Нам бы выжить. Хозяин – 2

Интересное началось попозже, когда возчики стали расплачиваться за услуги. – Как же так, – горячился старший возчик, глядя снизу вверх на вышибалу, по совместительству бравшему оплату за услуги. – Мы ехали к Волге, плата была одна. Сейчас возвращаемся, вдвое повысили?– кричал старшой. – Инф..инфляция – с трудом справился с мудреным словом верзила. Вот молодец, Изя, наверное, пару дней мучил, пока этот дубина кое-как смог выговаривать его. – Какой такой инфбляция? Мы не будем платить стока! – упирался рогом возчик. И махнул рукой своим, – мол, выходите. Но вышибала недаром лаптем щи хлебал. Схватив старшого за пояс, попытался его обыскать на предмет материальных ценностей. Возчики этого не стерпели и понеслось… Я хоть и не одобрял политику дяди Изи, по резкому повышению цен за услуги, все же был его компаньоном и кровно заинтересован в соблюдении законности. Поэтому первому же возчику, кинувшемуся на помощь своему командиру, я подставил подножку. Во блин.. .все лавки по пути собрал и даже стол повалил. Ну, тут мне стало некогда пересчитывать опрокинутую мебель, так как следующий возчик попытался засветить кулаком мне по «репе». Увернулся я и, уже вставая со скамьи, нанес хук правой, прям под челюсть герою. Вскочил, схватил лавку, и понеслась писать губерния: Первым же ударом снес двоих и пока не опомнились, тараном попер на оставшихся троих возчиков, вытесняя их из борделя. А тут еще наши охранники с Ярмарки пришли перекусить, и конфликт моментально был исчерпан. Когда возчики, стеная и потирая ушибленные места, уехали, я вернулся за стол… Надо же, старик, как уснул за обедом, так до сих пор и почивает, слегка подергивая во сне длинным носом, как бы еще втягивая аромат несъеденной пищи… Стареет Изя, совсем слабый на выпивку стал. – Дядя Изя, банк ограбили! – пропел я ему в ухо.

– А, что… где?– Старик завертел лысой головой, и уже приходя в себя: – Ты, Степа, так не шути. Я, конечно, в свое время отправлюсь к праотцам, но не хотелось, чтоб причиной этому послужили твои выходки… – добавил он все еще сердито.

Вечер досидели со сменившимися охранниками, их теперь на Ярмарке восемь человек, трое охраняют ворота и присматривают за окрестностями с вышек, один стоит у нашего хранилища с золотым запасом, остальные отдыхают. Да и не нужно нам больше, мои ребята на посту у поселка всегда на месте и при случае, получив сигнал (у нас на это сигнальные ракеты есть), через два часа тридцать вооруженных мужиков примчатся. А два часа за крепкими стенами да с хорошим вооружением, и с такими силами, можно отряд из ста вояк удержать.

Наутро с дядей Изей решали вопросы. Собственно, решать было особо нечего. Народ с окрестностей в 150 верст, подваливал отдохнуть и прикупить товар на Ярмарке, опять же по тракту возчики заезжали почти ежедневно, и хотя уже не сезон – урожай собран и излишки пропиты, все же прибыль была. Как раз пришло время решать, куда направлять барыши. Договорились со стариком, что часть зерна и прочей крупы он переправит на мой склад в Степаново. Посидели немного, смотрю, старик мучается с похмелья. Я ему с намеком говорю:

–Хорошее пиво варить стали у тебя. Бочку с пивом дашь? Своих в селе побаловать хочу. Изя, конечно, расцвел:

– Это мы с Толиком из Полиса классного пивовара переманили. Он там бедняга мучился, на гнилой воде говорит, хорошего пива не сваришь. А где в Полисе хорошую воду брать? Ему за профессию обидно, а тут мы… мол, вода у нас ключевая, воздух свежий, жратвы вдосталь. Он и купился, со всей своей семьей переехал, вон, видишь в дальнем конце у стены дом, так ему поставили, там же и пивоварня.

