Накануне

– "Параллельно"… – Кривится Молотов.

"Спокойствие, только спокойствие. Главное – не огрызаться".

Киров опускает голову.

– Вы что думаете, товарищ Межлаук? – Сталин не торопится высказывать своё мнение.

– Мы в бытность мою в Госплане не рассматривали такую радикальную реформу, товарищ Сталин. Помнится год назад рассматривали предложение сократить стипендии в институтах, но потом отказались от него – небольшая там сумма выходила. А то, что товарищ Чаганов предлагает, так на вскидку – около пяти миллиардов рублей за пятилетку. Даже если платить будут пять процентов учащихся, то это минимум – 250 миллионов или 50 миллионов в год, что соизмеримо с половиной бюджета Осоавиахима. Весомая добавка.

Сталин переводит взгляд на меня.

– Правительством принято решение об ускоренном развитии радиопромышленности, – тороплюсь воспользоваться возможностью уточнить свою позицию. – выделены деньги. Через два года запланировано массовое поступление радиооборудования в армию и народное хозяйство. Потребуются десятки, если не сотни тысяч специалистов чтобы его произвести, эксплуатировать и ремонтировать, а также обучать кадры. Опоздать с их подготовкой, значит омертвить средства…

– Деньги, средства… – снова не выдерживает Киров. – ты, Алексей, новую Конституцию читал? Статью 121-ую о "праве граждан СССР на образование", так вот в ней гарантируется бесплатность образования, включая высшее. Мы что основной закон отменим, потому что тебе не хватает денег? Как ты не поймёшь, это вопрос социальной справедливости, идеалогический.

"А в 1940-м это не стало препятствием… Хотя, конечно, тогда приближение войны было видно всем".

– Право-слово, "Специалист подобен флюсу: полнота его односторонняя". – Молотов снимает пенсне. – Может быть и впрямь поторопились мы с выдвижением Чаганова.

– Прав без обязанностей не существует, а бесплатно не означает даром… – отступать нельзя, иначе в самом деле сочтут "зелёным". – Согласно постановлению ЦИК, бесплатно отучившийся в институте обязан отработать пять лет по распределению. К сожалению, сейчас зачастую это не исполняется, поэтому я предлагаю, что бы при поступлении студент, выбравший бесплатное обучение, подписывал договор с институтом. Тогда суд сможет осудить нарушителя по статье 131 УК РСФСР, за неисполнение обязательств по договору с государственным учреждением: полгода лишения свободы с конфискацией имущества. Ну а сомостоятельно оплативший образование выпускник получает свободный диплом. Это справедливо. Что касается средней школы: не попавший из-за отсутствия денег в восьмой класс ученик, ему, наверное, религия запрещает радио изучать… (Сталин прячет улыбку в усах), получит, если захочет, бесплатное образование в школе рабочей или крестьянской молодёжи без отрыва от производства.

– И ещё может в школах Фабрично-Заводской Учёбы, они у нас организованы на каждом крупном предприятии, – согласно кивает Рухимович. – только я думаю надо и тут менять всё. Если будут средства, то лучше организовать профессионально – техническое обучение централизованно, там где есть избыток кадров, и по распределению оперативно перебрасывать специалистов туда, где есть их недостаток.

– Всё равно мне не понятно, – продолжил Киров уже без прежнего напора. – почему это надо делать наскоком, через принуждение. Что нельзя решить эту задачу через Осоавиахим? (Межлаук заёрзал на своём стуле). Почему просто не бросить, наконец, клич комсомолу… У нас что война началась?

– Считаю, что в радиоделе ставить на энтузиазм нельзя: романтики у нас никакой нет. Нет рекордов, покорения стихий. А есть монотонная работа в душном помещении: изучение физических основ радиосвязи, особенностей прохождения радиосигналов, работа на ключе, освоение разных типов радиостанций, их обслуживание и ремонт. В общем годовой курс, сопоставимый по часам со школьной математикой. Стимулировать такие "жертвы" надёжнее рублём. А что касается второго вопроса, о войне, то можно сказать, что и началась. В Абиссинии, Испании, Китае… только пока она идёт вдали от наших границ. Надо использовать это время на подготовку. Неготовность к войне – вот чего надо нам бояться, а не недовольства наиболее обеспеченной части наших граждан.

