Наполеон. Попытка № 2

Однако на любой фанатизм найдется свой хитрый прибор с винтом. Наполеон с помощью артиллерии проделал в стенах крепости две огромные дыры. Но, решив пожалеть своих солдат, которые могли бы погибнуть при штурме, предложил осажденным сдаться. Восточные люди начали нудно торговаться. Тогда французы, не привыкшие терять время попусту, открыли ураганный огонь, чтобы помочь мусульманам ускорить умственный процесс. Янычары немедленно сдались. Наполеон взял с них слово, что они более никогда не поднимут руку ни на одного француза, перестанут воевать и в течение года не покажутся ни в Сирии, ни в Египте. После чего отпустил домой.

Потом Наполеон направился в Газу и взял ее, а через какое-то время республиканские войска подошли к крепости Яффа. Защитники Яффы сделали вылазку из города, чтобы потрепать французов, но в результате были потрепаны сами и частично пленены. Допрос пленных показал, что в Яффе засели те самые янычары, которые были отпущены под честное слово из Аль-Ариша и аллахом поклялись не воевать с французами.

Наполеон написал гарнизону Яффы предложение сдаться, в котором было сказано, что он дает гарнизону время подумать и не станет обстреливать город до 19.00. Два французских парламентера взяли это послание и вошли в Яффу. А через некоторое время потрясенная французская армия увидела их головы торчащими на пиках над крепостной стеной.

Французы немедленно начали обстрел варваров. В этом бою Наполеон едва не был убит – пуля прошла над его головой, пробив шляпу, и попала в голову полковника, которому Наполеон в это время отдавал распоряжения. После боя Бонапарт сказал, что это второй случай в его жизни, когда небольшой рост спасает его от смерти.

Проломив осадной артиллерией брешь в стене, французы под пение «Марсельезы» ворвались в крепость и начали крошить всю эту немилосердную сволоту. Город был уже практически взят, когда выяснилось, что янычары-клятвопреступники засели в цитадели и грозились биться до последнего, если им опять не пообещают жизнь. На беду возле цитадели как раз оказался капитан Евгений Богарне – пасынок Наполеона (сын его жены Жозефины от первого брака). Он пообещал янычарам жизнь.

Наполеон был возмущен таким самоуправством:

– И что мне теперь с ними делать? Мне нечем их кормить, у меня нет кораблей, чтобы отправить их в Египет. А если их просто отпустить, как в первый раз, они опять возьмутся за оружие.

Богарне сослался на приказ Наполеона, который требовал от французских солдат не допускать резни.

– Я имел в виду стариков, женщин, детей и мирных жителей. А не тех, кто носит оружие! – воскликнул Наполеон.

Так у Наполеона возникла нравственная дилемма. Его офицер пообещал пленным клятвопреступникам жизнь. Пленным дали воды и сухарей, отняв их у французских солдат. Но что с ними делать дальше?

Три дня Наполеон мучился и колебался. А потом отдал приказ расстрелять преступников. Что и было сделано. Этот расстрел произвел сильное впечатление на благородных французов. Евгений Богарне был просто в шоке, а один из офицеров позже вспоминал: «Никому не пожелаю пережить то, что пережили мы, видевшие этот расстрел».

…К несчастью, чума помешала Наполеону завершить завоевание Сирии. Она начала беспощадно косить армию. Стараясь поддержать дух солдат, Наполеон заходил в чумные бараки, жал больным солдатам руки, но поделать с чумой ничего не смог.

Последняя крепость, которую он начал осаждать со своим поредевшим войском, был город Акр. Здесь находился мощный турецкий гарнизон, его снабжение осуществлялось по морю англичанами, а у Наполеона кончились снаряды для осадной артиллерии, над армией занесла руку бубонная чума, поэтому он снял осаду, рассчитывая, что серия поражений научила турок уму-разуму. И дал приказ возвращаться в Египет.

Путь назад был нелегким. Наполеон велел всех лошадей и все подводы отдать раненым. А когда конюший подошел к Бонапарту и спросил, какую лошадь оставить для него лично, Наполеон в ярости ударил его хлыстом, рявкнув, что был приказ всем, кроме раненых, идти пешком.

Один из раненых гренадеров никак не решался влезть на лошадь, боясь запачкать своей кровью роскошное седло.

– Лезь давай, – подбодрил Наполеон. – Ты красивее, чем это седло!

Но едва наполеоновская армия вернулась в Каир, как пришло известие, что в Абукире при поддержке англичан высадилась мощная турецкая армия. Султану показалось мало тех разгромов, которые турки потерпели в Сирии.

Командовал новой турецкой армией турецкий паша Мустафа. Он был очень доволен началом операции: как только паша высадился в Абукире, небольшой французский гарнизон, который там был, отступил.

– Едва я показался, – горделиво заявил Мустафа, – как эти страшные «непобедимые» французы отступили!

Эту фразу он сказал предводителю мамелюков Мурад-бею, который уже имел счастье повстречаться с французами в бою и потому, грустно покачав головой, ответил турецкому паше:

– Скажи спасибо аллаху, что французы решили отступить. Потому что если они вернутся, ты побежишь от них, как пыль от аквилона…

Как в воду глядел печальный мамелюк! Через пару дней на место разборки явился Бонапарт. Он был очень зол! Сколько можно гонять по пустыням эту неуемную азиатскую сволочь?.. Помня о Яффе, Наполеон приказал в плен никого не брать, и потому после разгрома турецкого войска вся султанская армия была перебита до последнего турка. Сам Наполеон потом писал: «Эта битва – одна из прекраснейших, какие я только видел: от всей высадившейся неприятельской армии не спасся ни один человек». Такому результату действительно нельзя не порадоваться.

А подстрекатели-англичане спокойно наблюдали за избиением союзников-турок со своих кораблей.

Казалось бы, после всех этих блистательных побед теперь только и заниматься мирным строительством, отдохнуть. Но не тут-то было! Из Франции приходят дурные вести. Родина снова нуждается в Наполеоне. Оказывается, пока генерал наводил порядок на Востоке и приучал арабов к санитарии и гигиене, в Европе сложилась очередная антифранцузская коалиция. В ее состав входили Англия, Австрия и Россия. Посланный Екатериной II Суворов перевалил на своей старческой заднице через Альпы и, разбив французские части, уничтожил все военные и политико-дипломатические завоевания Наполеона в Италии. Интервенты вновь угрожают Франции, в которой тоже неспокойно – в стране нищета и бандитизм, народ ненавидит проворовавшуюся олигархическую Директорию.

«Негодяи! Италия потеряна! Все плоды моих побед потеряны! Мне нужно ехать!» – восклицает Наполеон. У него всего два корабля. Идти на них через Средиземное море, кишащее англичанами, смертельно опасно. Но Наполеону к опасностям не привыкать. Он оставляет Египет генералу Клеберу. Как пишет Тарле, Клеберу досталась в управление «большая, хорошо снабженная армия, исправно действующий административный и налоговый аппарат и безгласное, покорное, запуганное население огромной завоеванной страны».

А сам Наполеон с небольшой командой отправляется спасать Францию. С ним на борту плывут Монж, Евгений Богарне, химик Бертолле, Бурьен. Корабли наполеоновской микроэскадры непрезентабельны. Англичане их видят в подзорные трубы, но принимают за рыбацкие баркасы. Тем не менее периодически возникает вопрос, что делать, если их обнаружат англичане. Драться с ними бесполезно. Сдаваться? Это не в привычках Наполеона. Поэтому Бонапарт говорит:

– Остается одно: взорвать корабль. И это сделаете вы, Монж.