Наказание для вора

Идя сегодня после языков в столовую, Лен лишь радовался, что он ухитрился не получить выговор от ректора, спасибо собственному уму (и выдающейся хитрости), а также подсказывающему Мэлу. Настроение, и без того находящееся где-то на дне, это дно пробило и теперь с нереальной скоростью падало дальше вниз. А ведь впереди еще алхимия, которая была каким-то мракобесием для всей четверки и выматывающая физ подготовка с упырем-наставником. Нет, Вильгельм был оборотнем, а не вампиром, но его стремлению выпить из студентов все соки позавидовал бы любой кровосос.

Словно услышав молитвы Лена, обед прошел спокойно (не считая тарелки супа, которую Реб, не удержавшись, метнул в распустившего язык Сатиэля), и даже алхимия началась неплохо. Занятия по этому предмету проходили в подземельях (в целях безопасности) и вел их здоровенный орк по имени Тауртаг, который знал очень много ругательств на всех языках мира и часто демонстрировал это, благо студенты постоянно давали повод. Вот и сегодня они не разочаровали профессора: Мэл не просто ухитрился расплавить очередной котел, но и взорвать его остатки. Благодаря реакции нелюдей, друзья успели залезть под каменный стол и утащить за собой застывшего в ужасе человека. Итогом всего этого стали новые знания в ругани на тролльском и наказание, заключавшееся в отмывании заляпанной лаборатории. Как следствие, друзья опоздали на следующее занятие и получили от плотоядно улыбающегося Вильгельма пару дополнительных кругов. В довершении всего, Лен, засмотревшись, как новенькая эльфийка раз за разом раскладывает на каменных плитах явно не дотягивающих до ее уровня владения мечом Сатиэля, пропустил удар Деля и половину занятия кашлял кровью под нервные причитания ликана.

— Да отстань ты от меня, — отмахнулся лис, пытаясь выпрямиться. — Не сдохну я, у нас, оборотней, хорошая регенерация. Ты же меня не настоящим, а деревянным мечом стукнул.

— Внутренние повреждения могут быть очень серьезными, — дрожащим от волнения голосом заметил Дель, помогая другу подняться.

— Рыжий, может все же в лазарет? — вроде бы насмешливо поинтересовался Реб, но в глазах заметно было неподдельное волнение.

— К Алисии? Я лучше умру, спасибо!

Друзья рассмеялись, даже Дель позволил себе улыбку. А потом и вовсе согласился не обращаться к лекарю, а идти сразу домой, благо Лен уже уверенно держался на ногах и даже мог самостоятельно передвигаться.

* * *

Гремя ведром, при этом не выливая из него ни грамма жидкости, Мила, насвистывая себе под нос препохабную песенку, закинула швабру в подсобку завхоза и отправилась выливать грязную воду. Настроение, и без того находящееся на отметке «отлично», подскочило еще выше. Неужели этот надутый индюк, назначая наказание, думал, что оно ее расстроит? Помыть уборные? Да как раз плюнуть! Отец их с братьями никогда не жалел и гонял похлеще, чем мама своих следопытов. В итоге, юные Феланэ умели и гвоздь забить, и полы помыть, и ужин себе приготовить (правда, у Милы всегда выходила сущая отрава). Как-то и вовсе отец, застукав одиннадцатилетнюю Милу за распитием родительского коньяка, заставил дочь вымыть все (!!!) окна в огромном поместье. Содрав ладони, локти и колени в кровь, эльфийка на всю жизнь выучила урок, который преподал ей папа: если нарушаешь правила, то не попадайся. Так что сегодняшнее «наказание» вызвало у девушки лишь презрительный смешок.

Проходя мимо лестницы, Мила внезапно услышала знакомый голос и остановилась. Бесшумно поставив ведро рядом, она облокотилась о перила и свесила голову вниз, разглядывая стоящую внизу компанию. То, что ее действия являются банальным подслушиванием, Милу совершенно не тревожило.

