Нарисуй Италию

Алексей опустил чашку с кофе и ответил на её бесстыжее внимание таким же прямым взглядом. Несмотря на неоново-зелёные волосы, торчащие в каком-то беспорядке, девчонка оказалась симпатичной. По бледной коже рассыпались редкие веснушки, скопившиеся в основном на скулах и носу, украшенном пирсингом-септум 2 . В прядях сверкнули серёжки, в левом ухе – три колечка. На предплечье руки, что лежала на спинке стула, из-под рукава выглядывала татуировка в виде парада планет.

2

Пирсинг септум – прокол центральной носовой перегородки между ноздрями.

Девушка резко отодвинула стул и села. Не представилась и не поздоровалась. Подтянула к себе его чашку кофе и отпила. Выглядело это бесцеремонное вторжение не просто невоспитанностью, а крайней степенью наглости. Но её, кажется, это не смущало, правда, дрожащие пальцы выдавали волнение, а щёки заметно заалели. Не так легко ей далось это безобразие, как она пыталась показать.

Нелька готова была провалиться сквозь землю от неловкости ситуации, в которую сама себя и загнала. Ох, и отомстит она потом Ялицким за их фантазию, а Витке, что та выбрала именно этого посетителя кафе. Нелька узнала его сразу, эти зеленющие глаза невозможно забыть. Неудивительно, что подруга выбрала этого мужчину, он притягивал взгляд, завораживал, его хотелось рассматривать и изучать.

Нелька сделала глоток и едва не выплюнула горький кофе. Кто вообще пьет такую бурду? Химикат какой-то для выведения пятен и отмывания унитазов. Официантка с подносом приблизилась к их столику, по Нельке скользнула недоумённым взглядом, молча оставила на столе тарелку с выпечкой и креманку с мороженым. Её-то Нелли и подвинула к себе. Взяла ложечку и воткнула в холодный шарик. Мужчина продолжал хранить молчание, но взгляд не отрывал, смотрел на неё, слегка приподняв брови. Нелька вздохнула и поднесла ложку ко рту. За десять минут опустошила посудину, только каким-то чудом умудрившись не подавиться под прицелом зелёных глаз. Облизав ложку, она положила её на блюдце, и придвинула штрудель.

Алексей наблюдал, как исчезает заказанная им еда с лёгким недоумением и любопытством. В подобную ситуацию он попал впервые. Девчонка выглядела вполне уверенной и довольной жизнью, и ела его завтрак с явным удовольствием, нарочно неторопливо. Нанизывала на вилку кусочек десерта и медленно отправляла его в рот. Слегка зажмуриваясь, демонстрировала блаженство.

Алексей подвинул к себе чашку с отвергнутым горьким кофе, отпил глоток и посмотрел на пустую тарелку с разводами карамельного соуса.

Нелли отложила вилку, вытерла губы салфеткой и широко улыбнулась. Штрудель она доела с трудом: объелась ещё на стадии поглощения мороженого. Мужчина молчал, не обвинял её, не бесновался, наоборот, едва заметно улыбался, правда на дне его глаз всё равно притаилась печать, та самая печаль, которую она смогла изобразить на портрете. Оказывается, его шевелюра не была тёмной, как показалось в прошлую встречу, когда он промок под дождём. Назвать его блондином тоже было бы не точно. В русых волосах проскальзывали светлые, почти белые пряди. Не равномерно, как бывает при окрашивании, а как-то бессистемно, где-то плотнее, где-то одинокими пятнышками. А ещё Нелли поняла, что он точно не её ровесник, вокруг глаз обозначились мелкие морщинки, да и само лицо с тёмной щетиной на подбородке, широкий разворот плеч принадлежали не юноше, а мужчине. Это открытие немного смутило Нелли.

Она поднялась и вышла из-за стола.

– Спасибо.

– На здоровье, – откликнулся Алексей, ожидая хоть каких-нибудь объяснений. Не дождался.

