Наказание для Джорджи
Шрифт:
– Где есть горгон Джорджи?
– Я в норме, - пробурчал Альварес.
– Если бы я не был в норме, я бы уже давно сделал с тобой что-нибудь нецивилизованное. Согласен?
– Да, ты прав, - сказал Несельрод.
Их притиснули друг к другу, когда люди подались в стороны, пропуская двух горгонов к Джорджи. Поднявшись на цыпочки, Альварес увидел, как Джорджи поднялся и неуверенно встал рядом с двумя прибывшими.
– Он ужасно выглядит. Эти двое куда больше его, верно?
– Не такие большие, каким был Джорджи, когда попал к нам, пробормотал Несельрод.
– Послушай, Уолт, если окажется, что
– Тихо!
– рявкнул на него Альварес.
Один из горгонов что-то объяснял.
– Это есть ящик панга. Что вы сказал? Вы знать панга?
– Ну... ээ... и да, и нет, - промямлил Доминик.
– А что насчет наказания? Мы так поняли...
– Наказание потом. Горгон Джорджи, иди в ящик.
Джорджи послушно подошел к ящику и нерешительно наклонился над ним. Он топтался перед ящиком, подрагивая отростками, и выглядел точь-в-точь как тучная женщина, которая решает, как ей уместиться в спортивном коптере. По рядам прошел нервный смешок, который быстро затих.
Джорджи перегнулся через край ящика и втянул все верхние отростки. Его круглое тело стало медленно принимать квадратную форму, постепенно перетекая в ящик.
Два других горгона наблюдали за ним с растущим напряжением, вытянув в сторону ящика все фоторецепторы. Наступила тишина. Люди интуитивно почувствовали, что происходит нечто важное.
Джорджи, извиваясь всем телом, протиснулся еще дальше в ящик. И тут он застрял. Его кожа мгновенно посинела, затем порозовела. "Ноги" Джорджи, уже почти втянувшиеся в тело, жалобно скребли по стенке ящика. Наконец он влез туда целиком.
Один из горгонов торжественно закрыл за ним крышку и защелкнул ее на замок, чтобы удостовериться, что она прилегает плотно. Потом он снова ее открыл, и помог Джорджи выбраться из ящика. Все три горгона стали ритмично покачивать "руками" и прочими конечностями. Альваресу показалось, что у Джорджи стал очень самодовольный вид. У доктора появились дурные предчувствия. Что он наделал?
– Что это все значит?
– громко спросил Несельрод.
– Они что, снимали с него мерку для гроба? Или...
Доминик повернулся и сказал:
– Не думаю. Послушайте, вот что интересно. Помните, они назвали это ящиком панга? Боюсь, что у них может существовать стандарт размера. Понимаете, о чем я? Они меряют Джорджи, чтобы выяснить, не вышел ли он за нижний предел стандартов... ээ... отношений панга.
– О господи!
– воскликнул кто-то рядом.
Это был Урбен из семантической лаборатории. На него давно никто не обращал внимания - с тех самых пор, как Джорджи научился говорить по-английски. Он ошарашенно повернулся к Доминику.
– Вы что, не знаете, - спросил он с недоверием, - что слово, которое мы переводим как "старейшины", дословно означает "самые маленькие"? Господи ты боже мой!
– Не понимаю...
– начал было Доминик, но тут раздался громкий голос коменданта.
– Тихо! Прошу тишины!
– возгласил он.
– Наши друзья с седьмой планеты хотят сделать сообщение.
– Он повернулся к горгонам.
– Прошу вас, говорите.
Ко всеобщему удивлению слово взял Джорджи. Он что-то прошепелявил на свистящем языке горгонов. Никто из людей не понял ни слова, за исключением
Урбена, который побледнел под искусственным загаром и принялся что-то взволнованно бормотать себе под нос.Когда Джорджи закончил речь, заговорил один из новоприбывших горгонов.
– Наистарейшая особь, вы знать ее под именем Джорджи, хочет вам сказать благодарность. Вы к нему сделали много доброты, когда он был несмышленым юнцом.
– "Несмышленым юнцом", о господи!
– вполголоса простонал Урбен.
– Это ведь самое грубое из тех соответствий, которые я предлагал. Кто только составлял словарь? Переводчики хреновы! Да разве можно так издеваться над семантикой? Дословно - "нескладная особь", но по смыслу, по смыслу... "Толстый мальчишка", вот как бы я это перевел. А на дворовом жаргоне так и вовсе - "жиртрест". Господи боже святый и все его архангелы!..
– Теперь, когда он есть стал старейший, - говорил тем временем горгон, - Джорджи будет премного счастлив ответить вам добром на добро в доступной юридически обоснованной форме....
– Что все это значит?
– обиженно спросил Альварес.
– И почему он сам не может нам это сказать?
– Теперь это ниже его достоинства, - приглушенной скороговоркой ответил Несельрод.
– Тс-с!
– ...если, - сказал горгон, - вы сумеете дать старейшей особи, узнанной под именем Джорджи, надлежащее наказание, как говорилось прежде.
Люди окаменели от неожиданности. Только Карвер резким щелчком открыл наручный коммуникатор.
– Сколько у нас осталось времени до истечения поставленного горгонами срока?
– требовательно спросил он.
В наступившем молчании все напрягали слух, чтобы услышать слабый голос из коммуникатора.
– Меньше получаса, сэр.
– Призываю собрание к порядку!
– сказал Карвер, молотя кулаком по столу.
Джорджи и два других горгона сидели напротив коменданта. Между ними на столе красовался букет из настурций и папоротника. Букет должен был символизировать то, что встреча носит официальный характер. На стороне Карвера сидели Доминик, Урбен, Уомрас, Альварес, Несельрод, Келли и Ритнер.
– Излагаю ситуацию, - агрессивно начал Карвер.
– Этот горгон вдруг оказался членом их правящего совета. Черт его знает, почему. Я не знаю. Да и неважно. Суть вопроса в том, что он к нам дружественно настроен. Так что наша миссия, можно сказать, выполнена... если нам удастся его наказать должным образом. Если же нет - мы влипли по самые уши. Какие будут предложения?
Доминик наклонил бритую голову к Альваресу.
– Доктор, у меня возникла мысль, - прошептал он.
– Скажите, есть ли в строении тела горгонов какая-нибудь особенность, которая радикально отличает их от нас?
– Да конечно же, - угрюмо отозвался Альварес.
– Сколько угодно. Они, можно сказать...
Бросив на них убийственный взгляд, Карвер кивнул Ритнеру:
– Да?
– Ну, я тут подумал... Дыба не подошла, но у древних было еще одно орудие пыток, называлось "железная дева". В него вела такая дверца с шипами...
– Я вот что имел в виду, - сказал Доминик.
– Есть ли что-то, ограничивающее их максимальный размер? Какая-то причина, по которой им опасно или невыгодно расти большими?