Наивный наблюдатель

— Но я помню вас. Вы тот человек, с которым меня познакомил Клим?

Назвавшийся Нау с готовностью расхохотался.

— Можно ли считать знакомством минутную встречу? А вы действительно хороши. Именно такой человек нам нужен. Непредсказуемость сейчас дорого ценится. Как и умение сочинять. Про сейф, например, придумано просто отлично.

— Про сейф? Про какой сейф?

— Не помните?

— Нет.

Нау вызвал виртуальные часы и, глубокомысленно вздохнув, сказал:

— Еще и пяти минут не прошло, а следов воздействия на вашу память уже практически не чувствуется. Зимин, вы уникум.

— Послушайте, Нау, довольно с меня загадок. Что здесь происходит?

— Конечно, я все вам расскажу. Как же без этого. Мне ли не знать, что эффективное сотрудничество возможно только при полном доверии сторон. Я не собираюсь использовать вас в темную. Тем более, как выяснилось, это неоправданно трудно.

И он рассказал странную историю, в которую Зимин сразу поверил, потому что лучше других знал, что людей, способных придумать что-то столь же замысловатое, на Земле давно уже не осталось.

Группа научных сотрудников, в состав которых входил и Нау, разработали легкий в употреблении прибор для генерирования у людей ложной памяти. «Все, что было не со мной, помню». Высший круг элоев Усадьбы проявил к разработке неподдельный интерес. Потребность в ярких переживаниях у людей, давно уже реализовавших свои материальные потребности, была очень высока. Даже удивительно, как притягательны оказались в среде обеспеченных элоев мечты о чем-то большем.

И вот тут случилась первая заминка. Где взять людей, способных придумывать по-настоящему захватывающие приключения для людей, забывших о существовании литературы, слабо разбирающихся в истории и не интересующихся научными исследованиями? Слышать, что интеграл можно взять, и самому взять его, все-таки разные вещи.

Нау давно следил за Зиминым. О нем говорили, как о человеке, который, проживая в Трущобах, продолжает сочинять книги! Оказалось, что такие люди все равно появляются, несмотря на все достижения индустрии развлечений. Только на них давно уже никто не обращает внимания. Кто мог подумать, что на столь экзотические и непрактичные вещи неожиданно обнаружится большой спрос?

— Я смогу заниматься только литературой? Если я правильно понял, литературный труд будет засчитываться мне в качестве трудовой обязанности? — Зимин не мог поверить своему счастью.

— В какой-то мере. Строго говоря, если вы согласитесь, то автоматически перестанете считаться работником. У вас останется только одна обязанность — сочинять, сочинять и еще раз сочинять.

Зимин не верил свалившемуся на него счастью. Это была сказка, исполнение мечты, о которой он даже не осмеливался помышлять. Ему стоило огромных усилий, чтобы сразу не согласиться. Но важный для Зимина вопрос оставался не выясненным.

— Технологию ложной памяти можно использовать для порабощения людей, вы сможете сделать людей рабами, вы сможете лишить их реальной жизни.

— Наверное. Но зачем? Какой смысл тратить энергию и ценное оборудование на бессмысленные проекты? — он покрутил на пальце браслет. — Ерунда. Для нормального функционирования Усадьбы хватает парней из Трущоб. Простите, но разве вы этого не знали? Им не нужно промывать мозги, они подписываются на рабский труд в Усадьбе добровольно и с большой охотой. У нас и без браслета желающих записаться на работу хоть отбавляй. Не всех берем, потому что потребность в рабском труде ограничена. И по поводу любителей реальной жизни переживать не советую. Кого в наши дни интересует поднадоевшая реальность? Так что, у нашего приборчика большое будущее. Рассчитан он скорее на удовлетворение прихоти элоев, чем на решение придуманных социальных проблем.

— Не боитесь, что однажды проснетесь в кроватке с браслетом на руке, загорится зеленый огонек, и память ваша попадет в чужие грязные руки?

— Нет, не боюсь. У меня есть ограничитель. На меня прибор не действует.

— Предусмотрительно. Надеюсь, что и у меня тоже будет ограничитель?

— Это не вопрос.

Нау нажал кнопку на принтере и через минуту вручил Зимину круглую штучку, размером со спичечную головку.

— Что с ней делать?

— Можете пока прикрепить пластырем за ухом. Лично я имплантировал свой ограничитель в мочку правого уха, чтобы не потерять. Итак, вы согласны?

В последнее время Зимин постоянно соглашался на авантюрные предложения, согласился и на этот раз.

6. Три дня в Центре

На неделю Зимина оставили в покое, предполагалось, что этого времени ему должно хватить, чтобы привести в порядок тело и мозг, обрести уверенность и спокойствие и начать придумывать занятные истории. Он попросил, чтобы к нему прислали Марго, но оказалось, что сделать это невозможно. Нау объяснил, что в настоящее время они находятся не в Усадьбе, как думал Зимин, а в совсем другом месте, которое называется Центром. А Марго осталась в Усадьбе, и в Центр ее не пропустят, кто-то бы за нее не просил, потому что пропуски туда выписывают не по просьбам друзей, а совсем по другим критериям. Вот, например, Зимин, попал в Центр потому, что успешно прошел испытательный тест.

— Никогда не слышал про Центр, — сказал Зимин.

— Правильно. Вам никто про него ничего не говорил, — ответил Нау. — Как можно услышать о том, о чем вслух не говорят?

— Это тайна?

— Пожалуй, нет. Вот я, например, после ужина люблю разложить пасьянс «Солитер». Можно назвать это тайной? Об этом ведь мало кто знает и, более того, никто об том не говорит. Нет, конечно, это просто не тема для разговора.

— Но пасьянс — это ваше личное дело, а Центр — явно общественное место, где принимаются решения, важные для всех.

— Немного не так, решения принимаются вот здесь, — улыбнулся Нау и ткнул пальцем в свой лоб, — А для того, чтобы решения были наилучшими, мозг нужно должным образом подготовить с помощью пасьянса или Центра. Не вижу большой разницы. Во всяком случае, и то, и другое не темы для разговоров.

— Для меня это очень сложно.

— Понимаю. Со временем вы сами во всем разберетесь. Но пока нам не следует обсуждать нетривиальные вещи, требующие длинных объяснений.

— Но если я правильно понял, люди, попавшие в Центр, теряют возможность общаться с людьми из Усадьбы.

— С точностью наоборот. Это люди из Усадьбы не могут по своему желанию попадать в Центр, а обитатели Центра свободны в своих перемещениях.

— Зачем понадобилось организовывать Центр?

— В Усадьбе скопилось много разного народа, многие из них — крайне неприятные люди. Идея сократить круг избранных была очевидна и своевременна.

— Никогда не думал, что элита бывает разных сортов. Как сыр.

— О, дружище! Запомните на будущее — все люди разные. А уж ребята из элиты — тем более!