Нарисую себе счастье

— Но не волшебники, — пожал плечами Озеров.

Синегорский опустил глаза и кинул в остывший чай еще два куска сахара.

— Значит, есть способ, — тихо сказала я. — Вижу же, что есть!

— Операция, — не поднимая глаз, сказал Синегорский. — Но…

— Но?

— Мы ее никогда не делали. И Марк тоже. На Юге такое не практикуется.

— Значит, нужно привезти целителя с Севера! — воскликнула я.

— Шансов все равно немного. Мы, возможно, и сами могли бы… В шесть-то рук. Чай не дураки и Университет все закончили. Но видишь ли, он ведь может умереть прямо во время операции.

— Как будто он без нее не умрет! — поджала губы я. — Сколько процентов на благоприятный исход даете?

— Десять… пятнадцать, если Марк поможет, — поднял темные глаза княжич. Второй лекарь кивнул молча.

— Ноль против пятнадцати, — протянула я. — Дайте-ка подумать, что лучше?..

— Не согласится Казимир, — сумрачно вздохнул Озеров. — Марк ему уже несколько раз предлагал. Если б раньше согласился, то шансов было бы больше.

Я сникла. Да, Долохов упрям, и его можно понять. Я бы, наверное, тоже не согласилась. Страшно это — когда тебя заживо режут. Да еще сердце, наверное, достают.

— А что делать-то нужно? — тихо спросила у невеселых докторов.

— Вскрыть грудную клетку и поглядеть, где там дырка. Если получится — зарастить. Мы — хорошие целители, сильные. Возможно…

Он снова замолчал, а я налила себе чаю и села рядом.

— Еще способы есть? Если лекарь всегда рядом будет, то что?

— Как минимум, купирует очередной приступ. Но сердце может и во сне остановиться, и, простите, в уборной. Рано или поздно оно не выдержит.

— А Ольга знает? Ольге сказали? — спохватилась я.

— Нет. Казимир просил раньше времени ее не тревожить. Тем более сейчас.

Я кивнула: это было справедливо. От Ольги больше шуму будет, чем проку. Прилетит, начнет командовать, суетиться. Казимир разозлится, будет орать… и помрет еще до лета. Нет, не стоит сестре говорить пока. К тому же она наслаждается супружеством. Пусть мэтр Пиляев с ней дело имеет, а не я.

— Вот что, Маруш, я тебе оставлю рецепты. Съездишь в город, в аптеку. Как отвары делать, знаешь? Не кипятить, а на водяной бане.

— Знаю, матушке так и делал.

— Чудно. Завтра кто-нибудь из нас приедет. Если получится… поговори с ним про операцию еще раз, ладно?

Я только губы скривила. Как же, так меня Хозяин и послушал!

Лекари ушли. Устина, снова вздыхая, убрала со стола и напомнила про обещанного кролика. Я проведала Казимира — он спал. Точно спал, грудь мерно вдымалась и борода подрагивала. Не стала его тревожить, ушла в кабинет. Взяла из стола бумагу и карандаши и принялась рисовать новые узоры. Хотелось чего-то яркого, чтобы с позолотой. И без огурцов. От нечего делать нарисовала осенний лес. И маки на синем. И, подумав немного, вензеля “М и О”. Будет Пиляевым в подарок фамильный сервиз. Красиво же!

К вечеру Казимир зашел в кабинет. Выглядел он обыкновенно, почти даже не бледно, и нестерпимо пах табаком.

— Или вы курить бросаете, или я домой уезжаю, — спокойно сообщила я. — Мне следить за вами велели, а что толку от мальчишки, если вы сами себя в гроб загоняете? Потом с меня ведь спросят.

— Напугал гадюку голой задницей, — хмыкнул Долохов. — Покажи, что нарисовал?

И сгреб своей кривой ручищей мои эскизы. А ведь и в самом деле — левша. Как я раньше не заметила?