Опробовали пиво прямо на месте, свежайшее, с легкой пеной. Сам пивовар, светловолосый крепкий мужичок, был на удивление трезв. А мы с Изей изрядно хлебнули. Поблагодарив мастера, я запряг Ворона во взятую на время телегу и загрузил пару бочек с пивом. Пока хлопотал, Изя успел слегка закосеть и, провожая меня, махал ручкой с крыльца борделя, сопровождая отъезд песенкой:

–Стою на полустаночке

–В кармане две тараночки

–А ми..ма бо..чку с пивом провезли

–А сердце так клокочется

–А похмелиться хочется

–Где ж вы мои вчерашние рубли?

–Где ж вы мои вчерашние рубли…

Ворота Ярмарки закрылись за мной и окончание песни – плача старого пьяницы, я уже не услышал.

***

Средина декабря. Уже изрядно подморозило, грязь на дорогах затвердела, и закраины у берегов речки Незнанки покрылись наледью. Пора, пора нам в путь. Валдайские мужики, выкупленные мной из рабства, уже совсем извелись, думая о своем родном пепелище. Я передумал селить их в наших краях, в своем углу и дышится легче. Выберем местечко на морском побережье и пускай строят поселение, им на родине привычней. А старшим оставлю с ними Митьку.

Накануне отъезда, как-то само собой получилось, что все мои друзья собрались у меня дома на посиделки, даже дядя Изя, узнав, что я уезжаю не счел ниже своего достоинства посетить наш мальчишник, о чем я и не преминул съязвить при его появлении. – Мое достоинство, мое достоинство – ворчливо пробормотал старик, устало опускаясь на лавку. – Мое достоинство ведет себя недостойно, хотя ниже его только мои собственные пятки и за это надо выпить, – нелогичные выводы старика заставили всю компанию на секунду онеметь, а потом грохочущий смех потряс мою не слишком-то большую залу. Под такую шутку и не грех было выпить, что мы и сделали, а потом, закусив, чем бог послал, стали обсуждать насущные проблемы. Разговор за столом разбился по интересам. Юра обсуждал с Ефимычем способы заточки плуга, Митька с Мишкой Щербатым рассуждали об оружии, а дядя Изя наставлял меня в хозяйственных вопросах и торговле: – На взморье ты вряд ли сразу наладишь торговлю, купцов заморских там не встретишь. Населяют те края только нищие крестьяне да рыбаки. Но ты не огорчайся, стройте поселок, за ним верфь, а там глядишь, дело и до кораблей дойдет, ну, а где корабли, там и до поездки в заморские земли недалеко. Вот тогда можно будет речь о серьезной торговле вести. Впрочем, крестьян со счетов ты тоже не сбрасывай, поставьте факторию, будешь наши товары обменивать на сушеную рыбу, зерно и звериные шкуры. Старик внезапно оборвал свой монолог, обвел всех взглядом и предложил – А что это мы все о делах да о делах, надо выпить и поговорить о… – Бабах, – с надеждой в голосе перебил его Щербатый.

– Ну, и о бабах можно – согласился старик. – Но сначала надо выпить. Выпили. Но разговоры все равно вертелись вокруг предстоящей поездки. Мишка Щербатый, пересев ко мне поближе, просил взять его с собой: – Скучно мне здесь, Василич, там дорога, живое дело, а здесь сиди на печи да бабьи сказки, слушай, возьми меня с собой? – хныкал он.

– Не могу, Миша, сам понимаешь, на кого я здесь дружину оставлю? На Юру? Так он в этом вопросе не ухом, ни рылом. Так что на тебя вся надежда и ответственность за местную оборону.

Юра вклинившись в наш разговор пожелал, чтобы я на обратном пути скупил на рынке в Полисе все имеющиеся в продаже книги, особенно его, интересовала техническая литература. А затем мой тесть просил привезти ему клубней картофеля. По его словам, на взморье необыкновенно крупный картофель вырастает, вот он и хотел разводить у нас такой же.

Мы еще бы выпили, но тут пришла жена, гостившая по моей настоятельной просьбе у подруги, и стала укладывать детей спать. Я сразу вспомнил, что нам завтра предстоит нелегкий день, а мои гости и сами поняли, что пора уходить. Ефимыч остался ночевать у нас, а дядя Изя подался к Юре.

