Наивный наблюдатель

— Нет. Кротову не нужны эстетские выкрутасы, нам — тем более! Надо привыкать быть проще.

— Но мы не сможем смоделировать индивидуальные особенности работы его мозга.

— Это и не нужно. У нас есть квантовый компьютер. Хороший. Качественный. Есть набор программ, с помощью которых программисты моделируют работу головного мозга. На самом деле это не очень сложно. Ключевых реакций не так много. Алгоритм получения необходимой энергии, поиск еды или использование другого способа. Алгоритм выполнения текущих обязанностей работника. Алгоритм общения. Алгоритм использования доступных развлечений. Алгоритм благоразумного любопытства, как замена якобы присущего людям стремления к познанию. Обязательные алгоритмы стремления к доминированию и жадности. Для правдоподобия функционирования. Еще некоторые наиболее распространенные эмоции. Вот и все. Этого достаточно для создания модели типового сознания.

— Сознания, одинакового для всех?

— Да. Поведение людей, как правило, стандартно.

— Но люди такие разные, — удивился Зимин.

— Это только видимость. Мозг их работает одинаково. Задачи, которые перед ним стоят, довольно ограничены.

— Да ладно!

— Послушай, ты же не удивляешься, когда слышишь про искусственные почки, сердце или печень? Мозг точно такой же орган, выполняющий для всех без исключения людей одинаковые действия. У кого-то лучше, у кого-то хуже, сейчас речь не об этом. Людей отличает воспитание, моральные принципы и ограничения, жизненный опыт, привычки, воспоминания. Для нас это вспомогательные программы, которые мы должны написать и отладить.

— Слишком упрощенный подход, — возразил Зимин. Он попробовал четко сформулировать свои претензии. — Такой подход делает невозможной запись индивидуального сознания.

— Вовсе нет. Мы получим удовлетворительную копию. Она будет отличаться от объекта. Ну и что?

— Наши пациенты ждут от нас именно идентичности.

— Это их проблемы. Мы им ничего такого не обещали.

— Неужели?

— Можно под присягой утверждать, что компьютерная копия будет уверена в том, что она является тем самым первоначальным человеком, сознание которого перенесли на внешний носитель. Если удастся убедить в этом самого пациента, можно будет утверждать, что работа успешно выполнена.

— Но это невозможно, — сказал Зимин.

— Ошибаешься. В некоторых случаях это сделать очень легко. Скажем, когда имеешь дело с майором Кротовым. Достаточно сообщить, что отныне источником мыслей, возникающих в его мозгу, является внешнее сознание, и он нам поверит. Не думаю, что он сумеет самостоятельно опровергнуть это утверждение. Мы не дадим. Интерфейс мозг — компьютер давно создан и работает без сбоев.

— Достаточно отключить компьютер, чтобы понять, что все мысли, посещающие его, связаны с биологическим мозгом.

— Это тебе понятно, а не создателю теории сферической логики. Я умею быть убедительным, когда это нужно для дела, — твердо сказал Горский. — Уверяю, что он мне поверит. С майором Кротовым проблем не возникнет.

— Майор человек упрямый. С исключительно жесткой системой представлений. Доказать ему что-либо очень трудно. Поверь, я пробовал.

— Значит, подправим ему представления.

— Не кажется ли тебе, что мы заигрались? Люди ведь не игрушки. Не пора ли нам остановиться?

— Поздно, Зимин, поздно. Назад дороги нет. Наука нам не простит, если мы упустим свой шанс.

13. Внешний майор Кротов

События стали развиваться с устрашающей скоростью. Надо сказать, что Горский был человеком решительным, он не стал забивать себе голову лишними сомнениями, и к концу недели копия мозга майора Кротова была готова в первом приближении.

— Полученный мыслик не имеет к Кротову никакого отношения, — возмутился Зимин.

— Он об этом не знает, и это хорошо, — рассмеявшись, сказал Горский.

— Итак, ты взял стандартную модель человеческого сознания, добавил типовой набор человеческих реакций и назвал это «майором Кротовым»?

— Можно и так сказать.

— Научил свое искусственное сознание пользоваться Интернетом, сделал главными побудительными мотивами жадность и тщеславие, и это все?

— Мы не обидели майора Кротова, сняли, обработали и добавили в память наиболее яркие его воспоминания. Он будет доволен.

— Остаточные следы воспоминаний, — уточнил Зимин укоризненно. — Всего лишь следы.

— Для задачи, которую мы решаем, этого достаточно. Потом доработаем.

— Ты говорил, что личность человека создают желания и воспоминания. Современная аппаратура пока не может точно обрабатывать весь комплекс воспоминаний. Потери неминуемы.

— Наши программисты эту проблему решили.

— Вы научились программировать воспоминания? — удивился Зимин.

— Воспоминания программировать нетрудно. Скажем, Кротов помнил, что в прошлом году сходил на футбольный матч. Что кроме счета он мог запомнить? Поток людей, вместе с которыми он направлялся к стадиону? Фанатов, неистово размахивающих флагами и вопящих кричалки? Зеленое поле, освещенное мощными прожекторами, и мельтешащие взад-вперед маленькие фигурки игроков, радость от забитого его командой гола и огорчение от пропущенного? Распитое после игры с друзьями пиво? Как это ни обидно, но воспоминания людей удивительно похожи. Особенно, когда пройдет достаточно времени. Если заменить воспоминания человека А. о футбольном матче на воспоминания человека Б., никто подмены не заметит, если специально не ковыряться в деталях. Наши программисты написали сотни типовых подпрограмм таких воспоминаний, годных для использования в памяти любых людей.

— А посещение музеев?

— Это программируется еще легче. Добавляется сущий пустяк: при перечислении «увиденных» картин вводится параметр «нравится — не нравится», «0» или «1».

— Если я правильно понял, майор Кротов у тебя ничем не будет отличаться от других копий?

— А разве он сейчас отличается?

— Ну, он такой грозный, настоящий начальник.

— Эта функция будет задействована.

— И все?

— Разве не ты рассказал мне о том, что у него нет ни одной внятной мечты?

— Как-то это обидно звучит.

— Ерунда, — ухмыльнулся Горский. — Попечительский совет потребовал, чтобы майор Кротов написал подробную автобиографию. Если там обнаружится содержательная информация, она будет изучена и запрограммирована нашими специалистами. Прелесть работы с мысликами заключается в том, что мы можем активно работать с их воспоминаниями в любое удобное для нас время. Скажу больше: нас с тобой уже не будет, но и через пятьсот лет неведомые потомки будут работать с записью сознания майора Кротова, добавляя свои, невообразимые нашему пониманию, измышления.

— Это и позволяет считать его бессмертным?

— Да.

— Но почему модель будет считать себя Кротовым?

— Так мы ему об этом скажем. Внешний майор Кротов поверит. Как и положено модели типового начальника, он обучен доверять своим подчиненным. Для этого написана полезная подпрограмма. Не волнуйся, все под контролем.

Потом Зимин часто вспоминал этот разговор. В меру откровенный, он перевернул его жизнь. Наверное, давно следовало научиться относиться к окружающему миру с легкой иронией, принимая его несовершенство, понимая, что ему не дано исправить даже самые очевидные ляпы. Зимин, в принципе, так и поступал. Роль наблюдателя его устраивала. А вот светиться в сомнительных программах в качестве действующего лица Зимин не желал. Заниматься тем, что Горский называл наукой, было выше его сил.