Накануне 1941 года. Гитлер идет на Россию

Тут-то и вспомнили, подчеркивал Абакумов, что Тухачевский и близкие к нему люди позволяли себе вызывать на дачи военные оркестры для частных концертов. (…)

Еще одно обстоятельство, сыгравшее свою роль в судьбе Тухачевского: он был в плохих отношениях с Шапошниковым. В конце 20-х годов Тухачевский, как мне говорили, вел интригу против Шапошникова, с тем чтобы занять его пост начальника генштаба. Кстати, Шапошников был одним из членов специального присутствия Верховного суда, который вынес смертный приговор Тухачевскому. (…)

Мне представляется, что Тухачевский и его группа в борьбе за влияние на Сталина попались на его удочку. Во время частых встреч со Сталиным Тухачевский критиковал Ворошилова, Сталин поощрял эту критику, называя ее „конструктивной“, и любил обсуждать варианты новых назначений и смещений. Нравилось ему и рассматривать различные подходы к военным доктринам. Тухачевский позволял себе свободно обсуждать все это не только за закрытыми дверями, но и распространять слухи о якобы предстоящих изменениях и перестановках в руководстве наркомата обороны.

Словом, он и его коллеги зашли, по мнению Сталина, слишком далеко. (…) Уголовное дело против Тухачевского целиком основывалось на его собственных признаниях, и какие бы то ни было ссылки на конкретные инкриминирующие факты, полученные из-за рубежа, начисто отсутствуют».

Однако, несмотря на то, что в деле Тухачевского фактически все точки над «i» давным-давно расставлены, тем не менее до сих пор модно, защищая Сталина, твердить о «заговоре военных». Например, весьма уважаемый мною писатель В. Карпов в книге «Генералиссимус» пишет: «В 1990 году я написал очерк и о М. Н. Тухачевском. Очерк написан в „оправдательном“ стиле, в соответствии с опубликованными в те годы газетными и журнальными статьями и реабилитационной эйфорией, которой поддался и я. В ходе работы над книгой „Генералиссимус“ я более глубоко разобрался в причинах репрессий, опираясь на новые архивные документы, рассекреченные в перестроечные годы.

В связи с этим пусть не удивляет читателей иная оценка и иной подход к „делу Тухачевского“, не совпадающие с тем, что было написано мной прежде». И действительно, в книге «Расстрелянные маршалы» В. Карпов писал, что «наши известные военачальники были расстреляны не только благодаря стараниям гитлеровского гестапо, но главным образом потому, что Сталин этого очень хотел, и фальшивка гестаповцев для него была настоящим подарком. Об этом свидетельствует быстрота, с какой действовал Сталин. Всего через три недели после того, как было куплено это досье, то есть 11 июля 1937 года, уже было официальное сообщение в газетах о том, что маршал Тухачевский и семь других его соратников приговорены к смертной казни…»

Теперь же он утверждает совершенно другое: «Я склоняюсь к тому, что обвинение в шпионаже надуманное. Не были подсудимые шпионами, ни немецкими, ни японскими. Один из инициаторов создания компромата против Тухачевского — шеф политической разведки Вальтер Шелленберг — в своих мемуарах „Лабиринт“, изданных в России в 1991 году, пишет (…)

Отметим некоторые сомнительные моменты в этой цитате. Сталин едва ли сам „запрашивал“ и торговался о стоимости „материала“. Дата передачи компромата „в середине мая 1937 года“ свидетельствует о том, что этот материал запоздал, так как „дело Тухачевского“, по всем параметрам, уже было сформулировано к маю, маршал был арестован 22 мая и уже 25 мая дал признательные показания. Значит, фальшивка не сработала? Может быть, и заговора не было? По этому поводу документы и сами подсудимые дают ответ однозначный — заговор был. Это не значит, что у них были членские билеты какой-то организации, что велись протоколы ее заседаний. А что же было?

Были конкретные заговорщические дела и планы по „дворцовому перевороту“, устранению Сталина и его соратников. Власть! Власть! Не зря называли Тухачевского „Красным Наполеоном“».

