Наират-1. Смерть ничего не решает

— Все-таки ты слишком много говоришь, старик.

Орин все громче орал на Хрипуна, к их перепалке присоединилась Ласка.

— Вы тоже это заметили? Тогда буду честен, но прошу вас сохранять спокойствие. Ах, эта моя старческая въедливость и внимательность. Но именно она и помогла мне приметить разъезд ловчих всего в полуфарсахе отсюда. Но если не по тракту, а по тропам, напрямую — и того меньше. Конечно, на пути наличествует деревенька, и разъезд вполне способен задержаться… Или наоборот, впасть в некоторую спешку, заслышав о грабителях.

Бельт дернулся и сгреб говорившего за отвороты шубы.

— И поначалу я просто тянул время, — как ни в чем не бывало продолжал тот, — в тайной надежде, что честные воины поспешат, дабы профессионально обсудить вопросы налогообложения с вашим сведущим другом. Видите, насколько я откровенен с вами?

— Ты, вонючий башмак, я успею вскрыть тебя напоследок!

— Не горячитесь. По моим расчетам, у вас имеется достаточно времени, чтобы дослушать меня и принять решение. Я действительно затягивал беседу, пока не разглядел в вашей славной компании кое-что, что обещает обернуться взаимной выгодой. Вы себе и представить не способны, какой выгодой. Ваш молодой говорливый друг… Но, впрочем, вот эти подробности мы сейчас уже действительно обсудить не успеем. А потому — скажите несколько слов вашему подопечному, загоните всех в карету и едем. Иначе совсем скоро ваши проблемы решаться иным путем. Наверняка — неприятным.

Под ногами выскочившего из кареты Бельта захрустел ледок лужи.

— Равва — тащи лошадей из кустов, быстро! Остальные — внутрь! — заорал он. — Ласка, править умеешь?

— Бельт, тама солдаты. — Повернулся к нему Хрипун. — И скажи Орину, што я не пьяный… точнее, пьяный, но ведь я лес чую, я его как родного…

— Знаю, уходим, быстро! — Бельт пинком поднял с земли трясущегося охранника и запихнул его в карету.

— Ты ему веришь? — спросил Орин, ухватив за плечо бывшего командира.

— Я верю себе. Лезь.

— А-ну, доходяжные, бегом в карету! — пролаял Орин, запрыгнув внутрь.

Подобрав полы тулупа, полез следом Дышля, Хрипун ломился в противоположную дверь. Равва, выбравшись на дорогу с лошадьми, вертел головой, силясь сообразить, чего делать. Сообразил, вскочил в седло, заерзал, приноравливаясь. Ласка ловко взобралась на козлы и, схватив поводья, хлестнула по лоснящимся спинам. Бельт взлетел с другой стороны, подперев возницу. Тот заскулил еще сильнее.

— И не потеряйте беднягу Рори. — В окошко на передней стенке высунулось остроносое лицо старика. — Вам еще с его женой объясняться.

Окошко захлопнулось.

Гнедые приняли с места тяжело, но вскорости пошли приличной рысью, а потом и вовсе галопом. Карету подкидывало на камнях, но Ласка вроде управлялась.

Бельт, ухватившись за ухо, приподнялся — сзади было тихо. И собак не слыхать. Ну да если в разъезде нормальный егерь имеется, то и без собак найдут. Особенно, если специально ищут. И если старик не соврал.

— Не верю я ему. — Ласка подхлестнула лошадок. — Не верю и все. Вот с чего бы ему такому доброму быть? И тебе не верю. Вот с чего бы тебе такому умному быть? Поперевешают нас. Или четвертуют, как и полагается.

— Можешь слезть и валить в лес. — Бельт, вцепившись в ледяные доски, свесился, вывернул голову — нет погони.

А может, и не было никогда? Где-то совсем далеко над лесом взмыла черная воронья стая. Потревожили? Но кто? Нет, не разглядеть, не услышать.

Рядом, то и дело оглядываясь, рысил Равва.

Возница заплакал. Снова открылось окошко:

— Бельт, там поворот должен быть, влевку, от каких-то двух кривых сосен.

— Узкая такая тропа, милостивый сударь, — тут же встрял старик. — Увы, прежде наезжанная, она отныне являет собой жалкий пример того, сколь быстро природа управляется с деяниями рук человеческих.

— А ты руками по ней ездил, что ли? — огрызнулась Ласка, натягивая поводья. Кони пошли чуть тише, трясти стало меньше, а сзади по-прежнему было пусто.

— Пусть старость холодна, как кровь в болезном теле, но спешный суд не свойственен тому, кто прежде был горяч и, жаром воспламен, ошибки совершал.

— Но тот лишь мог понять, что в годы молодые нам свойственно гореть и свойственно судить, кто сам судил не разумом холодным, но сердцем да законами, что честью называясь, от божьего суда идут, — не оборачиваясь, подхватила Ласка.

— Мой юный недруг знаком с «Поучением» Улькана Лысого? Что ж, пожалуй, тогда он вспомнит и такие слова: и недоверия тяжелый яд мешает небо понимать…

— Но глупым назову того, кто незнакомцу доверять спешит, надеясь на противоядье.

— Ласка, не умничай, — велел Орин. — Бельт, не прогляди поворот.

— Дурак, — пробурчала Ласка в уже закрывшееся окно.

А поворот и вправду едва не пропустили, уж больно незаметным он был. И дорога отвратительная: в ямах и черных гребнях смороженной земли, что с хрустом ломались под копытами и колесами. Равве пришлось пристроиться в хвост — до того узкая.

Скоро ночь, а в темени по кривым дорожкам только нежить и ходит. Нежить и разъезды. Бельт в последний раз оглянулся, убедившись, что сзади по-прежнему пусто. Тем временем лес редел, становился светлее и прозрачнее. А потом и вовсе лохматый вечнозеленый вал замер, оборвавшись у самого края болота, серо-черными, грязными крыльями расстилавшегося по обе стороны дороги. Теперь она стала четче, две выбитые колеи шрамами протянулись в мутную даль, где небо, притираясь к земле, сливалось плотной свинцовой пластиной.

— Н-но, чего стали! — Ласка зло стеганула лошадей. — Ты это видишь? Ловушка это, нет здесь никаких замков.

Однако замок был, в чем они убедились спустя час. Старый, сложенный из крупного неровного камня, с единственной квадратною башней и узким рвом, из которого торчали бурые плети прошлогоднего камыша. Узкие бойницы слепо щерились в небо, а высокие, местами начавшие разрушаться стены гляделись ненадежными.

— Чушь какая-то, — бормотала Ласка. — Ну не ханмэ Мельши же это?

Какой же замок, так, крепостица из старинных, непригодных к нынешним войнам. Пара орудий за полдня её с землей сравняет. Да и без пушек-то лет через пятьдесят сама развалится, по старости.

— А если все-таки Мельши, девушка — вы ведь девушка? — Нос старика опять торчал из окна, аккурат у локтя затихшего возницы. — Если это ханмэ-замок Мельши? Что тогда?

— Твою ж мать. — Ласка вдруг опасливо оглянулась на хозяина кареты.

Тот лишь улыбнулся уголками губ и скрылся в недрах.