Наложница не приговор. Влюбить и обезвредить
Шрифт:
Утро началось с землетрясения. По крайней мере, мне так казалось первые пару минут после пробуждения. Потом, я достала свое тело из-под навалившегося на меня мужа и недовольно засопела. Рен же в свою очередь просыпаться не собирался.
Оглядевшись, обнаружила себя балансирующей на краю кровати. Видимо, плохо я в тот раз затянула болты, раз наше ложе снова развалилось. Ну не мастер я в таких делах, силенок маловато. Правда, я думала, что она прослужит чуть дольше, но увы. Осторожно встав, закуталась в тонкое покрывало, которое так же пришлось вытаскивать из-под туши моего немаленького
С такими размышлениями не заметила, как на кровати недовольно заворочался Рен. Из него сразу посыпались довольно нелестные слова в адрес того, кто так коряво починил кровать. Не говорить же мне ему, что вообще-то этот рукожо… рукоблу… тьфу, рукокрюк - я.
– Да твою ж… Да я его… - злился мой муж, запутавшийся в одеяле. – Я ему жо… на глаз… И долго…
У меня загорелись уши. Правду говорят, что если уши краснеют и начинают «пылать», то кто-то тебя недобрым словом вспоминает. Но кто же знал, что не добрым словом меня муж будет вспоминать?!
– Выпорю… Да он у меня… Да таких как он рукожопов…
Нет, ну вы только посмотрите на него! А ничего, что он сейчас про свою жену говорит? А я ведь и обидеться могу…
– Милый, - наконец не выдержала я, - успокойся и вылезай наконец из-под одеяла.
Муж на мгновение замер. Потом стал усиленно стаскивать с себя пуховой шедевр. Ткань затрещала, и по комнате стал разлетаться пух.
– А я ведь вспомнил… - он все-таки поднялся. – Я не вызывал мастера для починки…
Упс. Сейчас что-то будет…
– Это сделала ты! – мужчине наконец удалось подняться с покосившегося ложа.
– Я просто починила кровать, - невинно стала хлопать глазками.
– Малышка, - он приблизился к столу и присел на свободный стул, - ты рукожоп.
Я поперхнулась куском колбасы. Нет, ну как это называется?
– Вот так значит, - засопела обиженная я.
– И больше никогда не пытайся сделать мужскую работу сама, - строго сказал Рен.
– Да больно-то и надо, - сложила руки на груди и отвернулась от супруга.
– Милая не злись, - он встал и, отодвинув от стола мой стул, сел напротив на корточки.
– Фр.
– Юлия…
– Фи.
– Юлю…
– Тьфу.
– Зараза…
– Чего? – опешила я, резко поворачивая к нему голову.
– Рукожопик мой сладкий, - протянул Доррен, широко улыбаясь.
– Ну, знаешь! – я попыталась встать, но меня посадили обратно на место.
– Пообещай не совать свой нос не в свои дела, - опять принял серьезный вид мужчина.
– Хм, - я снова отвернулась.
– Сладкая…
– Бр.
– Обворожительная…
– Ры, - я скосила на него один глаз. Никогда не слышала от него подобные обращения.
– Рукокрючка моя… - и продолжает улыбаться, гад!
– Да ты! – я все-таки вскочила
и попыталась стукнуть мужа по макушке, но тот резко встал и притянул меня к себе.– Не злись, - меня поцеловали в висок.
– Просто пообещай, и все.
– Ладно, - засопела где-то в области обнаженной мужской груди, - обещаю.
– Умничка, - меня чмокнули в макушку.
– И я не рукожоп! – забухтела я.
– Нет малышка, - он хмыкнул. – Ты не рукожоп, ты рукокрюк.
– Рен! – я стукнула мужа кулачком в грудь. – Имей совесть, я все-таки твоя жена!
– Вредная, противная жена, - он взял мой кулачек и поцеловал.
– Ты используешь запрещенные приемы, - выдохнула я.
– Да, - довольно улыбнулся он.
Меня выпустили из объятий и, схватив кусок мясного пирога, опустились на мой стул. Я не стала спорить и плюхнулась на соседний.
– Рен, - позвала снова.
– М-м-м… - промычал тот с набитым ртом.
– А почему в полном имени Микка, Эллы и твоем присутствует слово «эйр»?
Как-то раньше я об этом не задумывалась, а вот сейчас…
– Это приставка к имени, - стал пояснять муж, периодически хватая что-то со стола, - «эйр» - это элита.
– Элла относится к элите? – удивилась я.
– Ну, да, а что такого? – не разделил моего удивления Доррен.
– Да так, просто я не думала, что элита возится с бумажками на корабле, полном наемников, - все еще сомневаясь в полученной информации, ответила я.
– Ну, к примеру, Мик попал сюда в наказание, - неожиданно принялся объяснять капитан.
– Он совратил дочку высокопоставленного чиновника, и отец его наказал за это.
– А Элла? – я подалась вперед. Любопытство меня когда-нибудь погубит.
– Элла – младшая дочь рода. Она вольна выбирать себе профессию самостоятельно. Почему она решила пойти служить ко мне, не знаю. Может из-за Миккирона, как вариант.
Ну, тогда не удивительно.
– А дальше, какие приставки следуют? – продолжила мучить мужа дальнейшими расспросами.
– Дальше по убыванию: «тер», «мир», «сор», - благодушно откликнулся Рен, попивая из кружки крепкий черный чай.
– Понятно, - пробормотала, хватая из маленькой вазочки клубнику. – А когда мы пребудем на Гелон?
– Ночью уже будем там, - спокойно произнес капитан. – Только прошу тебя, не влипай в истории! И не отходи от меня ни на шаг.
– Рен, ну как я могу тебя бросить, - захлопала глазками. – Ты же без меня пропадешь. Или какая-нибудь очередная Шира попытается тебя охмурить.
– Кстати о Шире, - он задумался.
– Стоит написать ее родителям. Поручу это Миккирону. Мне некогда еще и с ней возиться.
Я интенсивно закивала. Друг у меня с превосходным чувством юмора. Он такое письмо родителям этой белобрысой настрочит, что у тех глаза на лоб полезут.
Позавтракав, муж пошел на капитанский мостик, а я ходила кругами возле сломанной кровати. Рен сказал, что сегодня же вызовет сюда мастера, и тот сделает все в лучшем виде. Но у меня так чесались руки залезть под матрас и повозиться в конструкции… Да, я давала обещание Доррену не совать свой длинный нос в мужские дела. Но к своему великому стыду не удержалась.