Нам (не) по пути

— А ну вот, с этого и начинай, все вопросы на потом. К этому потом, они может и рассосутся сами собой, правда, Варя? — ерничает "Я".

— Все не начинай, не надо этих ковыряний. И ничего страшного нет в том, что я откладываю вопросы на время. Как показывает практика, многие вопросы и мысли просто являются личными домыслами.

— Что ты сейчас хочешь загнать в понятие "домысел", Варвара? То, что тебе нравится Кирилл? То, что тебе приятна его компания? Приятно его ненавязчивое сдержанное поведение без вызывающей наглости? Да? Объясни! — не унимается внутренний голос.

— Нет. Прекрати загонять меня в угол. Мне нет смысла думать над этим. Это твои личные эговские домыслы. На самом деле все иначе.

— Очень интересно! Варь, иначе это как? Иначе — это лечь к чужому мужчине под бок, проснуться в его объятиях. Так же было ночью на озере, да? Чего ты у него под боком то устроилась, а? — в каждом слове слышу издевку.

— Не надо придумывать того, чего не было. Я после туалета, чёртова детская привычка ходить ночью писать, случайно легла ему под бок, — делаю попытку обелить сама себя в собственных мыслях. — До кровати не дошла. Ну, знаешь же, что такое может быть. Я и раньше не раз просыпалась в постели родителей и даже брата.

— Ойц, ну не надо прикрываться своим детским лунатизмом. Это все давно кануло в лету. Закончилось еще при жизни мамы. Извини, Варька, но сейчас ты сама себе врёшь. Проснувшись, ты увидела, что лежишь рядом с Кириллом. Видела же, да? Однако, ты не встала, а начала рассматривать его лицо, вдыхать его запах, чувствовать его своим телом. Ты же ощутила удовольствие от этого всего? Так же все было, да, Варь? Ты же лежала, как мышь, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть этот момент, от которого ты просто тащилась. Я помню, как колотилось твое сердце. Разве нет? У тебя даже на подушечках пальцев нервные окончания пульсировали и губы твои покалывало от желания прикоснуться к телу этого Кирилла. Ты хотела, нет просто остро желала тактильно почувствовать его кожу. Чего молчишь, парировать нечем? — жёстко и цинично выдаёт свою правду моё внутреннее "Я".

— Нет, я просто боялась потревожить его сон, ну, не хотела его разбудить. Сама же знаешь, что не все как я в экстремальных ситуациях могут спать в сутки несколько раз по 20 минут и чувствовать в себе силы дальше действовать.

— Прошу тебя только себе не лги! Ты, Варвара, двуличная врунья! Ты тогда наслаждалась моментом единения с этим Кириллом. Это так же точно, как и то, что ты — трусиха и слабачка. Я твое естество! Не пытайся меня обмануть, как чувство голода стаканом воды. Мне точно известно, тебе рядом с ним было так кайфово, что ластовица твоих трусов промокла насквозь. И в холодную воду ты полезла окунаться, чтобы охолонить свое желание и усмирить меня, — зло начинает вопить моё "Я".

— Не придумывай ерунду! Ты же знаешь, я в каждый свой визит в любую температуру окунаюсь в воду озера. Это у меня традиция такая! Короче, аргументы твои мной не приняты. Все будет хорошо. Я возьму себя в руки, и ты тоже успокоишься.

— Ты решила заняться аутотренингом, да? Думаешь, что как обычно постоишь под горячим душем, расслабишь мускулатуру тела, и это поможет отпустить твой внутренний нерв? Нет, дорогая, твой внутренний нерв уже давно напоминает оголенный провод высокого напряжения. Ты уверена, что этими своими зажимами ты себе помогаешь? Не боишься, взрыва того, что ты уже много лет зажимаешь внутри себя? — перейдя на шепот, вкрадчиво произносит моё "Я".

— Нет, все будет хорошо. Мы вместе всё сумеем преодолеть.

— А если не сумеем? Сколько ты ещё готова так жить? Ты не задумываешься об истории мамы, а? Она тоже всю жизнь гасила и зажимала свое второе "Я". Тоже старалась быть сильной и все тащить на себе. Вечно отшучивалась девизом десантников: "Если не мы, то кто же!"

