Нахалка на его голову

– Эй, держи полотенце! – Крикнул Ветров.

– Пошёл ты!

Мокрое платье ощущалось свинцовым и тянуло вниз. Волосы повисли жидкими мокрыми патлами вдоль обнажённой спины и плеч. С меня ручьями стекала вода, тушь, слёзы. Я раздражённо задрала платье до самых бёдер и скрутила ткань, отжимая. Это же хотела сделать и с волосами, но заметила, что говнюк-безопасник начал обходить бассейн. Раздражённо сдёрнула с ног босоножки и бросилась к выходу, услышав вслед:

– Арина! Стой! Да подожди, сумасшедшая! Возьми полотенце! Простудишься!

Но я не слушала. Дёрнула на себя дверь и побежала по коридору, почти не разбирая дороги. Глаза по-прежнему щипало. Счастье, что никто не встретился мне по пути, и вообще было странно тихо, словно все вымерли. Открыла дверь нашей с Надей спальни, захлопнула её и повернула защёлку. Стянула вниз платье, превратившееся в мокрую тряпку, упала на кровать и только сейчас дала волю слезам, глуша рыдания подушкой.

За что мне всё это? За что? Мы никогда не жили в достатке, и в детстве мне часто доставалось за поношенную одежду и штопанные-перештопанные колготки. Всё это быстро закончилось, когда я научилась давать сдачи, спасибо тхэквондо. Но не забылось. И сегодняшний случай всколыхнул детские страхи, когда кто-то более сильный обижает и смеётся. Вся эта враждебная обстановка, утренняя стычка с тётками, неожиданный унизительный толчок в бассейн… всё навалилось, смешалось в кучу…

Замерла, вздрогнув от стука в дверь и глухого голоса:

– Арина, открой!

– Уходи! Ненавижу тебя!

– Открой, давай поговорим.

– О чём? Мало поржал?

Молчание, возня с замком, затем снова его голос:

– Так, всё, я захожу.

Щёлкнула, поворачиваясь, защёлка. Внезапно я поняла, что лежу на кровати в трусах и лифчике. Резко села, натянула до подбородка одеяло, шмыгнула носом и вытерла насухо глаза. Ещё не хватало показывать этому козлу свои слёзы, не дождётся!

Насупилась и следила взглядом исподлобья, как медленно приоткрылась дверь, затем показалась сначала рука Ветрова, выставленная в защитном жесте, а затем и её хозяин. Мужчина протиснулся в комнату, посмотрел на платье, лежащее на полу, затем на меня, и нахмурился:

– Ты плачешь?

Влад.

Ну, что, как водичка? Теперь можно и поговорить, когда кое-кто успокоился и остыл.

О сделанном пожалел сразу, как увидел её глаза, когда вынырнула из воды. Взгляд затравленный какой-то… Схватил с шезлонга полотенце и шагнул к лестнице, чтобы протянуть руку и помочь выбраться, но где там. Упрямая девчонка поплыла прочь. Вот, глупая, на той стороне ничего нет.

– Эй, держи полотенце!

– Пошёл ты!

Закатил глаза: ну, конечно, что ещё она могла ответить? Неужели, вылезет без лестницы? Надо же, респект! Мокрое платье облепило её, словно вторая кожа, слишком откровенно очертив ягодицы и грудь. Твою ж мать! Что за грёбанная хрень, ведь я давно не прыщавый подросток. Остановился и перевёл взгляд на электронное табло, показывающее температуру и влажность, пытаясь включить обратно мозг и выключить то, что в штанах.

Но Арина не помогала, вместо этого задрала юбку до самой задницы. Ну, всё, пора с этим заканчивать. Пошёл быстрее, чтобы закутать уже её в полотенце, но эта ненормальная вдруг скинула обувь и припустила прочь, прямо в мокром платье. Дура, там же холодно!

– Арина! Стой! Да подожди, сумасшедшая! Возьми полотенце! Простудишься!

