Наизнанку. Лондон
Шрифт:
Вход в сад был закрыт. Но разве хилый забор мог сейчас остановить неуёмную жажду приключений? Соня стояла перед воротами, взлохмаченная, с бешено колотящимся сердцем. Оставалось две минуты. «Я всё-таки ненормальная», – пронеслось в голове. Ожил телефон. Тимоха.
– Не смей туда ходить без меня! – крикнул брат. – Давай завтра, вместе, пожалуйста! – гневные интонации молниеносно сменились просящими. – Это же нечестно!
– Прости, Тим. Я не могу ждать до завтра. Я перезвоню через минуту, когда оно опять не сработает. Буду рыдать в трубку, – ответила Соня и отключилась.
Но она сама не верила в то, что
Упала, больно ударив коленку и поцарапав ладонь.
– Вот ведь… – Окончание фразы так и осталось невысказанным. Соне всегда казалось, что все эти «слова застряли в горле», «и он поперхнулся остатками предложения», «потерял дар речи», «застыл, как громом пораженный» были лишь не самыми удачными фигурами речи. Не были. Похоже, до этого момента ей просто не хватало жизненного опыта.
Где сад? Где ворота? Где река? Где булыжники? Хотя нет, булыжники как раз на месте. На этом всё. Точнее, сад-то вокруг был, но не тот. Огромные вязы, старый каменный фонтан, цветущие кусты, дорожки, выложенные теми самыми булыжниками, и арки. Красивые, черные, кованые. Под одной из них и оказалась Соня. Не задумываясь, пересчитала (сказывался засевший в памяти упрёк Тима). Десять.
– Неожиданно, – пробормотала девушка. О, дар речи вернулся.
– Всё в порядке? – раздалось за спиной.
Дар речи позорно ретировался. Соня резко обернулась, по крайней мере попыталась. Вышло довольно неуклюже: сложно изящно крутиться, когда ты сидишь на земле с разбитой коленкой.
– Помочь? – послышалось сверху.
Соня медленно подняла глаза. «О, божечки! Как я выгляжу? Конечно, ужасно: волосы растрепаны, коленка ещё эта, и тушь наверняка потекла. О чём я только думаю?! Но какой же красавец!» – типичный женский сумбур роился у девушки в голове. «Красавец» же приветливо улыбался и протягивал ей руку.
– Сп…спасибо, – улыбнулась Соня в ответ.
– Не самая лучшая идея гулять в темноте по Саду Цикла. Мало ли, кто может скрываться в кустах данторны.
– Э-э-э-э, да, пожалуй, – вежливо согласилась Соня, а параллельно подумала: «Какой Сад Цикла? Какая данторна? Где я?»
– Какие холодные руки! Надо срочно согреться. Может, горячего чаю? Тут недалеко есть отличное местечко, и работают они до последнего клиента. Меня зовут Грей. – Незнакомец вопросительно смотрел на девушку.
– Артур или Дориан?
– Просто Грей. – Вопрос озадачил юношу.
– Это я так, неважно. Я София… Соня.
– Очень приятно, Соня! Нам стоит поторопиться, длительные прогулки здесь до добра не доведут, – заключил он и мягко, но настойчиво повёл её к выходу.
«Куда я иду? Да я вообще с людьми на улице не знакомлюсь!» – одолевали Соню панические мысли. Но было в Грее что-то такое, что ему хотелось довериться. Внутренняя сила, быть может, надёжность. Или Соне было до того страшно, что она искала защиту, пусть даже у незнакомца.
По дороге её спутник молчал, но девушка этого не замечала. Она вертела головой, пытаясь отыскать знакомые ориентиры. Дома вокруг выглядели вполне типичными особняками Викторианской эпохи, с современными мусорными баками
у входов. Пустынная улица тоже не вызывала удивления: попробуйте найти прохожих в полночь в районе Челси и Кенсингтона. Может, одна-две машины проедут, вот и вся активность. Машина, очень своевременно. Соня невольно остановилась: машина ехала не по той стороне дороги.– Мы уже почти пришли, – подал голос провожатый, – вот, следующий дом.
Заведение действительно было очень уютным и практически безлюдным: одна парочка в укромном уголке да двое одиноких полуночников за барной стойкой. Грей проводил её за дальний столик.
– Я вернусь через мгновение. – Всё та же заботливая теплота в голосе.
«Надо же, какое старомодное место. Мелкий бы… Мелкий! Я же обещала перезвонить!» Телефон, на удивление, всё ещё не разрядился. Связи не было. Никакой. Даже если искать вручную. И ни одного вай-фая, включая запароленные. Как же так? Гаджет спешно отправился обратно в сумочку: возвращался Сонин спаситель с подносом. Чай, сахар, маленькие печеньки. Чай оказался на редкость вкусным. Собираясь поблагодарить за угощение, девушка взглянула на Грея и обомлела. Перед ней сидел совершенно другой человек. Ни тени улыбки, только предельная собранность и озабоченность.
– Как ты сюда попала? – медленно, выделяя каждое слово, спросил он.
– Я не понимаю.
– Здесь безопасно говорить. Нас не услышат. Как ты попала на Изнанку?
– Куда попала? – Чай оказался забытым.
– Что значит «куда»? Ты понимаешь, где ты находишься?
– Не совсем. Вернее, совсем нет.
Соню прорвало. Она рассказала всё: про перо, про странного человека, про её безумную эскападу в Тауэр, даже про немцев. Про их с Тимом неудачную поездку. Про её догадку и ночную вылазку в сад. Слова бежали наперегонки, порой обгоняя события. Соня путалась, возвращалась обратно, но собеседник слушал, не перебивая. При упоминании человека с татуировкой напрягся и весь подобрался, но смолчал.
– И так я оказалась здесь. И ты меня нашел. И я вообще не понимаю, почему я всё это рассказываю. Это какой-то бред. Но ведь я уже не в Лондоне? Или? Где я?
– Ты в Лондоне. Ты даже не представляешь, как тебе повезло, что на тебя не наткнулся никто из Ока.
– Из Ока? Что такое Око?
– Так, тебе надо поспать, – отрезал Грей, как будто Соня и не задавала вопрос. – Но ко мне ты идти откажешься. Значит, отведем тебя в отель, ты отдохнешь, а утром я вернусь и всё расскажу.
– Но я не хочу спать, да и не смогу сейчас.
– Давай ты не будешь спорить. Пожалуйста.
С нажимом. Так с Соней разговаривал только папа, когда всё уже было решено, и она понимала, что пререкаться бесполезно.
Отель нашёлся быстро. Соня почувствовала, что на самом деле устала и засыпает на ходу. Похоже, до этого момента силы поддерживал только адреналин, а теперь девушка немного расслабилась, и действие природного стимулятора закончилось. В полудрёме она смотрела, как Грей договаривается о номере, хотела возразить, что заплатит сама, но глаза натурально слипались и язык почти не слушался. Словно со стороны она наблюдала, как молодой человек проводил её до номера. Пробормотала что-то невразумительное, что при желании можно было принять за «Спасибо», и как только за Греем закрылась дверь, рухнула на кровать и провалилась в сон.