Наперекор

Иногда, видимо исключительно, чтобы расковырять рану в душе, я заглядывала в Инсту Алены. Та явно не терзалась муками совести. После статьи количество ее подписчиков взлетело весьма резко и неплохо.

А еще Алена купила новую машину, на которую прежде могла лишь облизываться. Когда я увидела ее возле красавица с блестящими красными боками то задумчиво прищурилась. На зарплату журналиста это не купишь даже в кредит, богатых спонсоров у Аленки не было, да и семья считалась крепкой среднестатистической. Машинку же она взяла себе из элитных пород. Такие на дорогах увидишь редко. К тому же она присматривала себе квартиру не в ипотеку о чем хвасталась в сториз.

Ей столько заплатили за статью. Ой не верю, не верю. Завидовать нехорошо, и я не завидовала. Но вот мысли в голове копошились самые разные.

Только доказательств не было. Клэр пригрозила, что я пожалею об отказе. Но логически связать ее угрозу и статью не выходило. Потому что где она и где наш журнал. Да и вообще…

Да и вообще хреново мне было. Хреново. Я боялась написать Дамиану, боялась хоть как-то связаться с ним, потому что в глубине души понимала как станет больно если увижу наполненный презрением взгляд. Если он не поверит мне. Тогда можно будет возвращаться домой, снова собирать сердце по кускам.

Или же побороться?

Понятное дело, что из-за таких мыслей спалось мне так себе. К тому же, приближалось время отлета. И меня никто не пытался остановить. Никто, кроме родителей. Они не читала соцсети, а сама я не стала бы им все это рассказывать. Чтобы не расстраивать.

Итак, прошло шесть дней. Дамиан молчал, точно находился где-то в глуши, где нет связи. В Инсте за прошедшие сутки тоже стояла тишина. Все вокруг в принципе притихло. Прямо как перед грозой. Это выматывало почище скандала.

Ну а мне пришло время возвращаться домой. Не знаю, что буду делать на работе, как они станут смотреть в глаза. Хотя вру, в глаза они мне смотреть смогут.

В любом случае я накануне отлета написала Дамиану. Ничего особенного, просто сказала, что не буду вмешиваться в его решение. Что оставила ему в шкафу кое-что, что подозреваю Алену в нечистых делах, но доказательств нет. Ну и что все равно верю в него. Мысленно прибавила “и люблю”. Но написать не смогла.

***

Улетала я в час ночи. В аэропорт родители поехали со мной. Всю дорогу мама переживала как я долечу, требовала, чтобы позвонила по прилету, спрашивала как я приготовлю себе перекусить. Словом, точно забыла, что дочь ее давно самостоятельная человеческая единица. За окном автомобиля шел дождь. Настроение было под стать. Я оставляла тут маму с папой, оставляла тот мир, что успел мне открыться. Дикий и пьянящий, пряный и яркий.

В гулком и многолюдном аэропорту я молча села на чемодан, пока папа зачем-то проверял билеты, а мама отошла поискать мою стойку регистрации.

Дамиана я увидела сразу. Но сначала не поверила. Решила - глюки пришли. Закрыла на миг глаза, потом открыла.

Дамиан не исчез. Он подходил ко мне, ловко огибая других посетителей аэропорта. Высокий, белая футболка обтянула широкие плечи, все мышцы напряжены. Небритость на лице увеличилась за эти дни. Да и вообще Дамиан выглядел так, точно бежал от города до аэропорта без перерыва.

– Ты куда?
– мрачно спросил он.

– Туда.
– пискнула я, продолжая прирастать к чемодану.

Потому что вот такое эпическое появление происходит только в кино или в книгах.

– Бить морду этой своей Алене?
– понимающе протянул Дамиан.

Я лишь кивнула, понимая, что между нами сейчас воздух стремительно накаляется.

Мама с папой так и замерли с круглыми глазами, слушая наш диалог. Еще бы, тут дочь сидит на чемодане, а напротив нее весьма известный тип.

– Ты тут.
– проговорила, все еще не веря.

– А где мне быть?
– возмутился Дамиан.
– Я приезжаю! Моей женщины дома нет, зато какие-то непонятные записи. Марите я уже настучал по голове. лезет, куда не просят. Так, ты никуда не летишь.

– Молодой человек!
– вмешался папа.
– До отлета еще два часа. Давайте ка побеседуйте с нами лучше. Меня особенно заинтересовало выражения “моя женщина” в адрес моей дочери. Попрошу.

Мама с папой едва ли не под руки отвели Дамиана в сторону. Я, наконец, отлепилась от чемодана и как-то ошарашенно огляделась. Нет, аэропорт тот же, страна та же, да и мир не изменился. Разве что тот, который находился в моей душе.

– Он что, реально тут?
– пробормотала сама себе и вдруг отчетливо поняла: да, тут! Он приехал сюда! Приехал за мной!

Меня едва не унесло теплой волной счастья. Я аж выдохнула, тряхнула головой, понимая, что сейчас начну просто смеяться.

Тут и родители вернулись. Довольные, как два слона. Дамиан же выглядел слегка задумчивым, но тоже весьма довольным. Он подхватил мой чемодан и сообщил:

– Билет сдадим. Или ты хочешь вернуться? Скажи, препятствовать не стану.

“Вот только попробуй”, - говорил его взгляд.

– Если я вернусь, то меня полиция арестует за избиение некоторых личностей. Но что тут делать буду? У меня там дом, коты, работа! Бабушка, в конце концов!

– Квартиру мы можем сдавать.
– вмешалась мама.

Дамиан кивнул и продолжил:

– Бабушку с котами забираем, квартиру сдаем, с работы увольняемся. Будешь стихи львам читать. Как тебе?

– Офигеть прыжок карьеры!

– А то! Не у каждого так выходит.

– Мы в машине.
– сообщил папа.

Он почти с силой утянул маму за собой. Та все оглядывалась, один раз продемонстрировала мне поднятый вверх большой палец. Я хлопнула себя по лбу и услышала сзади одобрительное хмыканье Дамиана.

– Они просили, чтобы ты не обнималась со львами.

– И все?

– Ну и чтобы не огорчалась. И то, и другое я им пообещал.

– Ну вот.
– притворно огорчилась я.
– Только помечтала как расчесываю Пранкеру гриву…

– Предварительно скрутив его цепями, да.

Он шагнул ко мне, я к нему. И молча обнялись. Так и стояли посреди аэропорта. Обнявшись. Я задрала голову, чтобы не разрывать нашего взгляда.

– Я почему то сразу понял, что с той статьей нечисто.
– протянул задумчиво Дамиан.
– Потом вернулся, не нашел тебя, но отыскал диктофон и записку. Мы выясним есть ли связь между Клэр и этой твоей дурой-подругой. Но запомни: я тебе верю.

– И я тебе.
– прошептала совсем тихо.

Но Дамиан услышал. Наверное, для нас это было такое вот признание в любви. Без пафосных обещаний и коленопреклонений. Просто обещание верить.

Всегда. И во всем.

Эпилог

– Нет, Летта, я не дам тебе этот бекон. Он для тебя жирноват.

Объяснять такое собаке ну так себе идея. Летта всем своим видом показала, что она изнывает от голода. Я в ответ продемонстрировала ей язык и сурово отрезала: