Наркомент

– Звонили. – Вспомнив про нависшую опасность, Марина моментально перестала дуться и посмотрела на меня с надеждой.

– Когда обещали быть?

– Сегодня вечером. Точное время не назначили, но сказали, что прихватят с собой нотариуса.

– Так… Вы поели? – Я вопросительно посмотрел на обеих. – Сыты?

– А что? – оживилась Верка. – Есть какие-то предложения?

– Только одно, – ответил я. – Сейчас вы удаляетесь из кухни и оставляете меня одного. Буду дымить, пить пиво и думать. Убедительная просьба не мешать. Вопросы есть? Вопросов нет. Желаю приятного отдыха.

Если честно, то в общих чертах план уже созрел в моей голове. Просто хотелось побыть одному.

2

Они явились втроем, и двое из них словно сошли с полотна неизвестного художника конца двадцатого века, украшающего жилище Марины. Благодаря ее предварительным пояснениям, мне удалось идентифицировать их.

Плохо выбритый Зарик, тот, что умственно отсталый, имел такое выражение лица, словно его недавно ударили из-за угла пыльным мешком, и теперь он угрюмо размышлял, кто бы это мог быть и что бы такого страшного с ним сотворить. Его маленькая обтекаемая голова, торчащая из высокого воротника темно-серого свитера, беспрестанно подергивалась и поворачивалась из стороны в сторону, отчего он напоминал исполинскую черепаху. Поверх свитера на Зарике красовалась куртка с воротником из бараньего меха – в очень похожих летали давным-давно первые покорители Северного полюса.

За ним следовал парень чуть повыше ростом и не такой мясистый. Это был, надо полагать, тот самый башковитый Саид, который взялся атаманствовать над своими братанами. Взгляд у него был вполне осмысленным. Если бы поверх его черной кожанки скрестить патронные ленты, малюсенькую кепчонку украсить красным бантом, а в руки дать именной «маузер», то Саид вполне сошел бы за молодого революционного комиссара, явившегося потрясти буржуев во имя диктатуры криминалитета.

С собой Саид и Зарик прихватили обещанного нотариуса, человека абсолютно не бандитской наружности. С ног до головы частный-пречастный, честный-пречестный, он настороженно выступал в арьергарде маленького отряда, прикрывая грудь, как щитом, папкой из тисненой кожи. Песочно-желтое пальтецо с бархатным воротником, опасливо посверкивающие очечки, а над всем этим сияющая лысина – вот и все, что можно было сказать о наружности этого юридического персонажа.

Так выглядела одна из двух высоких договаривающихся сторон. Вторая, наша, была представлена откровенно обмирающей от страха Мариной, пытающейся хорохориться Веркой и мной, делавшим вид, что мне не привыкать к подобным переделкам.

Марина, впустившая опасных гостей в квартиру, поспешно втиснулась в самый уголок г-образного дивана, как будто рассчитывала остаться там незамеченной. Верка развалилась с краю в непринужденной позе, но было заметно, что в любой момент она готова вскочить и оказать отчаянное сопротивление, в котором, впрочем, не было никакого смысла. Ну а я держался на том же диване как бы особняком. Не потому, что чурался родственниц, попавших в немилость к бандитам. Просто я не хотел, чтобы пули, если они, не дай бог, полетят в меня, ненароком попали в Марину или Верку.

Троица вошла в гостиную и тут же рассредоточилась: Зарик – у искусственной пальмочки слева, в центре – немного нервничающий нотариус, а Саид выбрал позицию правого нападающего – самую выгодную, между прочим, потому что прямо за его спиной остался путь к отступлению по коридору.

Нас разделял низенький столик, инкрустированный перламутровыми узорами. Перепрыгнуть через него не составило бы труда даже для тяжелозадого Зарика, но никто пока не спешил к подобному сближению.

– В хате еще кто есть? – спросил Зарик, обращаясь к Марине.

– Никого, – ответила она высоким вибрирующим голосом.

– А это что за конь в пальто?

Это прозвучало довольно обидно, тем более что из верхней одежды на мне был только свитер, покроем и вязкой напоминающий кольчугу. Если бы еще он обладал пулеотталкивающими свойствами!

Марина уже открыла рот, когда я остановил ее предостерегающим жестом руки и ответил самостоятельно:

– Считайте меня адвокатом, который представляет интересы Задоржевских, старшей и младшей.

Саид по-прежнему молчал, оценивая обстановку, а его более порывистый товарищ не удержался от зловещей реплики:

– Подписываешься, значит, за них, чувачок? Гляди, потом не обижайся, когда и тебя заодно щемить станем.

– В обиженных сроду не ходил и ходить не буду, – сказал я Зарику с лучезарной улыбкой.

Выслушав наш коротенький диалог, Саид счел нужным открыть свой рот, усеянный кривоватыми, острыми зубами плотоядного ящера:

– Как тебя зовут, адвокат? Отзовись.

– Игорь, – представился я без всякого апломба. – Просто Игорь.

– Валил бы ты отсюда, Игорь. Плохого не посоветую. А то встрянешь ненароком, потом сам не рад будешь.

Его челюсти отчетливо клацнули, когда сомкнулись в ожидании моего ответа. Я заявил с прохладцей:

– Я все-таки поприсутствую. Как лицо заинтересованное.

– А не обхезаешься? – мрачно полюбопытствовал Зарик.

В его волосатой лапе тускло поблескивал самый настоящий револьвер с вращающимся барабаном. Подобную штуковину я помнил по своей северной одиссее на остров Рыбачий, где по пьяни чуть не выменял «наган» на литр спирта. Спирт, впрочем, был безвозмездно выпит на пару с владельцем оружия, после чего мы устроили с ним небольшое состязание по стрельбе, чудом не продырявив друг друга или таких же разгоряченных до девяноста шести градусов зрителей. Поскольку мне были известны кое-какие особенности «нагана», я охотно поделился своими познаниями с Зариком:

– Ненадежная вещь. Дешевка. И автоматический взвод срабатывает через раз. А пока ты будешь взводить курок, я тебя изрешетить успею.

Он выслушал мою короткую лекцию с необыкновенным вниманием. Заглядывал, правда, не мне в рот, а в дуло «зауэра», направленное ему прямо в лоб. До этих пор пистолет мирно покоился под моей левой ляжкой, так что достать его было делом одной секунды. Заторможенный Зарик пропустил эту секунду. И теперь чувствовал себя дурак дураком. Затевать перестрелку в упор ему явно не хотелось. А что делать дальше, он просто не знал.

На выручку пришел Саид, лихо передернувший затвор вполне современного пистолета, по виду милицейского. Нотариус вздрогнул, словно в комнате прозвучал не щелчок, а выстрел.

Я дергаться не стал, не повел ни бровью, ни стволом «зауэра», выжидающе уставившегося в переносицу Зарика. Сказал Саиду, не удостоив его даже взглядом:

– Одного из вас я все равно достану. Будет большой шум и два трупа. После этого тебе никакой нотариус не поможет.

Краешком глаза я видел, что он стоит неподвижно, обдумывая мои слова. Не стремился Саид к излишней шумихе. Кроме того, пуля, она, может быть, и дура, но не настолько, чтобы не найти цель в замкнутом пространстве даже такой большой комнаты, как та, в которой мы собрались на вечерние посиделки.

– Предлагаю сложить оружие на стол и провести мирные переговоры, – продолжал я. – Вас двое, я один. Вы ничем не рискуете.

– Ты первый, – сказал Саид.

– Нет. – Я отрицательно покачал головой. – Сначала твой дружбан. Потом мы с тобой одновременно. От дивана до стола рукой подать, но вы можете придвинуть кресла, и тогда мы окажемся в равных условиях.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь звучным бурлением в желудке нотариуса. Марина и Верка вели себя как две мышки, очутившиеся на виду сразу у нескольких хищных котов.