Наномашины, ученик! Том 6

Уа… уаха-ха-ха. УО-ХО-ХО! Страдай! Страдааааай, поганый имбецил! Что?! Что такое?! Ой, а чмырить слабых, оказывается — плохо для кармы?!

То, что происходит — не укладывалось в их золотых, неприкасаемых головах! Помните, как мне говорили ещё в грёбанном садике, что исключение — клеймо? Мол другие будут смотреть и дважды думать, раз ОТСЮДА исключили?

Но теперь в руках у отца карт-бланш и на описание ТОЧНЕЙШЕЙ причины в личном деле.

Я же обещал? Я же говорил?

Тик, так, блондинчик. Тик, так. Твоё времечко в школе закончилось, а жизнь вне её сильно, си-и-ильно омрачнилась.

— Н-но… но это испортит ему всю судьбу! Вы это понимаете?! — завизжал батя, — ВЫ ЧТО ТВОРИТЕ?! М-мы… мы этого так не оставим! Да как вы… вы все… смеете вставать на сторону этого неудачника Антона! — он прям наливался кровью, — И почему эта… эта безродная семья вообще что-то решает! Мы АРИСТОКРАТЫ! КАКОЕ ПРАВО ОНИ ИМЕЮТ НАМИ УПРАВЛЯТЬ?!

— Ам… ну… — пожал я плечами, — Поплачь?

Мы с отцом поднялись, ибо этот фарс закончен. Что тут ещё скажешь? Я обещал — я устроил.

И на душе кайфоооово, хе-хе! Когда быдло получает — это приятно!

В той ситуации страдало двое. Антон — стрелял и садился. Кто-то рядом — получал пулю. Жертвы должно быть минимум две, такова судьба. Так почему бы… не убрать из переменной смерть, и добавить справедливость? Страдает Антон — страдает блондин. Двое? Двое. Всё.

Мы с отцом подходим к двери, я её открываю и чуть не пинаю… кошечку! Белую, с голубыми глазками! Сидела прямо под дверью и лапкой так «тяп-тяп», мол, пустите.

— Аура?! А ты что тут делаешь? — удивляюсь.

— Я… слежу. Зайти не вышло, у меня лапки. Но… — она очень внимательно на меня смотрела, — Я слышала. Я в курсе ситуации. М-дям.

— Как ты сюда попала?!

— Пф, я же кошечка! Меня везде пустят! — она развернулась, махнула хвостом и с важной мордой потопала на своих маленьких лапках.

— Чё за… — недоумеваю, — Когда ты стала такой деловой?..

И на этой ноте, под визги оставшихся в кабинете аристократов, мы пошли на выход. Отец — заполнять все бумажки. Я — наконец отдохнуть.

Неожиданно тяжёлый день закончен.

Наконец можно и поспать.

«Рой, Начало планирует эволюционировать в ответ на доминацию?»

«Нет. Оно перестало на что-либо реагировать»

«Плохо. Надо что-то делать»

* * *

Спустя час. Следственный отдел.

Тихонов устал сидеть на кресле и пил любимый кофе. Вернее, кофе-то не любимый, всего лишь три-в-одном из ларька, но организм уже зависим, так что «любимый». Это одна из немногих зависимостей, позволяющих морально отдохнуть.

А та семейка блондинов уж смачно навалила ему в голову.

— И они такие же аристократы, как и я? Ужас, — покачал он головой, как в кабинет постучались, — Войдите!

— Разрешите доложить, господин Тихонов! — зашёл молодой паренёк.

— Разрешаю.

— Я связался с отделами разных городов и собрал статистику. Вы правы. Примерно неделю назад слово «Демономания» действительно замелькало в делах о психозе. Характеристики те же: агрессия, изменения голоса, сила. Всё указывает на одержимость, но нет — проверка не выявляет.

— Значит, мне не показалось… — вздыхает он, — Хреново.

Антон не смог прокомментировать, откуда он это взял, и зачем использовал. Как и не сказал, что это вообще такое. Но слух Тихонова сразу зацепился, ведь он помнил эту улику по делам других отделов.

Неделю назад участились случаи агрессии у людей, и все твердили одно:

«Демономания взывает»

— Хреновенькое предчувствие, хреновенькое.

* * *

На следующий день новость о произошедшем облетела всю школу. Об исключении блондина и Антона знали от мало до велика, а значит и об…

— Говорят он пулю поймал! — слышал я шепоток за стеной.

— Я слышала… что он двигался быстрее звука. Прыгнул и поймал! Вжиау!

— Да-да, зубами поймал!

— И яростный рык его сотряс окна! И сам Ярослав воевал по его указке!

Я открываю дверь в класс. Первоклашки, собравшиеся в кругу, испуганно задирают голову. Как сурки. Не уверен, что в их детских глазах, но будьте уверены — эмоций там полно.

— «Это он…»

— «Он сюда телепортировался!..»

Редкие голоски раздавались с разных углов. Я оглядел детей, сделал шаг, и толпа тут же забавно шагнула подальше. Делаю ещё шаг, и со звуком «топ-топ-топ» они снова отошли. А делаю шаг назад — они встают обратно. Реально как сурки.

«Мда…», — вздыхаю, — «Этот мой подвиг скрыть не удалось»

Слава летит быстрее, чем я её ловлю.

— Да вы издеваетесь? Ну не будьте дураками! Ну какая пуля, какой поймать! Пха! Ну это же смеш-но! Это логистически невозможно! — причитала Катя, крутя пальчиком, — Да если-б он так мог — всех бы тогда в лагере сам бы и победил! А где он был? М? Почему такой крутой, и нас не спас?!

— Нет-нет, все говорят, что поймал! — начали доказывать ей дети, — Прям поймал, прям перед головой!

Катя закатывала глаза и кривилась на каждое доброе слово в мой адрес. Господи, вот уж в чьей голове я поселился, так это в её. Мне кажется ей сердце отключи, она будет жить на одной ненависти ко мне. И умрёт со мной в один день.

Что я делал, Катенька? Тебе лучше не выяснять, что я тогда делал — сердечко гаденькое твоё не выдержит.

Эх, да знали бы вы, кто перед вами стоит…

Эх, да если-б я сам ещё это знал…

Оставив Катю орать на всех, особенно девочек, я с чистой душой сел за парту. Максим и Лёня, кстати, особо не шокировались — я посох поноса пережил, так что и пулю вполне могу поймать.

Прозвенел звонок.

И вот, с началом урока… я наконец решил расставить всё по полочкам. Разобраться в том, что произошло.

Я стал ближе к правде о своём прошлом.

Порядок не просто чуть меня не убил, он непрозрачно намекнул на масштаб моей личности. Настолько противной и живучей, что единственный способ от меня избавиться… никогда не вспоминать? Потому и нарекли на вечное заточение без шансов напомнить о себе.

Но вот он я, крутой, классный и милашный. И Порядок не понимает как. Поэтому явился, поэтому недоумевает! Как я протаптываю новую дорожку? Как я меняю судьбу? С его точки зрения — это невозможно, всё предначертано! Но я знаю.