В комнате на минуту установилась гробовая тишина. Все украдкой посматривают на вождя, неторопливо мерящего своими шагами кабинет.

– На этом пока закончим, – Сталин останавливается у стола для заседаний. – товарищ Молотов, надо будет пригласить побольше людей с флюсами (Киров незаметно подмигивает мне), послушать их мнение. Дайте задание товарищу Вознесенскому подготовить расчёты по предложениям товарищей Рухимовича и Чаганова. Срок – неделя. Спасибо товарищи, все свободны.

Первым на крыльях вылетаю в приёмную, где вижу Берию, стоящего рядом с Поскрёбышевым.

– Чаганов, задержись! – Машет он рукой. – Жди.

Обмениваемся рукопожатием с Эйтингоном, сидящим у стены.

– Алексей, – Киров сбоку подходит ко мне. – загляни-ка сегодня ко мне, разговор есть.

"Так сегодня вечером у меня лекция по истории партии и марксистско – ленинской философии".

Через пять минут я снова попадаю в кабинет вождя.

* * *

– … наш человек попытался заговорить с Ипатьевым, – продолжает доклад Эйтингон. – он перехватил его у входа в Чикагский университет, но академик наотрез отказался от беседы с ним. Так и сказал: "Я вас не знаю"…

"Логично. На что они расчитывали, что Ипатьев первому встречному-поперечному чертежи своей установки для получения высокооктанового бензина выдаст? Наивные"…

Сталин нахмурился.

– Мы думаем, что в этом деле без Чаганова не обойтись. – Перебивает подчинённого начальник ГУГБ. – Он договаривался с Ипатьевым, тот ему доверяет. Нам здесь давить нельзя.

– Задействуйте Трояновского, – в голосе вождя почуствовалось удивление. – посланнику-то академик не откажет.

– Нам бы не хотелось привлекать внимание американской контрразведки к Ипатьеву, – снова вступает Эйтингон. – дело деликатное, его установкой заинтересовались военные.

– Так, ведь, и Чаганов – фигура известная, – Сталин приносит со стола злополучный номер "Правды" и с улыбкой бросает её на стол перед нами, догадайтесь – кто тут самый главный?

– Он молодой, – прячет улыбку резидент. – ему легче будет оторваться от шпиков.

– Причём тут шпики? – Возмущаюсь я. – мне с "Радиокорпорэйшн" договора надо подписывать.

– Товарищ Сталин, – Берия серьёзен. – мы перед Чагановым…

"Всё время обо мне говорят в третьем лице, невежливо как-то".

– … ещё одну задачу ставим. Выяснилось, что Ипатьев приятельствует в САСШ с доцентом Иваном Ивановичем Остромысленским, изветным химиком, который в 1921 году уехал из страны. В САСШ он занимался исследованиями синтетического каучука для компании "Гуд-йер Таер", которая автомобильные шины производит…

"Ничего себе, аж с этих пор"!

– …Затем открыл фармацевтическую компанию "Остро", запатентовал лекарство от проказы, стал его производить. Всё у него шло хорошо, правда недавно заболел туберкулёзом…

"Да ладно".

– … и пошли слухи, что компания на грани банкротства, а Остромысленский хочет отойти от дел. – Мой шеф глубоко вдыхает, переводя дух, и наливает себе воду в стакан.

– Скажите, товарищ Берия, а как идут дела с испытанием нашего лекарства?

– Успешно, – делает крупный глоток. – Шмелёв докладывает, что у всех пациентов "наблюдается ярко выраженная позитивная динамика"…

– Это хорошо. – Сталин возвращается к своему столу.

– … поэтому у нас возникла мысль, что Чаганов вместе с Ипатьевым может навестить Остромысленского, пообещать лечение и убедить вернуться в Союз. Мне справку подготовили, товарищ Сталин, – Берия предаёт листок бумаги вождю. – выходит что прочность на разрыв нашего ярославского синтетического каучука вдвое меньше чем от компании "Гуд-йер Таер".