Нахалка на его голову

– Доброй ночи, Иван Фёдорович!

– Видела рейтинги?

– Конечно.

– Это больше, чем мы ожидали. Много больше.

– Старались, Иван Фёдорович!

– Кстати, что там за Арина? Где ты её откопала? Не помню её в предварительных списках.

– Секретное оружие, Иван Фёдорович! Как видите, выстрелило.

– Выстрелило – не то слово. Присматривай, чтоб не сманили никуда.

– Разумеется, Иван Фёдорович, всё под контролем.

9. Дефиле на выход

Арина.

Рано утром меня растолкала Рита Волкова:

– Арина, Арина! Эй!

– Ммм? – Так не хотелось вставать, просто жесть.

– Пойдём быстрей, Ирина Викторовна зовёт.

Широко открыла глаза и села на кровати:

– Зачем? – Щурясь, зевнула и почесала лохматую голову.

– Срочное дело, она сама объяснит. Поторопись, у тебя пять минут.

За окном только начинало светать. Умылась холодной водой, почистила зубы, натянула футболку и джинсовую юбку и прошла в аппаратную. Видеомонтажёры даже не повернули головы.

Ирина Викторовна была одета в ту же одежду, что и вчера и что-то печатала, но завидев меня, тут же встала и показала на диванчик:

– Садись, Кострова. Есть разговор.

Я молча опустилась, куда сказали, и сложила на коленях руки. Струкова какое-то время рассматривала меня, затем сказала:

– Что с внешним видом?

– А что с ним?

– Это.
– Ирина Викторовна небрежно взмахнула рукой и скривилась.

– Ну… это моя одежда. А в чём ещё мне быть?

– Ведь есть спонсорские платья, которые остаются вам после церемоний и конкурсов.

– Ну… я не думала о них, как о своих.

– А ты подумай. Самое время начать превращаться из гадкого утёнка в прекрасного лебедя.

– Чего? Какого ещё утёнка? – Протянула было я, но под строгим взглядом режиссёра мигом стушевалась. – Простите.

– Теперь по поводу твоего ухода.

Я мигом подобралась и обратилась в слух. Струкова сцепила руки за спиной и принялась прохаживаться по комнате. Затем прислонилась спиной к столу, склонила голову набок и пристально на меня посмотрела:

– Ты уже видела свой рейтинг среди участниц?

– Нет, я… я вчера рано спать легла, устала. – Струкова молчала, и я продолжила мямлить.
– Тезисы, универ, все дела…

– Короче, Арина. Ты остаёшься в шоу. Столько, сколько будет нужно, вот так.

Меня словно швырнули в ледяную купель, но через мгновение внутри случился ядерный взрыв, который рвался наружу. Но ведь Ветров предупреждал меня! Предупреждал, что так и будет. Так, что там он ещё говорил? Зажмурилась. Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один… открыла глаза.

– У меня есть свои условия. – Голос дрожит, глаза бегают, но я пытаюсь изо всех сил отхватить себе мизерную частицу контроля над ситуацией.

– Да что ты? – Удивилась Струкова. – Какие же, позволь узнать?

– Вы… вы поставите мне максимально высокую оценку за практику.

– Не вопрос.

– Напишете лучшую характеристику.

– Считай, она написана.

Задержала дыхание и выпалила то, на что даже надеяться не смела:

– После съёмок возьмёте второй помощницей, как… как Риту Волкову, на постоянку! С такой же зарплатой, как у неё!

Струкова прищурилась. Я выдержала её взгляд и подняла подбородок повыше. Режиссёр сказала:

– Ну-ну. Зачем мне вторая Рита, если меня и первая устраивает?

– Зачем мне оставаться на проекте, если я не хотела на него? Хотите – идите в суд, что мне ваши штрафы в контракте - с меня всё равно нечего взять.

Струкова щёлкнула зажигалкой. В аппаратной запахло табачным дымом.

– Кто надоумил тебя на всё это?

– Никто, - ответила уверенно. – Я сама.

– Ну-ну. Хорошо.

– Что? – Хрипло прошептала я, вцепившись ногтями в ладонь.

– Будет тебе должность помощницы, как у Риты. Надеюсь, это всё?

– Всё.

– Тогда, будь добра, переоденься к завтраку. И больше не донимай ни меня, ни Макса своим уходом.

Ком застрял в горле, и я просто кивнула. На негнущихся ногах вышла, прикрыла дверь и прислонилась спиной к стене.

Блин блинский! Она серьёзно? У меня есть работа? У меня! Есть! Работа! У самой Струковой! Блиииин!

Шла в комнату, словно в тумане. Опустилась на пол перед своей тумбочкой и выдвинула нижний ящик с запиханными в него кое-как платьями. Извлекла один смятый комок, второй, третий. Эммм, и что выбрать? Вот фиг его знает! Ну, пусть будет зелёное, что ли. Короткое, правда, и в обтяг, зато не розовое и почти удобное.

Открылась дверь, и внутрь вошла Надя с полотенцем через плечо и зубной щёткой:

– Ого! Даже так? Ничего себе! Решила идти в наступление?

– Ирина Викторовна заставила переодеться.

– И правильно! С волосами что будешь делать?

Я выпучила глаза и пригладила растрёпанные локоны:

– А что, с ними тоже надо что-то делать?

Надя улыбнулась:

– Ну, раз платье надела, уж закончи образ. Я тебе заплету колосок, хочешь?

Спустя минуту я сидела на полу, прикрыв глаза. Оказывается, это кайфово, когда кто-то перебирает твои волосы. Такой вполне себе антистресс-массаж. Надя сказала тихо:

– Обожаю плести косы. У меня дома две сестрёнки младшие, есть, где разгуляться. А здесь давно не плела, даже забыла.

– Оказывается, это приятно, - промурчала я, - так расслабляет.

– Ну, значит, мы с тобой нашли друг друга.

Половина девчонок уже сидели за столом, и Карина Стар что-то рассказывала, эмоционально размахивая руками и потряхивая афро-косичками:

– Необходимо исключить сладкое, молочное и глютен! От молочного в желудке заводятся дрожжи и грибы, потом проблемы с кожей. Глютен склеивает стенки желудка, и витамины не всасываются. А сладкое – вообще зло! От него целлюлит, прыщи и рыхлые метохондрии!

– Ужас какой! – Прошептала Лиза Сапогова. – Вот я тоже замечала, Кариночка, по нашим собачкам в питомнике – стоит им наварить перловки с тушёнкой, они всё слопают, и сразу такие активные, бодрые, и скачут, и лают. А дашь им сухой корм промышленный – и без аппетита едят, и потом вялые какие-то! Животные всё чувствуют!

– Гениальное сравнение, - протянула Мила Дворянова своим низким грудным голосом, - только в перловке есть глютен.

– Ой, ну, может, и не перловку! – Легкомысленно махнула рукой Лиза Сапогова. – Но я с Кариночкой полностью согласна, что нужно есть натуральное!