Нам (не) по пути

Понимаю, что вероятность нашего столкновения с Зубовым мизерна, но в жизни, как известно все имеет место быть. Мне этой встречи хочется избежать, не готова я отвечать на вопросы, которые у Кира явно могут возникнуть.

И о чудо за три недели моего пребывания в Питере, кроме Ливона, никто меня не тревожит. К Самсону я сама заезжаю переговорить об организации работы клиники, до открытия которой ещё семь лаптей по карте хлебать. Он вежливо уточняет: сможет и захочет ли отец мой заняться его детищем. Ничего не обещаю заранее, но с отцом все же планирую переговорить, когда поеду к ним в деревню после визита в Карелию на заимку Ворона.

Выполнив часть намеченного мной плана, утром рано собираюсь в дорогу, ныряю в Гелик и еду к Ивану. Предварительно созваниваемся с ним, договариваемся, связь держать через Марфу. Они должны меня встретить до поворота на заимку.

Всю дорогу вспоминаю мою безумную осеннюю гонку на Крузаке с похищенным мужиком на заднем сидении. Помню, как он на меня орал и как мне угрожал расправой. Если честно, самой себе я могу признаться, что сильно сдрейфила тогда. У меня даже поджилки тряслись. Уверенность в том, что мне ничего не грозит появилась только после нашей первой остановки. Именно в момент, когда мы с Кириллом стояли друг против друга, у меня впервые создалось ощущение внутренней близости с ним.

— Иван, ты знаешь человека по имени "Зубатка"? — за вечерним чаем на острове, куда мы поехали вдвоем с Вороном, спрашиваю то, что мне не дает покоя.

— С какого перепугу, Варвара, у тебя этот вопрос созрел?

— Нормальный вопрос. Я несколько раз слышала это имя в контексте "Зубатка все порешает", "если что, скажи, что Зубатке, позвонишь", "Зубатка всех на ремни порежет".

— Ты у крестного своего интересовалась про этого Зубатку?

— Ага, — говорю, прихлебывая вкусный травяной чай, который в термосе нам Марфа дала. — Каренович традиционно сказал: "Многие знания — многие печали". Посоветовал мне не упоминать это имя всуе, особенно посторонним. Дескать, люди могут связать меня с этим персонажем, что чревато проблемами.

— Ну, Варь, в этом вопросе Барс прав. Имя Зубатка забудь и все. Никогда и ни при каких обстоятельствах его не упоминай. Поняла?

— Да, Ворон, поняла. Только скажи мне, кто это. На одной коробке, которую я забирала в деревне, была от руки надпись "Зубатка". У нас с Кириллом из-за этой коробки целый скандал разгорелся. Кстати, а ты с Киром, случайно, не знаком был ранее? Просто как-то ты слишком легко меня с ним отпустил на остров, а потом ещё и навялил мне его в деревню.

— Малая, ты такая любопытная стала, ужас какой-то. Нет, мы с Кириллом — "незнакомцы". С тобой отправил, потому что почувствовал его, как хорошего мужика, правильного. Он же тебя не удавил до приезда сюда и не отоварил по полной программе. Уж я то знаю точно, как иногда хочется пришибить тебя за характер твой строптивый и упертый.

— Ладно, Ворон, ты мне зубы не заговаривай. Давай ближе к телу. Возвращайся к Зубатке.

— Варь, я о нем только слышал, но видеть не видел. Как тебе проще объяснить: Костя наш был Белым Ангелом, а Зубатка — Чёрный Ангел.

— Киллер, что-ли, Вань?

— В определённом смысле может и так, но несколько иначе. Он только по беспредельщикам. Понимаешь? Чёрного Ангела не может нанять просто гражданин Иванов, чтобы грохнуть господина Сидорова, который ему на ногу наступил.

— Иван, если бы у меня была цель заказать кого-нибудь, например, Даву, то я не могла бы сама найти этого Зубатку, так?

— Так. Варь, то, что ты сейчас озвучила, это серьёзно?

