? Ох, уже мне эти шутники… Будь моя воля, я бы их отвез на рисовое поле в Сибири, и пока его полностью не засеют, домой не вернутся. Всю Сибирь? – а почему нет? Там сейчас много свободного пространства после лесных пожаров, а зола – лучшее удобрение, не хуже гуано с острова Святой Пасхи или Рапануи. Вот вам и готовый бизнес-план, моя очередная импровизация лежа на диване. Не пропадать же добру, что сделано, то сделано, что сгорело дотла уже не воскресишь. Но не мое это – сочинять бизнес-проекты. Идеи разные фонтанируют, но не мое. Я на службе, а наша служба и опасна, и трудна, как в песне поется. Каждую минуту могут позвонить и призвать. Жду дальнейших распоряжений.

Энергии у меня, как у фокстерьера. Могу часами лежать и ждать, чтобы скрасить одиночество, свойственное всем талантливым людям. Но под покровом секретности. Потому что я как бы есть, и в то же время меня как бы не существует. Это трудно понять, я знаю, но жизнь вообще достаточно сложная штука, каждый день в этом убеждаюсь. Поэтому советую принять на веру и как должное все то, что произошло и еще может произойти в дальнейшем со мной и моим партнером Шимми. Как всякому рассказчику, нам позволительно некоторое преувеличение, попросту говоря, чуточку вранья не помешает.

Честно говоря, я и не предполагал, что застряну здесь на неопределенное время. Очень зря. А все Шимми. Испортил мне отпуск, который практически и не начинался. С другой стороны, мне не за что его винить. Все, как в сказке, было предопределено заранее, разумеется, в том числе и встреча с ним возле «Вознесенской». Его послали – он пришел/ушел. Любой на его месте поступил бы точно так же. Но я пока плохо себе представляю, как я буду работать с ним каждый день, видеть его каждый день, слышать его каждый день. Из меня, кстати, вышел бы неплохой ученый-историк, учитывая мою страсть к разным историям. Я, если хотите знать, с самого детства намеревался поступить на исторический факультет Университета. Но конкурс был просто огромный, уж не знаю, почему, и судьба распорядилась так, что меня переманили на только что наспех созданную кафедру магических наук при факультете психологии, – для нее было нужно выбить финансирование, а для этого были нужны студенты. «Кафедра» – она так и называлась в целях конспирации – позиционировалась как не совсем полноценная, с боку припека: приходи на занятия, когда хочешь, уходи – когда хочешь. Но диплом выдавали настоящий, всамделишный – практикующего эксперта со специализацией «психолог-исследователь». Да и учиться на «кафедре» было соблазнительно, всего два года, вроде факультатива. Скороспелка, короче говоря. Однако, предметы, что предстояло изучить за эти два года, внушали уважение: современная закулисная дипломатия, несколько иностранных языков, история тайных обществ, русская классическая литература и многие другие дисциплины, о чем строжайшим образом не рекомендовалось сообщать посторонним. Отец отговаривал меня, как мог: мол, страна нуждается в специалистах другого рода, Родину защищать. Отец был человек старой закалки, боевой офицер. Мечтал, что я по его стопам пойду, надену китель и фуражку с кокардой. Как будто нельзя совмещать первое со вторым. Так случилось, что я его не послушал, надоела родительская опека, хотелось самостоятельности. Самаэль, дай бог ему здоровья, прекрасно понимал мое состояние, – скорее всего, он приметил меня еще раньше, – и перед самым выпуском подписал со мной контракт на всю оставшуюся жизнь, о содержании которого я вам ничего не скажу, поскольку дал подписку о неразглашении и получил высший уровень допуска к секретам. Даже справка с тех пор сохранилась от первого отдела Небесной канцелярии.