— Выдыхай, милая! Дыши, душа моя, дыши! Ещё несколько минут и тебе станет хорошо.

— Варвара, отпусти себя! Выпусти меня, дай мне жить! Ты, как садистка, держишь меня внутри. Я чувствую себя как пациент психушки, скрученный тугими узлами смирительной рубашки. Дай мне выйти наружу! Перестань сопротивляться и держать себя в тисках своего стального характера. Дай нам обеим жить, дура! Иначе твоя крыша поедет только не на паровозике в Ромашкино, а прямиком в "кащенко".

— Дыши, глупая, дыши, — приказываю себе и своей внутренней сущности.

Облокачиваюсь на стену, немного выгибаюсь в спине, струи горячей воды падают на мою поясницу. Я знаю, что именно в этом месте находится мой главный зажим, моя пружина. Мной уже много раз на опыте проверено, если расслабить это место, отпустит и все остальное. Чувствую, что дело пошло.

И тут, как не смешно прозвучит, ощущаю пятой точкой рядом с собой вибрации воздуха и вторжение в мое личное пространства. Не поворачивая голову, понимаю, что мой аутотренинг дал трещину и стал похож на жопу.

— Ты это тоже чувствуешь, так же как и я, — с горячим придыханием шепчет мне в мозг моё внутреннее "Я".

Молчу, боюсь даже пошевелиться. От собственной трусости, как хамелеон, впадаю в танатоз, пытаясь изобразить из себя часть ванной комнаты. Понимаю, что со стороны это, вероятнее всего, выглядит ужасно глупо, но ничего не могу с собой поделать. Нет, если бы могла, то превратилась бы в воду и стекла бы в канализацию.

— Варь, расслабься, пусть всем будет хорошо! Выпусти меня, вреднючка! Отпусти эти долбанные путы вымышленной тобой проблемы. Ты просто расслабься и все пройдёт, как по маслу. Варя, и нервишки наши шалить перестанут, и поясница не будет досаждать, и тянущие боли внизу живота исчезнут! Ну же, трусишках, расслабься, — умоляющим голосом сквозь стоны начинает поскуливать мой внутренний голос.

— Боже, нет, я не выдержу, — выдыхаю задушенным шёпотом в момент судороги, прошивающий мое тело от головы и до пальцев на ступнях.

— Эко, милая, тебя штырит, — слышу мужской голос около своего уха. — А ведь я ещё ничего не сделал, даже пальцем тебя не тронул.

Боясь себя выдать, так и стою, высоко подняв руки и опершись ими на стену, в позе застывшего хамелеона, прицепившегося вертикально к ветке.

Чувствую, как к моим подмышечным впадинам справа и слева прикасаются большие ладони Кирилла, а его пальцы всей пятерней захватывают грудные полушария и легкими движениями поглаживают их и мои, ставшие уже твердыми, соски.

От этих его действий совсем перестаю дышать. Мои лёгкие обжигают языки пламени костра, который в секунду загорается в моем животе. Результатом горения этого огня становятся множество вспыхивающих то тут, то там светлячков. Этих красных огоньков так много, что каждый их поток напоминает огненную волну, которая, обжигая, заставляет меня стонать все громче и громче.

Кир медленно буквально по сантиметру начинает опускать свои руки по бокам моего тела. Его ладони в месте с пальцами такие крупные, что они покрывают часть моей спины и живота.

Мужские пальцы, изображая на моем животе замысловатые рисунки, прощупывают каждый миллиметр моей кожи. Ритмы моего сердца выдают систолы, которые не сможет расшифровать ни один даже самый лучший кардиолог. Пытаюсь выровнять дыхание, но у меня ничего не получается, мои вдохи и выдохи рваные и частые. Мне явно не хватает воздуха.

От нехватки кислорода у меня развиваются галлюцинации. Реально вижу, как моё внутреннее "Я", в виде танцующих языков пламени красного, оранжевого и желтого цветов, пытается выбраться из моего тела.