— Глупый что-ли?! Нет, конечно, это так просто для примера.

Закончив свои дела в доме на острове, через несколько дней я вместе с Вороном, Марфой и моим крестником Костей отправляюсь на Валдай к отцу и его семье. Погода марта радует нас относительной стабильностью без снега, зато с солнцем и ярким небом. До Валдая добираемся быстро. За рулём успеваем посидеть все. Хотя Иван сильно на нас с Марфой бузит, когда мы заставляем его хоть часик отдохнуть на заднем сидении с сыном.

Мой Яков Львович немного удивлён приезду такой большой компании. И мне лично. Объясняю, что после защиты кандидатской в ближайшее время, может год — два, в страну не приеду. Уехать без встречи с ним и не попрощаться не могу, потому что на самом деле очень его люблю.

Вечером перед нашим отъездом после шумной посиделки с семьёй Гарри Ашотовича мы долго с отцом общаемся на террасе, укутавшись в пледы.

Не вспоминаем, а тихо говорим о нашей семье. Для нас с отцом мама и Костя живы. Папа рассказывает о моментах, которые считает важными. Говорит и своей любви к нам. Просит меня себя беречь и сообщать обо всем. Я расписываю все, что ему нужно будет сделать, объясняю по пунктам. Сообщаю, о счёте, открытом мной на его имя в банке, передаю дебитовые карты для него и Елены. Отец обнимает меня и благодарит за заботу. Ночью спускаюсь в подвал из тайника забираю оставшиеся деньги, часть их планирую передать отцу и Ворону, часть раскидать по счетам. Утром мы уезжаем в Питер.

Время в поездках и общении с родными и приятными мне людьми пролетает очень быстро. Две недели, как миг. Ворон довозит меня до дома деда. Я передаю Ивану переоформленные на него документы на Гелик, часть денег и банковские карты. Прощаемся тепло, понимаем, что мы друг от друга никуда.

По возвращению пытаюсь завершить начатое. Сегодня у меня выдался очень тяжёлый день. С утра с риелтором и покупателем проторчала в Центре госуслуг "Мои документы". Радует то, что все же удалось продать мою прекрасную видовую квартиру в Балтийской Жемчужине по очень приличной цене.

До вечера с некоторой тоской собираю и пакую в коробки личные вещи. Решаю на время оставить их в помещении офиса, который давно купил Костя. Вопрос с продажей земли брата пока по просьбе крестного откладываю. У Марка, вроде, появилась своя идея по ее использованию. Перед выходом из своего бывшего дома принимаю звонок от Ливона. Он беспокоится обо мне, мягко просит приехать хоть на несколько дней.

— Варюша, тебе надо больше отдыхать. Приезжай, детка. Здесь стоят очень неплохие погоды. Развеешься. Погуляем. Я очень по тебе соскучился, малышка!

Каждое слово Ливона в мой мозг, моё сердце, в мою душу вонзается, как ржавый гвоздь. Понимаю, что он очень неплохой человек. И с ним мне может быть и комфортно, и легко, и защищено, и надежно. Может, но не будет, потому что не смогу переступить через себя. Все мои мысли о другом человеке. Я с ним телесно, душевно, ментально. Да, да, вот, вот, я то с ним, а он то с кем? А главное где? Несколько раз звонила в его офис. Секретарь все время отвечает, что Кирилл Петрович в командировке. Господи, а может он где-то раненый отлеживается?!

С этими недобрыми мыслями тащусь на своей бэхе, потому что передвижения в сплошном потоке в центре города ездой назвать невозможно. Вместо двадцати минут добираюсь сорок. По дороге звонят из доставки, сообщают, что заказ привезут в период с 20 до 22 часов. Домой, в квартиру деда, попадаю после восьми вечера.

С тоской окидываю пачку еще не собранных мной коробок, отодвигаю их ногой в сторону с мыслью: "Подумаю об этом завтра". Скидываю с себя одежду, направляюсь в ванную, принимаю душ, надеваю свою любимую пижаму с забавными мишками и тапки с ними же.