— Неплохо, — спустя какое-то время вынес он приговор. — Лес прямо очень неплохо. Я такого раньше не видел. А это что?

— Вензеля, — буркнула я нехотя. — Для Марка и Ольги. Именной сервиз. Ни у кого такого больше не будет.

— Мысль любопытная, только перебьются. Шиш им, а не подарки. Что еще есть? О, а это зачем?

— Ну вы стекло цветное хотели, а что из него, стаканы и графины делать?

— Бутылки. Для вина дорогого. У меня и заказчики есть. Гальянов хотел игристое в цветном стекле продавать.

— Ну вот и кубки к бутылке приложите, как бы в подарок. Бокалы хороши тонким стеклом и изяществом, а кубки — они роскошные. И звенят. Можно золотые ободки сделать, будет броско.

— Броско… — пробормотал Казимир, почесав нос. — Броско — это хорошо. На Юге любят все блестящее и увесистое. Но тут, видишь ли, проблема: ножку такую сделать сложно. На чашу пуансон выточить не проблема. И матрицу тоже. А ножку нужно отдельно штамповать. Или отливать.

— Так сделайте отдельно, — пожала я плечами. — И приляпайте. Лишнее потом уберете. Вы же маг в конце концов.

— Как у тебя все просто!

— А какой смысл усложнять?

Впервые за сегодняшний день я увидела на лице Казимира улыбку. Настоящую, искреннюю, светлую. Работа делает его счастливым. И это прекрасно.

Глава 10. Приятные хлопоты

Следующий день начался с разъездов. Казимир велел мне ехать в Большеград, в библиотеку при Университете, взять там подборку Северного вестника и полистать. Узнать, какие есть на Севере заводы стекольные и фарфоровые, заодно приметить, нет ли чего нового в сфере техномагии. Наш Хозяин оказался большим поклонником инженерных изобретений. Он мечтал, чтобы построили, наконец, железную дорогу. Жаль только, не доживет.

Еще мне нужно было попросить тиражи Буйских новостей и Лесных известий за пять последних лет. Кажется, кто-то продавал песок и глину, Казимир точно помнил, что была статья, но тогда не заинтересовался. Сейчас же нужно было найти эту заметку и потом отправить запрос по указанному адресу. Может статься, что дешевле и быстрее глину покупать на стороне, чем бесконечно укреплять берег реки, рискуя жизнью и здоровьем рабочих.

Ну и вдобавок следовало купить себе теплую одежду. Но сначала, разумеется, заехать к семье и сообщить, что я в порядке.

За день я со всеми делами не управилась. Пришлось остаться на ночь в Большеграде. Думала, чтобы сэкономить, напроситься в гости к доктору Пиляеву, чай не чужие же люди, но дверь его дома открыл незнакомый молодой человек, сообщивший, что места нету. Он тут сам гостит. Что же, нет так нет. Остановилась в гостинице.

Новая жизнь и интересные поручения нравились мне чрезвычайно. Мир словно раздвинул для меня свои границы. Я с удовольствием прогулялась по ночному городу, поглазела на газовые фонари, выпила чаю в кондитерской лавке. Одна гуляла (матушка узнает — ругаться будет), Ермол попросился к каким-то своим старым друзьям. Страшно не было, на каждом углу — шальварщики.

Любопытно было и в библиотеке. Газеты увлекали, я то и дело зачитывалась статьями вместо того, чтобы пролистывать ненужное. Сколько, оказывается, всего за последние годы произошло! Самое страшное на Севере случилось, там революционеры государев дворец взорвали! А в нашей деревне о таком ужасе и не слыхивали… А зачем подорвали? Кого хотели напугать? Чего у государя требовали? Ответа я не нашла. Нужно у Казимира спросить, он умный, знает, наверное.

Многое из газет узнать можно. Например, доктора Синегорского в Буйске весьма любили. Чуть ли не каждую неделю кто-то его в заметках благодарил. А супруга его, Милана Матвеевна, оказывается, орден государев получила за участие в строительстве зеркалографа.