Нам подскажет земля

Зара заспешила, чувствуя, что в сердце непонятно почему назревает тревога. «Да что это я,— успокаивала она себя,—почему бегу?» И она пошла нарочито медленно. Но сердце подгоняло.

В буфете было тихо. Зара поставила ведро на крыльцо, крикнула:

— Тоня! Никита уехал, что ли?

Молчание. Зара нерешительно переступила порог и ахнула, прижавшись к косяку. Под столом в неестественной позе лежала окровавленная Тоня, сжимая в вытянутой руке раздавленные дольки мандарина.

— А-а-а!— страшным голосом закричала Зара и, сорвав косынку с головы, выбежала на улицу. Она бежала, не разбирая дороги, падала, ползла на четвереньках, снова вскакивала, задыхаясь от крика: — По-мо-ги-те!.. А-а-а!..

Над городом, заглушая вопли обезумевшей женщины, грохотал гром.

Глава 2 ОТВЕЧАЕТ „НОЛЬ-ДВА“

Дежурный по управлению милиции города майор Иванцов посмотрел на часы и сказал своему помощнику:

— Ты, Синицын, подежурь, а я пойду ужинать в столовую. Через пятнадцать минут вернусь.

— Начальство здесь?—деловито осведомился Синицын, поднимаясь с дивана, на котором лежал.

— Все ушли. Ты теперь самое главное начальство. Руководи.— Майор на секунду задержался в дверях, покрутил в воздухе растопыренными пальцами: — Только, знаешь, не очень...

Синицын застегнул на одну пуговицу китель, с трудом сходившийся на животе, запоздало отмахнулся:

— Хватит морали! Подумаешь, великое дело — руководить. Приказал — и порядочек! Верно, Сеня?

Высокий сутулый шофер Сеня курил у дверей, прислонившись к косяку. Он сощурясь взглянул на маленького круглого Синицына, старательно затянулся дымом и глубокомысленно заметил:

— Соображать надо.— Потом подождал, пока помощник дежурного усядется за стол, проверит радиостанцию, придвинет поближе телефоны, и рассудил: — Это вроде баранку крутить: перегнул маленько — в кювет свалился...

— Тоже сравнил! Крутить баранку — работать надо. А тут... Вот возьми моего шефа. Поступили, скажем, уголовные дела в отдел. Перелистал он их, вызвал подчиненных: «Это — тебе, это — тебе, работайте». Вот и все. А потом сиди и по очереди шкуры с них снимай, контролируй...

Зазвонил телефон. Синицын приподнял трубку и снова опустил на рычаг.

— Нет, соображать надо,— стоял на своем Сеня,— Не каждому это доверят.

Синицыну послышался намек в словах шофера, он хотел обидеться, но тут вновь раздался телефонный звонок, и ему пришлось взять трубку. Синицын важно откинулся в кресле, расстегнул пуговицу на кителе и только-потом ответил:

— Слушаю. Да, дежурный. Чем могу служить? Что? Не торопитесь. Говорите медленнее. Вот теперь порядочек... Какая там еще женщина? Почему кричит? Постой, постой... Где этот буфет? По улице Рабочей? Так. Ясненько... Послушай, милок, все, о чем ты рассказал мне по телефону, изложи на бумаге. Понял? В правом верхнем углу надпиши: «Начальнику отдела милиции», ниже поставь свою фамилию, адрес, потом посередине — за-явле-ни-е. Понял? И неси эту бумаженцию в Заводской отдел милиции. Знаешь, где? Против пожарки, через железную дорогу. Ясно? Что?.. Ну зачем лезешь в пузырь? Почему? Это их территория, они ее; обслуживают. Понял? И не ори на меня!..

В дежурную комнату быстро вошел майор Иванцов. Он вырвал трубку у Синицына и торопливо заговорил:

 — Алло, товарищ? Извините, пожалуйста. Что случилось? Так... так... понятно. Ждите нас там, мы немедленно выезжаем. Вы слышите—немедленно!

Манор положил трубку, зло посмотрел на Синицына:

— Человеку нужна помощь, а не ваши глупые рассуждения!—Он снова наклонился к телефону, набрал номер.— Илья Андреевич? Иванцов говорит. На Рабочей убийство. Спускайтесь вниз, машина готова... Алло это Рыбочкин? Саша, собирай свой инструмент, поедешь на происшествие...

— А собаку? — робко предложил Синицын, опять усаживаясь на диван.

Майор не ответил. Он отошел к окну, резко распахнул его, потом с какой-то поспешностью вынул сигарету и, ломая спички, стал прикуривать...

Сеня виртуозно вел машину. Темно-синий «газик», опоясанный красной полосой, мчался по улицам, точно стрела, завывая тормозами на поворотах.

В город вползал сумрак. Гроза ушла на восток, оставляя после себя чистое, добела отмытое небо. Дождь перестал. На улицах стало людно: ну как не подышать свежим воздухом после дневной духоты!..

И даже теперь Сеня ухитрялся проскакивать на полной скорости самые оживленные перекрестки буквально под носом у автобусов и трамваев, благо оперативной машине все давали «зеленую» улицу.

В другое время сидевший рядом старший лейтенант Гаевой предупредил бы шофера своей неизменной фразой: «А помирать нам рановато...» Но сейчас он сидел молча и, потирая пальцами щетинистый подбородок, сосредоточенно вглядывался в сумрачный город. Может, он думал о новом деле, пытаясь угадать, какое оно будет—трудное, легкое? Или старался сосредоточиться, намечал план действий? А может быть, он радовался, что едет на происшествие, которое оторвет от невеселых дум, все чаще одолевающих его в последнее время.

Сзади сидел эксперт научно-технического отдела Саша Рыбочкин, сухощавый молодой лейтенант, обвешанный фотоаппаратами, электронной вспышкой, планшеткой. Держа в руках оперативную сумку, он всматривался в лица прохожих, отыскивая знакомых. Ему хотелось, чтобы все обратили внимание на мчащуюся милицейскую машину и знали, что в городе стряслась беда, что он, Саша Рыбочкин, едет сейчас искать преступников и, может быть, пожертвует своей жизнью.

 На повороте машину тряхнуло, Саша ткнулся головой в спину Гаевого и, чтобы замять неловкость, наклонился к самому уху следователя, спросил: — Илья Андреевич, вам известны подробности убийства?

— Об этом, Саша, мы узнаем, когда найдем преступников,—не оборачиваясь ответил Гаевой.

— Ага, понимаю...

Гаевой включил радиостанцию:

— Как слышите меня, Центральная?

В телефонной трубке щелкнуло, зашипело и раздался немного искаженный голос майора Иванцова:

— Слышу отлично. Прием.

— Андрей Ильич, надо бы скорую помощь и судмедэксперта.

— Уже послал. К вам едет и капитан Байдалов. Вы далеко?

— Кажется, приехали. Выключаюсь...

От тротуара, шлепая по грязи, навстречу машине бежал мужчина в солдатской гимнастерке без погон.

— Стойте! — закричал он, поднимая руку.— Сюда, товарищи, сюда...

Сеня притормозил машину и повернул к домику с деревянным крыльцом и вывеской, возле которого уже толпились люди.

— Останови здесь, — сказал Гаевой, открывая Дверцу.

Подбежал мужчина в гимнастерке, потемневшей от дождя.

— Моя фамилия Николенко, — отрекомендовался он.—Это я вызывал милицию. В буфете человека убили.

— Кто-нибудь заходил в помещение? — поинтересовался следователь.

— Нет, никто. Я предупредил людей. Ждем вас.