Ага, щас, взяла она! Когда остался один, на душе вдруг сделалось гадко. Словно котёнка обидел, а не нахальную девку, которой палец в рот не клади. Но что-то не сходилось. И этот взгляд, который она бросила напоследок. Чёрт. Нет, надо разобраться до конца!

Коридор встретил непривычной тишиной: все свалили на съёмки, это хорошо. Мокрые следы ожидаемо привели к одной из комнат. Заперто. Прислушался, надеясь, что она, по обыкновению, ругается и злится, но услышал только сдавленные рыдания. Да ладно? Постучал пару раз:

– Арина, открой!

– Уходи! Ненавижу тебя!

Точно, ревёт.

– Открой, давай поговорим.

– О чём? Мало поржал?

Кто? Я? Над ней, что ли? Знала бы она, о чём думал в бассейне на самом деле, уж точно не до смеха было! Снова послышались всхлипы. Хрена с два она меня впустит. Посмотрел на устройство дверного замка. А, ну это просто:

– Так, всё, я захожу.

Первое, что увидел, и о чём сразу запретил себе думать – платье на полу. Но её покрасневшие глаза и опухший нос словно прострелили в грудь навылет. Сам не узнал свой голос:

– Ты плачешь?

В ответ – молчание. Прошёл через комнату к ней напрямую и сел на кровать, продолжая недоумённо всматриваться в испуганное лицо. Арина подтянула коленки к груди и вжалась в спинку кровати. По всему получалось, что она боится… меня?!

– Эй, - протянул руку, пытаясь коснуться плеча, она отпрянула. А дальше случилось какое-то затмение у меня в мозгах, никак иначе не объяснить то, что сделал.

Схватил её в охапку, вместе с одеялом, и прижал к себе. Конечно, она орала и билась, но где там – держал крепко. Спустя несколько минут безрезультатных попыток выбраться, Арина расплакалась от бессилия, уткнувшись мне в плечо. Вот теперь можно и поговорить.

Чуть ослабил захват и провёл рукой по её влажным волосам:

– Прости, - коснулся губами макушки, - прости меня, прости. Я не хотел, не знал, что так выйдет.

Арина перестала всхлипывать и замерла. Провёл ладонью по её обнажённой спине, успокаивая:

– Всё хорошо, Ариша, малыш, не плачь, пожалуйста.

Кончики пальцев зацепились о застёжку её лифчика. Сжал зубы: чёрт, она ещё и полуголая. Спереди нас разделяет одеяло, но сзади его нет. Твою ж мать. Нельзя думать об этом, нельзя. Отдёрнул руку, словно обжёгся. Всё, надо проваливать, пока не поздно.

Я больше не держал её. Арина подняла лицо. Я должен был встать. Встать и уйти. Но вместо этого смотрел на неё, не в силах отвести глаз. Просто невозможно было оторваться, оставить её. Растрёпанная, опухшая, притихшая, она казалась уязвимой и какой-то настоящей сейчас. Медленно опустила и подняла ресницы, рассматривая меня в ответ.

Коснулся её и провёл большим пальцем по щеке, вытирая дорожку слёз. Её губы чуть дрогнули, и всё. Смял их поцелуем, зарываясь пальцами в её волосы, удерживая затылок. Арина всхлипнула и упёрлась ладонями мне в грудь.

Спустился частыми поцелуями вниз по её шее, и обратно к припухшим губам, глуша её лёгкий стон. Одеяло упало вниз и больше не разделяло нас. Сжал её плечо и стянул вниз тонкую бретельку. Безумие, это просто какое-то безумие. Стоп!

Резко поднялся и отошёл к окну. Скрестил руки на груди и сделал несколько медленных вдохов.

Арина.

Это что сейчас было, вообще? Чуть сдавила виски и тряхнула волосами. Ветров молчал, отвернувшись и стоя у окна. Я молчала тоже, пытаясь осознать случившееся. Получается, он не ненавидит меня? Ведь когда ненавидят, не целуют? А когда целуют… выходит – что? Я ему нравлюсь, что ли? Такому взрослому и умному? Какая-то я? «Ариша, малыш». Улыбнулась сама себе, чувствуя, как покраснели щёки.