Напряжение

Владимир Алексеевич прочел новости, ничего не понял, тем более, что к местным депутатам, зная многих из них лично, он относился по справедливости, считая их индивидуумами, решающими вопросы своего или аффилированного с депутатом бизнеса путем похода во власть. Куда делись бывшие народные избранники, привыкшие, после соответствующих пожертвований, проходить в местные органы власти по партийным квотам провластных партий, Новицкий понять не мог. Пара оппозиционных сайтов, ежедневно делившиеся с электоратом кто сколько и у кого «взял», были неактивны около месяца, а иных источников неофициальной информации Владимир не знал, так как политикой не интересовался.

Через несколько дней кто-то скинул Владимиру ролик, как какие-то люди, с черными повязками на головах, громко крича что-то на непонятном языке, выталкивают из каких-то помещений других людей, одетых в хорошие костюмы, причем, очень скоро толчки превратились в потасовку, но люди с черными повязками были лучше подготовлены, да и количество из превышало численность, плохо организованных, рыхлых людей в костюмах, поэтому последние теряли свои позиции одну за другой. Камера показала крупно лицо человека, с редкими, всклокоченными волосами, со струйкой крови из носа и безумными глазами, в котором Владимир, с удивлением узнал депутата городского совета, главного врача крупнейшей больницы «Скорой медицинской помощи», на территории которой, последние десять лет, стояла, темнея пережженным кирпичом, недостроенная коробка нового лечебного корпуса, своими пустыми глазницами в пять этажей, закрывшими свет в окнах старого, трехэтажного корпуса.

Врач-депутат, брызгая слюной и, по-мальчишески, растирая, текущую из носа кровь, что жирными пятнами капала на рваную рубаху, кричал, что имеет место акт вопиющего беззакония, и он, уже буквально завтра поднимет свой электорат. Потом мелькнула картинка частного медицинского о шести этажах, построенного год назад на месте двух старых бараков, которые внезапно и дружно сгорели среди ночи, вспыхнув, как тополиный пух, а голос за кадром сообщил, что владельцем этого медицинского центра является врач-депутат, после его Владимиру стало спокойно за дальнейшую судьбу народного избранника. Детектив хотел выключить видео, но в последний момент остановился — картинка кулачного боя старых депутатов и новых народных избранников сменилась, и он узнал здание районного совета — дворца, выполненного в стиле сталинского ампира, с которого люди в черных повязках, снимали красные, с золотом, таблички местных органов власти, заменяя их на непонятные черные доски с какой-то вязью, типа арабской.

— Что за нах! — Владимир торопливо стал перелистывать ленту новостей, но ничего необычного больше не обнаружил, поэтому решил, что обдумает это завтра, но все как-то завертелось в круговерти горячих будней.

Новые коллеги в здании полицейского участка появились через неделю, внезапно, но, очень основательно. Владимир утром поднялся в актовый зал, на утреннюю планерку и замер на пороге от неожиданности — всегда полупустое помещение (в полицию, в последнее время, пополнения приходило очень мало, а количество вакантных должностей составляло примерно тридцать процентов), неожиданно оказалось заполненным. Последние ряды были плотно заняты крепкими чернявыми парнями в черной же, полицейской полевой форме. Владимир нашел детективов своей группы и подошел к ним, непривычно севших на второй ряд кресел.

— Вы что здесь?

— Да, мы пришли когда, там уже эти черти сидят.

— Почему черти?

— У них на рукаве написано «кук патруле» — небесный патруль. — буркнул Дамир Ниязов, казанский татарин, попавший в Город десять лет назад по распределению после милицейской академии, и так и оставшийся здесь.

— И зачем они здесь? — не понял Владимир.

— Да Аллах их знает. — Дамир пожал плечами: — Типа дружинников, что ли? Непонятно пока.

— Господа! — в актовый зал начали заходить начальники, в числе которых было двое незнакомых мужчин, в такой же черной форме, только их погоны было густо украшены какими-то перекрещенными саблями и лавровыми венками.

— Добрый день. — начальник отдела улыбался так натужно, что сразу было ясно, что день далеко не добрый: — Прошу садится. Что интересно, стоя начальника поприветствовали только аборигены отдела, «дружинники» свои зады от стульев не оторвали.

