Нападающий

— У нас все хорошо? — спросил я, когда она бросила телефон в сумку и пошла к звуковой системе, ни разу не взглянув на меня.

Мне это не понравилось. Мне это совсем не понравилось.

— Да. А почему нет? — Она повозилась с управлением. — Давай начнем с разминки. Мы...

— К черту это. Мы ничего не начнем, пока ты не скажешь мне, почему ты так странно себя ведешь. — Я скрестил руки на груди. — Это из-за пятничного вечера?

Спина Скарлетт напряглась.

Я выразился расплывчато, но мы оба знали, что я говорю не об инциденте со сковородой.

Три дня спустя воспоминание о нашей встрече на кухне запечатлелось в моей памяти.

Скарлетт сидит на мне верхом.

Жар в ее глазах.

Вид этих идеальных чертовых сосков, торчащих из-под моей рубашки. Видеть, как она носит мою одежду, было, без сомнения, одной из самых горячих вещей, которые я когда-либо испытывал. Это стоило того, чтобы чуть не получить по лицу.

Мне нужен был ледяной душ и свидание с правой рукой после этого. Даже сейчас, просто думая об этом, мне становилось неприятно тепло.

Скарлетт выглядела такой же напряженной, как и я.

— Нет, — сказала она. — Речь идет не о пятничном вечере. Однако, раз уж мы заговорили об этом, ты мог бы упомянуть о своей девушке прежде, чем я... пока мы были в кино.

Я нахмурился еще сильнее.

— У меня нет девушки.

— Отлично. Твой перепихон, интрижка, называй как хочешь.

О чем, черт возьми, она говорила?

— Я не... — Осуждение Эрла. Скарлетт ждет в студии. Единственная женщина, с которой она могла меня видеть с пятницы. Кусочки пазла сложились вместе с идеальной ясностью. — Ты говоришь о Полине.

— Если Полина – блондинка с ногами длиннее жирафа, то да. — Скарлетт наконец развернулась и посмотрела на меня. — Вы устроили настоящий пир поцелуя в гостиной. Я не хотела вас прерывать, поэтому спустилась вниз и подождала, пока вы закончите.

— Это не было целованием, — прорычал я. — Она меня поцеловала.

— Конечно.

Иррациональная злость кипела в моих венах.

— Полагаю, ты не задержалась достаточно долго, чтобы увидеть, как я ее оттолкнул, — сказал я. — В прошлом году мы с Полиной ходили на несколько свиданий. Вот и все. Она пришла, потому что хотела, чтобы я помог ей заставить ревновать кого-то другого, и она думала, что соблазнить меня первым будет проще. — Я кивнул на ее сумку. — Если ты мне не веришь, я дам тебе ее номер, и ты сможешь подтвердить у нее.

Скарлетт запнулась.

— О.

— Да, о. — Я не сводил с нее глаз, тщательно подбирая следующие слова. — Даже если бы мы целовались, я не понимаю, почему ты злишься.

— Я не злюсь. Меня раздражает твое опоздание.

— Я не слышал раздражения.

— Значит, ты слышишь то, чего не существует.

— Может быть. А может быть и нет. — Я заметил ее напряженную позу и румянец, потемневший на ее щеках. Медленная улыбка расползлась по моему лицу. — Подожди. Скарлетт, дорогая... ты ревнуешь?

— В твоих мечтах.

Я наполовину пошутил, но ее ответ прозвучал слишком быстро и агрессивно, чтобы показаться правдоподобным.

Моя улыбка исчезла под неровным стуком моего сердца.

— Может быть, так и есть.

Признание витало между нами, словно конфетти на ветру, летая то в одну, то в другую сторону, не зная, где приземлиться.

Это было самое близкое, что мы оба сделали к признанию нашего влечения – и влечение было. Тихое, тлеющее, взаимное. В этом я был уверен.

Если бы она осталась на кухне еще на минуту тем вечером, я бы поцеловал ее, и она бы мне это позволила.

Скарлетт сглотнула.

— Тебе не следует этого делать.

Я глубоко вдохнул и выдохнул. Невидимое конфетти затрепетало, наконец, остановившись на дальней стороне комнаты. Такое осязаемое, но неприкасаемое.

— Опять эти твои правила, да?

— Да, — тихо сказала она. — Это мои правила.

Мы больше не обсуждали Полину или пятничный вечер до конца нашего занятия. Они не были настоящими проблемами.

Нет, настоящая проблема дремала, терпеливая и подстрекательская, как тикающая бомба.

Это был лишь вопрос времени, когда она взорвется.

ГЛАВА 16

— Когда начинаются репетиции? — спросила Карина.

— Во вторник. Они только раз в неделю, так что это не должно быть слишком плохо.

Поскольку это было однодневное школьное выступление, а сотрудники были профессионалами, график репетиций был менее изнурительным, чем у обычного выступления танцевальной труппы.

Мой желудок перевернулся. Была суббота, пять дней с тех пор, как Лавиния назначила меня дублером, и мое волнение перешло в нервозность.

К счастью, хореография «Лорены» не включала в себя много движений, которые могли бы усугубить мои старые травмы. Мой врач дал мне предварительное одобрение в ожидании полного медицинского осмотра (чтобы убедиться, что ничего не изменилось с момента нашего последнего осмотра) и моего обещания, что у меня будет только одно выступление.

— Не перенапрягайся, — сказала она мне вчера. — Твое тело может выдерживать повторные выступления до определенного момента, но как только ты его перейдешь, ты сведешь на нет большую часть прогресса. Если ты почувствуешь какой-либо ненормальный дискомфорт, немедленно позвони мне и своему физиотерапевту.

Ей не нужно было об этом беспокоиться; она и мой физиотерапевт были у меня на быстром наборе.

— Идеально. Значит, у нас еще останется время на шопинг и поиск симпатичных мужчин со стабильной работой, порядочной личностью и без второй половинки, — пошутила Карина, снова привлекая к себе мое внимание.

Мы выпивали в «Разъяренном кабане», который был заполнен посетителями «счастливого часа» и горсткой туристов с потерянным видом. Обычно я обходила этот паб стороной, потому что он был магнитом для футболистов, но там были отличные специальные предложения на напитки по выходным, а количество спортсменов обычно уменьшалось в межсезонье.

— Красивый, холостой, работающий и не придурок? В Лондоне? Ты просишь слишком многого, — сказала я.

Карина ухмыльнулась.