Накануне

– - Но, но... -- отреагировал Сашка.

– - Ты не обижайся, -- миролюбиво сказал мастер. -- Оно всяко бывает. Тесемки разрежешь и мигом скинешь.

– - Да понял я, понял. -- кивнул Шемяка. -- Беру.

– - Может шелом посмотришь? -- с надеждой в голосе спросил мастер, когда получил свое серебро.

Сашка молча кивнул. Бронник ушел в дом и вернулся обратно с новым свертком в руках. Крутобокое боевое наголовье полностью закрывало лицо и голову. Подкладка двойная: кожа и ткань. Причем, ткань не дешёвая. И вообще отделка дорогая: корпус оббит серебряным листом, и украшен позолоченными серебряными накладками: на челе красуется все тот же Михаил Архангел, а на самой вершине образы Спаса и святого Георгия.

– - Сын украшал сей шелом, -- с гордостью произнес мастер, передавая Сашке наголовье.

У Сашки глаза загорелись. Шелом Мстислава Глебовича доставшийся ему в качестве трофея ни шел с ним ни в какое сравнение. Этот - настоящее произведение искусства. Ему самое место в витрине музейной экспозиции Эрмитажа, а не на бесшабашной голове сорвиголовы, каким ощущал себя Шемяка.

– - Сколько просишь? -- спросил он, нервно облизывая пересохшие губы.

Мастер назвал цену. Местятка стоял, открыв рот в удивлении и с выпученными глазами.

– - Беру! -- тряхнув головой воскликнул Сашка.

– - Уф-ф, -- наконец выдохнул Местятка.

Когда странные покупатели ушли, младший сын мастера встревоженно спросил отца:

– - А ну как князь пошлет за броней и шеломом?

– - Не пошлет, -- ответил мастер. -- Он в полон попал к половцам, а отец его в порубе сидит, как сказывал сосед.

– - Все равно, боязно, -- тяжело вздохнув, сказала женка, выходя из-за ширмы, где она сидела тихой мышкой. -- Одет он просто, не как боярин. А серебром сорит. Кума сказывала, что, когда князя схватили, кто-то под шумок умыкнул мешок серебра.

– - Мешок, -- с издевкой повторил мастер. -- Скажешь тоже, глупая ты баба. Не мешок, а целых пять мешков.

– - А на торгу говорят, десять... -- поделился сплетней сын мастера.

– - Вот я и говорю... -- нервно покачала головой встревоженная женщина.

– - Молчи лучше, -- прикрикнул на нее раздраженный муж. -- Нам до того дела нет. Сына теперь оженим, дочерей замуж отдадим, да не за этих голодранцев, что ошиваются каждый вечер под окнами. Найдем подходящих мужей. Серебра теперь хватит.

– - Ой, на сердце не спокойно, -- запричитала жена.

– - Цыц, баба! -- сурово прикрикнул на жену раздосадованный мастер.

Мирослав вообще оказался очень полезен Сашке, по его совету заменили арбалеты на более мощные, а торков вооружили пиками с узкими гранеными наконечниками. Лавр долго выбирал их, пока не нашел нужные. Дело в том, что хороший наконечник - вещь редкая и дорогая соответственно. Те, которые у них имелись - из дрянного железа и от них избавились.

Мирослав исподволь вел доверительные беседы с Шемякой, нахваливая своего князя. Даниил, по его словам, воин отважный и удачливый, а главное щедрый с теми, кто ему служит. Одна беда у князя, бояре земские, аки волки голодные рвущиеся к власти и богатству. За тридцать серебряников готовы мать родную продать, а уж про княжение в Галиче и говорить нечего. Не нужен им князь, правящий самовластно. Готовы иноземных князей принять на стол, лишь бы вольности свои боярские сохранить. Князю Даниилу очень нужны люди верные...

Сашка соглашался, в печали качал головой, ахал и охал, но ответ давать не спешил. Не хотелось ему лезть не в свои дела. Змеиный клубок в Галиче пугал своей непредсказуемостью, но и врагов он успел нажить не мало: резанский великий князь, половецкий хан Тигак, князь-изгой Константин, торческий князь Юрий Мстиславич, Мстислав Глебович из черниговских князей. И в Галиче бояре встретят его не с распростертыми объятиями... Не любят пасынков земские люди, ой не любят.

– - Что с Мисаилом решил? -- с деланным равнодушием спросил Мирослав.

Вопрос был задан между делом, но Сашка насторожился. Что-то во взгляде старого боярина с добрым улыбчивым лицом испугало Шемяку. За маской доброго деда Мазая, взявшего шефство над зайцами, скрывался хищный зверь, буквально на мгновение явивший свою сущность.

– - А что с Мисаилом? -- переспросил Сашка, лихорадочно соображая, что ответить. -- Он свободный человек, как поправится пусть идет на все четыре стороны.

– - Значит он не пленник? -- уточнил старый боярин с тем же равнодушным видом.

– - Нет, конечно, -- подтвердил Сашка.

– - Это хорошо, -- удовлетворенно кивнул Мирослав. -- Теперь насчет моего выкупа...

– - Дядько Мирослав, какой выкуп? -- перебил боярина Шемяка. -- Это я в долгу перед тобой.

– - Не спорь, -- строго сказал боярин. -- Не хочешь выкуп - твое дело. А от подарка, ежели откажешься - обидишь старика.

– - Разве я посмею обидеть... -- в смущении возразил Сашка, но был остановлен властным жестом боярина.

– - Молчи и слушай, -- сказал Мирослав, потянувшись рукой за висящим над головой шелковым шнурком колокольчика.

Но зов явился ключник Климята. Мирослав, не поворачивая головы, велел ему:

– - Неси все.

Климята метнулся к одному из многочисленных сундуков у стены. Проворно выбрал из связки, висящей на поясе, нужный ключ, открыл висячий замок, затем еще один внутренний и, откинул крышку.

На столе появились свернутые в трубочку пергаменты, а затем тяжелые мешочки, судя по звону, когда их водрузили на стол, полные денег. Затем Климята вытащил из сундука три тяжелых ларца.

– - Здесь, мой тебе подарок, -- сказал Мирослав, махнув рукой в сторону мешочков, и видя растерянность Шемяки, строго прикрикнул. -- Бери, не то обижусь.

Сашка согласно кивнул.

– - Благодарю, -- сказал он коротко.

– - Благодарить потом будешь, -- по-стариковски заворчал боярин. -- Молодежь пошла нонче... не чата нам...

Выслушивать нравоучительные сентенции волынского воеводы - не самое любимое занятие, но парень терпеливо ждал, когда старый боярин выговорится, сравнивая себя в молодости с Сашкой и сравнение это выходило не в пользу Шемяки.

– - В ларцах - выкуп за волынян, что в полон к тебе попали. За них плачу златом-серебром, -- наконец перешел к делу боярин. -- А в грамотах дарственные на двор в Галиче и сельцо под градом.

– - Я очень признателен за дары, -- поблагодарил Сашка. -- Но это так неожиданно...

– - Погоди. Еще не все... -- тяжело вздохнул боярин. -- Я в монастырь ухожу. Сорок гривен серебра я уже внес в казну и, сёла купленные отписал монастырю. Детей у меня нет, так что после моей смерти они тебе достанутся, как наследнику моему.