Девушка аккуратно задвинула стул, задорно улыбнулась, и, взмахнув зелёной шевелюрой, вышла из кафе. На тротуаре снова обернулась, подмигнула ему и послала воздушный поцелуй.

Алексей сидел перед пустыми тарелками с ополовиненной чашкой кофе и недоумевал. Наглая особа только что позавтракала за его счёт, а он её не остановил, даже замечание не сделал. Просто смотрел, как она ест.

4 глава. Комсомольский

В воспоминаниях Алексея о юности в Комсомольском всегда присутствовала стойкая горечь. Ему казалось, что пасека и всё, что с ней связано, постоянно лишали свободного времени. А вот детство осталось в памяти пёстрыми всполохами и ощущением счастья. Для ребёнка, особенно мальчишки, Комсомольский представлялся настоящим раем, лучше любого Неверлэнда 3 .

Вишнёвый сад, посаженный ещё дедом, выходил к Зелёному озеру, а за ним начинался небольшой, но самый настоящий лесок, где водились тетерева и зайцы, а зимой из глубины почерневшего леса раздавался волчий вой. Главной достопримечательностью по праву считался Лешачий овраг, в котором по слухам сгинули неопытные охотники и заплутавшие грибники, съеденные Лешаком. Местная страшилка периодически подтверждалась сводками о пропавших людях и не вернувшихся с пастбища коровами.

3

Неверлэнд – вымышленная страна, в которой жил Питер Пэн.

Для детей Комсомольский был сбывшейся мечтой о раздолье с привкусом опасности. Но в глазах старшеклассников посёлок выглядел не так привлекательно. Цивилизация здесь немного наследила, оставив после себя свет, воду и газовое отопление, но ночные клубы, сетевые магазины и популярные кафе быстрого питания сюда не добрались. Досуг не отличался разнообразием. У девочек был выбор между библиотечным кружком и танцевальным. Мальчики занимались в единственной спортивной секции при школе – карате, а на заросшем стадионе – чем-то, похожим на футбол. Тренера не было, справлялись сами. Так как правила трактовали по-своему, футбол периодически переходил в тренировку по восточным единоборствам, а ими, за неимением выбора, владели многие.

Когда Алексей заканчивал десятый класс, в Комсомольском случился кризис. Люди повально уезжали, продавали дома, а если не удавалось избавиться от жилья, просто заколачивали окна и двери до лучших времён. Половина посёлка просто вымерла, превратившись в кладбище брошенных домов. Природа воспользовалась беспечностью людей и начала наступать на цивилизацию, превращая Комсомольский в сказочную позабытую страну на краю света. Не верилось, что всего в двадцати километрах находится город, куда и подались жители исчезающего посёлка.

Родители Алексея будто и не заметили перемен. Городские блага их совершенно не интересовали. Им хватало своего обширного подворья, вишнёвого сада и пасеки. Крепкий каменный дом на высоком фундаменте заканчивали строить, когда Алексей ходил в начальную школу. А мансарда так и осталась в черновой отделке, обработанные олифой балки и шершавый деревянный пол не знали покраски.

Имея возможность наблюдать рассвет на берегу озера и дышать ароматным чистым воздухом, родители Алексея чувствовали себя вполне счастливыми.

Алексей хорошо запомнил день, когда его впервые посетила мысль сбежать из Комсомольского.

Отец разбудил его рано. Ваня ещё лежал в кровати, накрывшись одеялом с головой, и бухтел, что никуда не поедет и будет спать все выходные.

Евгений Прокопьевич осуждающе покачал головой.

– Опять допоздна по посёлку шатался или в заброшках сидел?

Алексей умылся и оделся под отцовское ворчание. Ваня никогда не вставал без борьбы, всегда отвоевывал себе пару минут, а когда поднимался, ещё полчаса напоминал примитивного голема, не способного мыслить и разговаривать.