Наречённая

Мне надо было выпить и забыться.

Домой вернулся только днём. С перегаром, отвратительно пахнущий, словно я нищий мерк. И первым делом направился в покои моей Наречённой…

Вошёл бесшумно. Не специально. Просто ещё в коридоре почувствовал, что она спит. Дурманящий запах земляники ядом разлился в крови. Как я не старался держаться всё это время, контролировать эмоции и чувства, играть,… ничего не выходило. Все мои усилия рассыпались прахом каждый раз, как мне стоит оказаться рядом с лунной.

Более того, как я не убеждал себя в её отвратительности, некрасивости, не интересности, подсознание, словно роковой змей, нашёптывало, что невероятней и прекрасней девушки я в жизни не встречал.

Завис над её хрупким тельцем, отчаянно желая сломать тонкую шею, что бы маленькое ледяное сердечко навсегда перестало биться. Наверное, тогда меня тоже не станет. Но, во всяком случае, наступит тишина и покой…

Лунная проснулась, снова разжигая пожар моей ненависти.

Я смотрел на Медузу по-новому, пытаясь понять, почему именно она, а не любая другая, моя Наречённая?

Потому что она другая. Она, словно, свалилась с луны: со своими мыслями, стремлениями и идеалами. Ей не нужно ничего в этом мире из того, что привлекает других ифриток. Ничего из того, что я мог бы предложить…

Хейли что-то говорила, шевелила губами, но я не понимал ни слова. Только думал, почему именно она? Когда всё это закончится? Почему меня так неудержимо тянет к ней и в то же время отталкивает?

Отвечал на автомате гадости, не дал извиниться. Зачем? Зачем мне её извинения? Она никогда не хотела меня слушать, не пыталась понять и… Да, плевать, в общем. Чтобы не говорил консул, я не могу с ней быть. Не с этой ледяной приверженкой своих ложных ценностей. Не сейчас, когда она не видит во мне мужчины, когда пытается быть милой ради своей цели. Только бы не опозорить свой род…

Ушёл, хлопнув дверью.

Почти всю ночь отмокал в ванной, пытаясь избавиться от последствий своего приключения, да и просто «очиститься». А утром… Утром я ничего не решил. Но хотелось сделать жизнь Хейли Блик такой же невыносимой, как и моя…

***

Когда я почти закончил, в кабинет влетел Дантэ. Вид у брата был недовольный, но он держался. Одет, как всегда, безупречно, не подкопаешься. Челка на бок, воинственность во взгляде… Смешно.

Отложил «слайс» и приветливо улыбнулся.

— Вижу, ты уже привёл себя в порядок? — процедил он, резко отодвинул стул и сел. — Почему не спустился на завтрак? И вчера тебя не было. Отец недоволен.

— Но ещё больше не доволен ты, да? — ухмыльнулся в ответ. «Слайс» замигал входящими сообщениями. Дантэ бросил быстрый взгляд на экран и нахмурился.

— Ты не ночуешь дома, возвращаешься в таком виде, словно провёл ночь на помойке…

— Ты отчитывать меня будешь? — грубо перебил, теряя терпение. Пусть уже сгинет из моего кабинета и не мешает.

— Ты подставляешь Хейли. Прекрасно знаешь, какие поползут слухи, если ты попадёшь в «сети». Репортёры только и ждут, чтобы «поймать» кого-нибудь из ифритов в невыгодном свете.

Это участие брата во всём, что касается Медузы, уже порядком утомило.

— Шёл бы ты… — угрожающе произнёс я, приподнявшись и уперев руки в стол. — Ничего не делать, как обычно. И не лезь в мои дела с альбиноской. Понял?

Я давно не угрожал брату. Дантэ опешил. «Слайс» снова моргнул: мы оба бросили взгляд на экран.

— Что это? — подозрительно прищурился Дантэ. — Почему тебе приходят сообщения от всех существ, с которыми мы обычно… Подожди! — воскликнул он и вскочил, схватив моё устройство. Я не стал ему мешать. В этом нет секрета. — Совсем спятил? Решил перенести ежегодную конную прогулку на завтра?!

— Почему нет? — беспечно пожал плечами и забрал «слайс».

Зубы брата скрипнули, так сильно он их стиснул.

— Сезон дождей — в горах опасно. Ты же хочешь взять с собой Хейли?

— Именно это и хочу, — потвердел я, убирая со стола документы. — Она теперь член нашей семьи, а традиции есть традиции.

— Она боится лошадей, — тихо и упрямо произнёс Дантэ.

— Да, как же ты достал уже?! — заорал я, вспылив, и швырнул папку на пол. — Думаешь, я не знаю, чего она боится?! Что любит, а что нет? Что умеет, а что у неё вообще не получается?! Ты три месяца за ней наблюдал, а я учился с ней бок о бок три года!

Дантэ замер. Глаза хищно сверкнули и побагровели. Кажется, он что-то понял.

— Если… с ней хоть что-то случиться…

Я взбесился. Это был конец моего терпения. Бросился на брата, снеся его с ног одним ударом.

— Только мне решать, что с ней будет! — заорал, обезумев от ярости.

Дантэ быстро поднялся и оказался рядом.

От первого удара я ушёл, но брат слишком быстр. Он ударил в спину, и я полетел вперёд, чудом устояв. Дантэ метнулся в сторону, но я успел отследить его перемещение и ударил кулаком, попав в плечо. Брата повело, и я не упустил момент и сделал подсечку, после чего запрыгнул на него сверху и стал бить.

— Прекратите немедленно, — прогремел голос отца, отвлекая меня.

Дантэ перекинул меня через себя, а его кулак прилетел мне в скулу.

Сила сорвалась с «поводка» и брата отбросило взрывной волной, которая была похожа на выброс пепла и сажи. Я зарычал, пытаясь удержать дар, совладать… По полу пошла трещина…

Я чувствовал, как лопается кожа, как спина покрывается шипами, и лишь мозг настойчиво сигналил, что трансформация меня убьёт.

— Сделай что-нибудь! — раздался встревоженный голос отца. Дантэ стоял напротив, в ужасе взирая, и не шевелился. Я упал на колени, сжимая кулаки и стискивая зубы изо всех сил стараясь удержать неугомонную силу.

Яркая вспышка света ударила по глазам.

Потерял ориентацию в пространстве, звук, словно выключился. Меня оглушило.

Как в тумане, ничего не ощущая, увидел, как на колени опустилась лунная, а с её пальцев срывались золотые нити. Она ничего не говорила, лишь сурово и осуждающе смотрела мне в глаза.

— Ляг.

Снова появился звук. Множество голосов разом ворвались в моё сознание, причиняя боль. Откуда-то появились слуги и дворецкий.

— Выйдите все! — приказала альбиноска, и никто не посмел ослушаться. Кабинет опустел, воцарилась тишина.