Сегодня лягнуть даже маршала, которого уничтожили в 1937-м, не может только ленивый. Пишут очень много, и каждый в буквальном смысле пытается высказать свое личное (субъективное) мнение. Оно, конечно, замечательно, но, как всегда, страдает истина, ибо в таких случаях абсолютно не учитываются упрямые факты и все опубликованные на данный момент документы. А их вполне достаточно, чтобы с полной уверенностью сказать: никакого заговора не было! Никаких «красных папок» не было! Были сталинские репрессии и ничего более. А защищать Сталина вопреки исторической правде — дело вовсе не благородное. Ложь — она всегда только ложь. Но сколько можно врать самим себе?

Н. С. Черушев, автор нескольких книг о репрессиях в Красной Армии, снова и снова возвращается к ним, считая, что «за последние полтора десятка лет ничего существенного здесь не прибавилось».

«На поверхность, — пишет он, — опять всплывает пресловутая „Красная папка“, документы которой никто никогда и в глаза не видел, но содержание которой не пересказывает разве что ленивый. В качестве основного аргумента против Тухачевского фигурирует сфабрикованное спецслужбами Германии его письмо якобы с подлинной резолюцией А. Гитлера о начале организованной слежки за немецкими военачальниками, контактировавшими с Тухачевским.

Авторы описывают сложную международную систему передачи этого компромата из Берлина в Прагу и Париж, а уж оттуда в Москву. И как при этом были задействованы первые лица государств, в частности, президент Чехословакии Э. Бенеш.

Слишком сложно все это! Многоступенчатая конструкция передачи материала с задействованием нескольких иностранных разведок и посольств вызывает недоверие в конечную результативность этих действий — уж слишком много людей оказалось посвящено в это сугубо секретное мероприятие. Уж слишком загруженным кажется сюжет данного „романа“.

Но самое главное в другом: зачем надо было ставить весь этот спектакль с передачей якобы преступного содержания документов, якобы написанных рукой Тухачевского, если на процессе по его делу эти документы ни разу не упоминались? В обвинительном заключении по групповому делу М. Н. Тухачевского и его товарищей черным по белому было сказано, что вещественных доказательств нет. И есть самый главный аргумент в защиту обвиняемых, свидетельствующий о надуманности идей военного заговора в Красной Армии…»

Через два дня после расстрела Тухачевского министр пропаганды фашистской Германии Й. Геббельс записал в дневнике: «Кровавые приговоры в Москве ужасают. Там уже ничего не разберешь. Там все больны. Это единственное объяснение происходящего там. Огромное потрясение во всем мире». А вот запись от 16 июня 1937 г., т. е. на следующий день: «Бойня в Москве вызывает большое потрясение во всем мире. Говорят об очень серьезном кризисе большевизма… Россия терпелива».

Мнение военного атташе Германии в Москве Э. Кестринга более лаконично: «Подозрительность Сталина и всех против всех была достаточной для их приговора. Кроме того, Сталин… знал, что вокруг таких личностей, как Тухачевский, в стране может выкристаллизовываться круг множества недовольных. Самое надежное — „ликвидировать“. Мертвые не могут навредить. Итак, голова с плеч!..

Наблюдаемая повсеместно неуверенность, недоверие каждого к каждому воздействует на дееспособность армии вредоносно».

В июле 1937-го тот же Геббельс оставил такую запись: «Он (Гитлер) не может себе объяснить ситуацию в России. Сталин болен мозгами. Иначе нельзя объяснить его кровавый режим. Но Россия не знает (не хочет знать) ничего, кроме большевизма. Это — опасность, которую мы должны пресечь».

Сегодня, когда читаешь различного рода литературу и публикации в журналах и газетах, где с легкой самоуверенностью утверждается о наличии военного заговора Тухачевского, невольно думается о том, что защитники Сталина в этом кровавом спектакле точно так же БОЛЬНЫ МОЗГАМИ!