— Дорогие коллеги… — между тем заливался соловьем начальник полиции: — с огромным удовольствием поздравляю вас с радостным для всех нас событием — в наши ряды, наконец-то, вливается большое количество, хорошо подготовленного, мотивированного пополнения…

Детектив Новицкий, не дисциплинированно, не слушал словесные конструкции, что создавал из ничего, начальник полицейского участка — его внимание привлек один из командиров чужаков, тот, у которого пальмовые ветви были пожиже. Казалось бы, что этого красивого мужчину с горбоносым лицом, Владимир где-то уже видел, только не мог вспомнить, где…

Горбоносый поймал внимательный взгляд старшего детектива, и зло, по волчьи, оскалился, и Новицкий вспомнил, где он видел это лицо — согласно ориентировки Интерпола, это был Зияз Поль, один из руководителей экстремисткой организации, действующей на территории одной из южных республик. Только вот, какой именно, Владимир не помнил.

Новицкий встал и бочком-бочком, стал пробираться к столу президиума, незаметно передвинув оперативную поясную кобуру с пистолетом поближе к животу, под руку.

Подобравшись к столу, под недоуменные взглядами собравшихся сотрудников, Владимир стал показывать знаками, вошедшему в ораторский экстаз, начальнику отдела, что надо срочно поговорить.

— Что тебе, Новицкий? — начальник, вынужденный прервать выступление о боевом содружестве на полуслове, сделал дав шага и склонился к Владимиру, недобро глядя на подчиненного.

— Шеф, а вы знаете, что рядом с вами террорист сидит, в розыске числящийся, тот, что уселся ближе к вам?

— Что? Да, блин, Новицкий, тебе надо чаще на политзанятия ходить. Его давно амнистировали и его организацию признали не террористической. Сядь на место. — начальник вновь нацепил на лицо широко-фальшивую улыбку и вернулся к тумбе, откуда, кстати, исчез государственный герб. Зияз Поль, очевидно, понявший, о чем или о ком речь, вновь хищно улыбнулся, и «шутливо» прицелился в Владимира пальцем, сделав движение, как будто спускает курок.

Новицкий возвращаться на место не стал, а вышел в коридор и пошел на третий этаж полицейского участка.

— Привет. — через минуту он вошел в дверь кабинета, на котором висела табличка «Ассоциация содействия полиции».

— Здравствуйте… -за столом в кабинете сидел худощавый юноша в очках, кооптированный на эту выбранную должность ввиду слабости характера, а в штатном расписании отдела полиции занимавшего должность офицера отдела связи: — Могу вам чем-то помочь?

— Эдуард? — Владимир присел на дешевый стул для посетителей и тот подозрительно заскрипел под мощным телом детектива.

— Да…- парень испуганно кивнул.

— Володя. Привет — Новицкий сунул растерянному хозяину кабинета свою ладонь, похожую размером на штык малой саперной лопаты: — Скажи, а у тебя, в ассоциации, вакантные должности есть?

Ассоциация содействия полиции была списана где-то в Европе каким-то умником из МВД Союзного Государства и спущена вниз, как директива несколько лет назад, а потом внесена даже в закон о полиции парой отдельных статей. Никто не знал, что это такое, но «низы» дружно взяли под козырек и провели выборы. В бывшем отделе полиции «Пограничный» на эту выборную должность избрали Эдуарда Багрицкого — тихого связиста, который постеснялся взять самоотвод, с той поры и зажили спокойно. Всему личном составу полиции в строках расчетного листа добавили строку о отчислении в пользу «Ассоциации» одного процента от заработной платы. Эдуард, который до избрания, делил маленький кабинет отделения связи с двумя разбитными девахами, что числились его подчиненными, но по факту оказывали интимные услуги заместителям начальника отдела полиции, переехал в отдельный кабинет, где в тишине ремонтировал рации и прочие средства связи и был весьма доволен жизнью. Где-то в столице Союзного Государства десяток генералов и полковников каждый год ездила в Америку на слет полицейских ассоциаций, здесь же, в провинции, никто не знал, что это за зверь и с чем его едят.