— А нельзя было сказать мне раньше? — низкий хрипловатый голос заставил девушку зажмуриться и едва ли не замурлыкать. Невысокий, на полголовы выше ее, с короткими медно-ржавыми волосами, оранжевыми глазами, сухощавой фигурой и резкими, не совсем правильными чертами лица — этот парень сразу привлек ее внимание, и девушка весь день исподтишка его разглядывала. Дерзкий, языкастый, наглый, в общем, мечта, а не мужчина.

— Не хотели портить тебе настроение плохими новостями, — мягкий человеческий голос с нотками вины. Его обладатель, высокий широкоплечий молодой мужчина с шапкой соломенных волос и невинными голубыми глазами на простоватом лице, казался беззащитным ягненочком рядом с напружинившимся оборотнем.

— Ага, оставили плохие новости под конец, чтоб наверняка, — глубокий баритон, услышав который большая часть женщин мечтательно закатывает глаза. Такой же крупный по комплекции, как и человек, с черными блестящими волосами, грубыми, словно вытесанными из камня, чертами лица и огненными глазами с вертикальными зрачкам — дракон являл собой типичный образец под названием «роковой соблазнитель».

— Не смешно, — усталый ровный голос принадлежал эльфу с дикими волчьими чертами лица. Он явственно напомнил Миле еще одного знакомого полуэльфа-полуликана — Нейлина, — но если сын лорда Миратэ имел облик невинного дитя, то этот полукровка, несмотря на мягкость и тихий вид, выглядел взрослее и серьезнее. Длинные серые волосы, серые глаза, эльфийская красота, скрытая под звериными чертами — ликан обещал стать интересным мужчиной. Правда, слишком покладистым и неуверенным.

Мила вновь перевела взгляд на наглого и самоуверенного оборотня: вот кто может ее развлечь. А меж тем разговор внизу продолжался.

— Смешно!

— Заткнулись все. Дель, насколько Тара подняла цену?

— Втрое.

— Шутишь?

— Увы, нет. И даже Мэлу не удалось с ней договориться.

— Вот проклятье!

— И не говори, рыжий, еще какое.

— Что делать-то будем? Денег до лета теперь точно не хватит с такой ценой за жилье.

— А еще на еду нужно.

— Да задрал ты со своей едой, Реб!

— Поспокойней, Мэл.

— Оба заткнулись. Дель, скажи, когда Таре нужна плата?

— Сказала, со дня на день. Иначе выгонит.

— Подождет, ведьма облезлая.

— Просил заткнуться, Реб. Я попробую завтра с ней поговорить, возможно, удастся сторговаться. И ищем тогда работу. Мэл, переговори завтра вечером с Фейрой, мы ее, вроде устраиваем в качестве работников, может, возьмет на весь год.

— А учиться когда будем, Лен?

— Днем. Работать ночью. Тебе не привыкать в твоем баре, Реб.

— А спать?

— Мэл, не грузи, понимаю, что сложно. Будем через ночь с тобой выходить, если Фейра позволит.

— Одному Делю везет.

— Если ты называешь везением, что меня никуда не берут работать, потому что я — ликан, то в Глубины такое везение, Реб, честно.

— Ой, да что вы сегодня такие серьезные, я же шучу.

— Как всегда, мерзко.

— Заткнись, Мэл.

— Реб, сделай милость, заткнись сам, причем, чуть дольше, чем на пару секунд. Уже надоел.

— Кто бы говорил, сам весь день злой ходишь, как Герим при виде тебя.

— Просто устал…

— А мы-то думали, дело в эльфи…

— Причем тут эта ушастая дрянь?!

* * *

В Рестании у некоторых жителей есть дурацкая привычка по утрам открывать окна и выливать на мостовую ведра с водой, отходами и прочим. Мэл разок так попал под раздачу, а вот Лена всегда спасала природная ловкость. Но не сегодня. Сначала на него обрушилась водяная масса, воняющая так, будто ее из сортира принесли. Следом по макушке что-то больно ударило, и свет померк. Покачнувшись и едва не поскользнувшись в луже, Лен понял, что свет померк, не потому что удар был такой сильный, а потому что у него на голове ведро. Лис попытался стащить его, но мешала жгучая боль в затылке, вонь и ругань друзей, которым тоже досталось. Наконец справившись с проклятым ведром, Лен отбросил его в сторону и отряхнулся, оценивая масштаб трагедии.