Накануне

– Ну ладно с этим, – Молотов, сделав одну затяжку, гасит папиросу. – время позднее, Коба, что ты думаешь по поводу условий Рузвельта-младшего? Будем платить?

– Пусть шурин твой едет обратно в Америку, – едва заметно улыбается вождь. – нам это дело здесь надо основательно обмозговать. Скажи, что если его услуги понадобятся, то наш человек найдёт его.

Москва, ул. Большая Татарская, 35.

ОКБ спецотдела ГУГБ.

31 августа 1937 года, 07:00.

– Здравствуйте, товарищи. – Обвожу взглядом свою приёмную, несмотря на ранний час уже четверо посетителей ожидают меня. – Первого по очереди прошу в кабинет.

"А что будет когда меня назначат заместителем наркома"?

Мой новый секретарь, присланная с Лубянки, несимпатичная женщина-сержант, средних лет, худая и плоская, с тёмными с проседью, коротко стриженными волосами, хмурит брови. "Что опять не так? Похоже влез в сферу деятельности моей "грымзы""?

Дёрнувшегося было с места посетителя, секретарь пригвоздила тяжёлым взглядом к спинке стула.

– Слушаюсь, товарищ майор госбезопасности, – проскрипел мне вслед её голос. – Костенко, у вас пять минут.

"Нет, зря я на неё наезжаю. Молодец она, всё-таки. Чётко даёт понять посетителю, что времени у новоиспечённого майора, по армейскому – комбрига, мало. Опять же, вот списочек на столе с фамилиями записавшихся на приём. Порядок".

– Товарищ Чаганов, – частит немолодой, лет сорока пяти, мужчина в тёмном костюме с галстуком. – моя фамилия – Костенко Михаил Полиевктович.

Опускаю глаза на листок бумаги, лежащий передо мной.

"О-го! Доцент электромеханического факультета Ленинградского Индустриального института. Электромеханического! И без охраны"…

– Прошу прощения, что я к вам сюда… мне сказали, что на Лубянке вы не принимаете… прошу прощения, но пришлось сказать, что я по поводу синхронного привода… будто вы интересовались.

– А на самом деле? – С трудом скрываю счастливую улыбку.

– Я по поводу своего старшего брата, Владимира. – Замедляет свою речь доцент, отметив мою спокойную реакцию. – Он – инженер – кораблестроитель, работает на Дальнем Востоке, в Комсомольске, с 1932 года после освобождения из Соловков… ему запрещено проживание в крупных городах. А он болеет. Нельзя бы ему разрешить переехать в Ленинград? Академик Алексей Николаевич Крылов хорошо знает брата, готов за него поручится…

– Подготовьте справку по нашему ведомству, – поднимаю трубку местного телефона. – Костенко Владимир Полиевктович…

– … 1881 года рождения. – вставляет мой посетитель.

"Надеюсь, "грымза" догадается поднять информацию и о младшем брате".

– Товарищ Костенко, – встаю из-за стола, обхожу его и сажусь за приставной, напротив доцента. – расскажите о себе (замечаю его тревожный взгляд)…. к-хм, о своей работе. Чем занимаетесь?

– В науке? – Выдыхает Костенко (киваю в ответ головой). – Теорией режимов синхронных машин… переходные процессы в их роторах, статорах при коротком замыкании…

Доцент вопросительно смотрит на меня.

– … в двигателях переменного тока, сельсинах.

– А в прикладном плане?

– Консультирую инженеров завода "Электросила" в Ленинграде, Харьковского электромеханического. Здесь в Подмосковье, в Подлипках на заводе имени Калинина, по моему проекту проектируют синхронно – следящий привод для новой трёхдюймовой зенитной пушки…

"С этого и надо было начинать"!

– … вот приехал, – грустнеет доцент. – а главного конструктора там арестовали. – Теперь уж не знаю выйдет ли что-нибудь.

"Завод Калинина как и соседний 38-ой – это вотчина Курчевского, изобретателя динамо – реактивных пушек. Он действительно арестован, а его дело уже лежит на моём столе. Теперь понятно, что тему привода ну и Курчевского впридачу, надо забирать себе".

– Очень хорошо…

Костенко недоумённо смотрит на меня.

– … я это к тому, что нужна ваша помощь, – делаю многозначительное лицо. – точнее, техническая консультация.

"Тьфу на меня, веду себя как последний торгаш: ты помоги мне, я – тебе. Противно".

– Сделаю всё, что в моих силах. – Придвигается к столу мой собеседник.

– Вы, конечно, Михаил Полиевктович, знаете что такое ПУАЗО, – он кивает головой. – так вот, при разработке нового прибора, мы столкнулись с такой проблемой: необходимо точно засинхронизировать перемещение параболической антенны и ствола зенитки.

– А синхронная передача даёт слишком большую ошибку примерно три-пять градусов, так? – Подхватывает Костенко.

– Именно, – подтверждаю я. – нам же необходима точность в десять угловых минут.

– Ну это-то, как раз, понятно, рассогласование происходит из-за большой нагрузки на оси вращения: машинам приходится иметь дело с сотнями килограмм. Одно из решений – это надо разгружать сельсины, вводить исполнительные двигатели, вот только получить такую точность вряд ли удастся. Минимально можно достичь чуть больше одного градуса.

– Это мне понятно, – согласно киваю головой, Костенко недоверчиво смотрит на меня. – поэтому мы в СКБ разработали электронную систему автоматического управления, но есть сложности с исполнительными двигателями: нужно сгладить переходные процессы.

– Позволите взглянуть? – Доцент явно заинтригован.

– Да, конечно, – берусь за телефонную трубку. – вас проводят к начальнику отдела, который занимается этим вопросом. А насчёт вашего брата, буду разбираться и, как встретите, передавайте привет от меня Алексею Николаевичу. Он в своё время меня поддержал в одном начинании.

"Надо посмотреть на него в деле, если подойдёт, то будем переводить в НИИ-20".

* * *

– Остановитесь! – Из приёмной раздался скрипучий голос "грымзы" и послышалась какая-то возня. – Товарищ Чаганов занят!

– Он меня ждёт!

– Мне об этом ничего…

Распахиваю дверь в "предбанник", взгляд упирается в костлявую спину моего секретаря, и без остановки скользит на точёную Олину фигурку, застывшую напротив соперницы.

– В чём дело? – Сурово сдвигаю брови.

– Она… – хором начинают женщины.

За столкновением, широко раскрыв глаза и рты, с восторгом наблюдают два последних посетителя, толкая друг друга локтями.

– Молчать! – Поднимаю руку. – Товарищ Бланк, на сегодня приём посетителей закончен. (Громко клацнули челюсти посетителей, по виду кляузников). Товарищ Мальцева, проводите меня.