Наречённая из-за грани, или Мужья в довесок

– Жить дальше? – повторил Александр, и лицо его исказила гримаса ярости, наполовину бессильной, наполовину истеричной. – Жить дальше?! Как? Я поставил на кон всё, всё, что мог, и проиграл. Глупая сестрёнка, опрометчиво сбежавшая с отбросом, которого я сам ей нашёл за карточным столом, – один путь. Проклятая чужая тень в её теле, от которой Лиша отреклась, – путь иной. В моих карманах долговых расписок больше, чем монет, я отдал последнее этому жадному ублюдку и адаре…

Которая переносила его туда-сюда, а поскольку перемещаться ему требовалось даже слишком часто, то наверняка влетело в копейку.

– У меня ничего нет, я разорён. И если сестра об этом узнает…

То денег больше не даст.

– Прости, что ты сказал? – я тоже шагнула вперёд, только вот отнюдь не так осторожно, как Люсьен. – Кого ты нашёл для Феодоры? Костаса?

– Его самого. Нашёл, договорился, свёл с Фео. Он легко согласился на подстроенное знакомство, легко завязал необременительный поначалу роман. А она легко на него повелась… я только диву давался, до чего легко! Словно она лишь того и желала – быть соблазнённой первым попавшимся проходимцем. Естественно, когда Лиша обо всём узнала, то воспротивилась этому союзу.

И предложение сбежать в неведомые домены упало на благодатную почву.

– Я помогал Фео, поддерживал её в её решении…

– И заодно разъяснил Косте, что драпать с голым задом не комильфо, поэтому пускай-ка девушка семейные брюлики с собой прихватит. Потому как если золото-бриллианты умыкнёт девица с мозгами, запудренными нечестным возлюбленным, – дело одно. А если ты их тырыть да закладывать тайком начнёшь – другое.

– Никто из женщин нашего рода и половины их не носил… зачем они им, если большую часть времени адары заняты перемещениями, где бриллиантовые ожерелья ни к чему?

– Они собирались поделить куш? – уточнил Люсьен.

– Похоже. Да и… мы же не знаем, были ли в том схроне все драгоценности, которые забрала Феодора, или какая-то часть под шумок уже сделала ноги в другую сторону. Вряд ли после кто-то ревизию проводил.

Поэтому если и недосчитались колечка какого или браслета, то значения не придали.

– И эта дорогостоящая штучка, бумага для вестников, столь благоразумно прихваченная небогатым Костей, – тоже твоя, да? На всякий случай типа… только связываться он должен был с тобой. Но Феодоре стало совсем хе… паршиво, и Костя рискнул отправить вестника Алишан. А может, и пьяная драка, в результате которой Костаса избили до потери сознания и выбросили подальше от поселения, – твоих рук дело? Мало ли, вдруг бы Костя вернулся, да вышел на связь с Феодорой, а там и рассказал бы про твоё участие в их трагической лавстори… Если так, то неудивительно, что ты разорился. Столько бабла вбухать в это сомнительное предприятие… и всё в трубу слилось.

– Ты не понимаешь…

– Я-то как раз понимаю.

Равно как понимаю, что в данный момент времени лезу на рожон, сохранностью собственной шкуры рискую, потому что Александр уже не столько держал оружие нацеленным на одного из нас, сколько тряс им и размахивал перед нашими носами, словно дергающийся взад-вперёд ствол должен лучше донести его мысль до собеседников. Но я продолжала наступать, надеясь, что так Александр скорее сосредоточит внимание исключительно на мне и перестанет замечать Люсьена.

– Ты любимую сестрёнку фактически за долги продал… на редкость банальный и мерзотный сюжетный поворот… терпеть его не могла.

– Фео я не продавал, – помотал головой Александр.

– Продал, только не напрямую, опосредованно.

– Ничего бы с ней не случилось. Она влюбилась в этого… Костаса, и он, кажется, тоже ею увлёкся всерьёз. Они бы сбежали, как было запланировано, и жили бы себе в своё удовольствие в дальних доменах, как мечтали. Фео так хотела жить обычной жизнью со своим возлюбленным, не думая о долге перед родом, о толпе обязательных сочетаемых… Им много не надо… меньше, чем мне… и в отсутствии Фео я был бы любимчиком сестры, я бы получал больше…

Плюс брюлики из схрона. В сумме, поди, прилично набегало… до поры до времени. Но что будет потом, когда иссякнут и эти источники, Александр вряд ли задумывался.

– А Лиша рано или поздно простила бы Фео. Она смирилась бы, обязательно смирилась. Возможно даже, избрала бы для Фео сочетаемого, чтобы продолжить род, готового закрыть глаза на несочетаемого любовника. Поверь, адары между собой разберутся. Ради сохранения рода Лиша предложила бы Фео всё, что только могла бы предложить. Это мы, амодары, не получаем ничего, кроме бессмысленного дара, бесполезного, ненужного в обычной жизни.

Конкретно этот амодар в своей жизни получил-таки как раз немало. Если сравнить с Люсьеном или даже Райаном – разница налицо. И разница эта его и сгубила.

– Лады, – я остановилась на расстоянии чуть больше вытянутой руки. – От меня ты что хочешь? Мне отказано от дома, Алишан отреклась от меня как от самозванки, мои сочетаемые сугубо мои, и претендовать на наследство, фамильные ценности и прочее движимое и недвижимое имущество я не могу и не собираюсь. Всё достанется вам: тебе, Алишан и её сыну.

– Что я от тебя хочу? Для начала верни мне всё, что забрала.

– Сорри?

Перевод Сашеньке не потребовался, он всё понял по вопросительно-непонимающей интонации и выражению лица.

– Всё, что спрятала Фео… и что по твоей милости было найдено Лишей.

Чёртов схрон. А ведь действительно, если бы сеть не перебросила меня с Филиппом к избушке Ярен, то хрена с два кто бы о нём узнал. Костя далеко и неизвестно, выкарабкается ли вовсе, я о заначке вообще ни сном ни духом, Ярен принципиально ни с кем связь не поддерживает. Вероятно, позже Санёк нашёл бы возможность навестить бывшую служанку и забрать содержимое сундука под предлогом законного возвращения в родные пенаты. Не исключено, что и Ярен на роль хранителя сокровищ избрали не потому, что Костас зело ревнивый, но потому, что кандидатура удобная со всех сторон.

– Предлагаешь обнести ваш дом?

Александр коротко, презрительно рассмеялся.

– Предложил бы… кабы видел, что ты и твой сброд способны на что дельное. Но ограбление – это грубо, долго и неудобно. Вас будут искать вместе с награбленным, а я не готов доплачивать за то, чтобы вы все исчезли разом и навсегда.

И самому мараться неохота… пока.

– Поэтому мы поступим иначе. Ты отправишься к моей сестре и потребуешь то, что принадлежит тебе.

– Мне ничего не принадлежит, – напомнила я.

– И это тело тоже, – револьвер в очередной раз совершил рискованный пируэт передо мной. – Но ты же используешь его… ходишь, дышишь, ешь… сочетаемым своим не отказываешь. И это тело по-прежнему принадлежит к нашему роду, в его жилах течёт наша кровь. Значит, ты можешь потребовать больше. Однажды Лиша смирится, пойдёт на попятный и предложит тебе всё, что сможет… лишь бы наш род не иссох, как у той оборванной. Просто мы не будем ждать, пока она смирится.

– А если я откажусь? Пристрелишь на месте?