Напарники

***

От третьего лица.

На военной базе наступило относительное спокойствие, когда все бушующие были рассажены по камерам, располагающимся на самых нижних этажах базы. Неизвестно, для чего они предназначались ранее, но может, генерал Вахельбах был в курсе…

Он напряжённо сжимал в руке револьвер, со злобным сосредоточением рассматривая каждый его изгиб.

– Всё могло бы пройти гладко… - начал генерал, обернувшись на стоящего позади него человека.

Человек поджал губы и опустил голову. Его отчаяние сменилось смирением, он не думал больше ни о чём, кроме как покинуть этот мир. У сказки, придуманной Раджаной, всё ещё мог быть удачный конец, но он этого уже не хотел видеть. Том понял, что ему раскрыли глаза люди, сумевшие устоять в борьбе с этим миром и не сломаться.

– Обряд был бы уже почти готов, осталось бы только добыть кровь этой милой светловолосой девчушки, - с горечью протянул Вахельбах, не отрываясь от разглядывания револьвера. – И они бы ничего не заподозрили, а мы бы обошлись без потерь.

Генерал провёл рукой по гладкой поверхности оружия, представляя с какой оглушительной мощью пуля ворвётся в тело повинного.

– Не думал, что ты нарушишь все мои планы, Стенли, - Вахельбах медленно поднёс револьвер к виску лейтенанта.

Том спокойно закрыл глаза, оставив на своём лице свойственную ему непоколебимость. Он был готов.

Помещение разразил звук выстрела. Тело с грохотом упало на пол генеральского кабинета, окрасив его ярко-красным. Вахельбах без особого удовлетворения посмотрел на тело Томаса Стенли и спрятал револьвер в кобуру.

– Ещё не всё потеряно, мистер Вахельбах, - на мягком кресле с благородно-красной обивкой сидела, закинув ногу на ногу, цыганка. – Девчонка всё ещё жива. Последняя часть обряда у тебя в камере, - женщина удовлетворённо улыбнулась.

– Ты спасёшь нас? – убивая Тома, генерал был уверен в себе, как никогда, но перед Раджаной он выглядел потерянным ребёнком.

– Конечно. Эх, ковёр жалко, - старуха не прекращала улыбаться, она без беспокойства смотрела на убитого лейтенанта, кровь которого обагрила ковёр в кабинете.

– Прекрати этот ад, я прошу тебя, - Вахельбах упал на колени перед цыганкой, его глаза округлились, из них сочился страх и растерянность.

– Всё в ваших руках, генерал. Приведи ко мне девчонку, и с этим будет покончено. Во веки вечные.

***

POV Джулиетт.

Я очнулась, почувствовав неприятную пульсацию в затёкших руках. Они были холодны как лёд. Всё тело ныло, казалось, оно стало таким же плоским, как этот пол, таким же твёрдым и неэластичным.

– Проснулась? – Дэрил услышал, что я зашевелилась.

– Где ты? – мои глаза изучали мерзкую тьму, но во всех частях комнаты она была абсолютно одинакова, непроницаема…

Снова прикосновение к моему плечу. Он рядом. Сидит на полу, прислонившись спиной к стене. Совершив невероятное усилие, я приняла точно такое же положение. В голове снова поднялся грозный гул.

– Что-нибудь слышно снаружи? – пробормотала я.

– Тишина.

– Поскорее бы всё закончилось, - я уронила голову на плечо Диксона.

– В каком смысле? – насторожился он.

– Мы выберемся и уедем отсюда, - я сказала то, что он хотел услышать.

Сама же я была обессилена настолько, что все, что я сейчас хотела – это закрыть глаза и больше никогда их не открыть.

Эгоистично по отношению к Мартину, но это желание имело место быть…

Дэрил провёл рукой по моим волосам, чудом не задев рану. Спасибо.

Я прижалась к нему ещё сильнее, обхватив одной рукой за пояс. Только так я ощущала какое-то живое тепло, способное вернуть меня к жизни. Он дышал ровно, а моё дыхание было прерывистым. Может быть, он и не лечил меня своим присутствием, но мне точно становилось легче.

– Ты не знаешь, все ли наши живы? – тихо спросила я его, голос подрагивал.

– Я не знаю…всех запихнули в такие же камеры. Вроде бы всех.

– Сколько мы уже здесь?

– Часов пять.

Я ещё крепче обняла Диксона, чувствуя, как напрягаются его мышцы под рубашкой. Он с какой-то неловкостью ощущал себя рядом со мной, а я…не знаю, что на меня нашло. В пробитой голове поселилось такое безумие, смешанное с отчаянием, что мысли все смешались. В горле стоял ком, я чувствовала себя такой одинокой, что хотелось ощутить на себе чью-то заботу и нежность. Я не знала, куда деть руки, поэтому всё сильнее прижимала к себе Дэрила, опустила коленки на его вытянутые ноги и ловила удовольствие от каждого прикосновения к нему.

Мои губы осторожно коснулись его шеи. Диксон мгновенно отшатнулся назад:

– Ты чего творишь?

Сейчас начнёт упрекать меня в чём-то. Я посчитала нужным промолчать и продолжать своё действие. Я бесцеремонно повернула его лицо к себе и снова начала покрывать его шею поцелуями, поначалу робкими, а потом всё более голодными и отчаянными. На душе было горько, а прикосновения к нему снимали долю печали, появился повод думать о чём-то другом, забыть о слёзном коме в горле, о мысли, что смерть прячется где-то за углом.

– Ты не в себе, Джули, - Дэрил не находил себе места.

Он хотел что-то ещё возмутительно добавить, но мои губы нашли его, и Диксону пришлось заткнуться. На его губах явственно ощущался солоноватый вкус крови, они были сухими и потрескавшимися, но отчего-то нежнее их я не могла себе представить.

– Я хочу тебя, - услышала я свой голос, сопровождаемый тяжёлым дыханием.

Я принялась расстёгивать его рубашку, еле находя в темноте пуговицы. Диксон уже не сопротивлялся, я поняла это, когда почувствовала на себе уверенное сильное прикосновение мужских рук.