Ночью мне опять снился залив с замершей водой, покрытый туманной дымкой, крутой берег, поросший сосновым лесом, и огромный красный камень, возвышающийся над морем…

Наверное, эти сны приходят неспроста, подумалось мне в первый момент после пробуждения…

В день отъезда провожали нас всем селом, Юра, как всегда оставшийся за старшего в Степаново, молча, слушал последние мои пожелания (наставление, неловкое слово по отношению к Юре – он почти вдвое меня старше). Жена моя, Настена, стояла на крылечке, держа моих детушек, в ногах у нее вертелись котята – гепарды, уже выросшие, до размеров мелкой собачонки. Всплакнула родимая, поцеловала, и, отвернувшись, ушла в дом. Обижается, наверное, на мои частые отлучки, ну да ничего, пройдет лет двадцать и привыкнет. Ха, ха. Ладно, в путь… Дорога до тракта наезжена и безопасна, так что можно не отвлекаясь, подумать, все ли мы учли и стоит ли что – то изменить, пока не поздно – все необходимое можно взять на Ярмарке или в поселке. Так, значит в первую очередь оружие. Естественно, никто в нашей местности дальше версты от поселения безоружным не ходит. Это у любого мужика в крови. Так что за личное оружие я не беспокоюсь. А дополнительно взяли мы один крупнокалиберный пулемет, закрепленный сзади на возу. Юрина задумка. Укрепил заднюю стенку воза железными полосами и на них пулемет «Корд» приладил. Говорит, раньше «махновцы» на таких тачанках ездили. Кто такие «махновцы» не знаю, но чую, если придет пора драпать от противника, на отходе можно положить всех преследователей, главное, лошади у нас к огненному бою привычные, не подведут, надеюсь. Четыре пулемета Калашникова взяли, гранатометы РПГ-7 и АГС-17, ручных гранат целый ящик и целую телегу боеприпасов нагрузили. Спросите, откуда взяли все? Так из арсенала, который обнаружил мой отец с моим тестем Ефимычем (см. первую книгу). Такого вооружения даже в Полисе, пожалуй, не осталось, за пятьдесят лет или сгнило все без присмотра, или было уничтожено при катастрофе. Так, с оружием все понятно, насчет провизии беспокоится нечего, собирал её сам Ефимыч, человек опытный в путешествиях и житейски мудрый, я ему только сказал на какое количество людей и срок провизии нужно, он сам с моего склада все и подобрал. В отряде нас пятнадцать человек, при семи телегах, четыре из которых нагружены товаром, где помимо продовольствия, находилось наше главное богатство – соль. Соль в тех краях всегда можно обменять на продовольствие. Взяли еще скобяного товара, так что при самом неприятном раскладе мужики голодать зимой не будут, и начинать строительство есть с чем. Со мной едут валдайские ребята, старшим мой друган Митяй, а в дополнение еще дед Максим напросился, он знатный каменщик и строитель, я ему по осени жену сосватал, с прицелом слегка наказать за длинный язык. Наказал знатно, пары месяцев хватило. Молодожены дрались и ссорились, чуть ли не ежедневно и, как только объявился поход к взморью, дед сразу прибежал ко мне. – Нет моих сил, Степан Василич, терпеть эту бабу – говорит. – Слышал сказку: «Про рыбака и рыбку»?

– Да, вроде…

– Так вот, Степушка, тот старик жил в лучших условиях, чем я. Его всего лишь прогоняли за ненадобностью, а меня убивают медленно, но верно и от себя не отпускают. Заставляет сволочь исполнять супружеский долг. Да еще сравнивает мои мужские какчества со своим убиенным супругом… Тут поневоле все на полшестого опустится. Ей что? Вон, какие телеса наела, будучи старостихой, вот из нее женская, противная моему складу натура так и прет. И работа ей в поле не помеха, здорова, как лошадь. Счас в скотницах определилась в коровнике, днем молока напьется, сливок наестся вдосталь, а вечером требует своего.