Наркоза не будет

– Прости... Я устал. Ты не очень скучала?

Коша провела пальцами, еще холодными от воды, по впалой щеке Чижика. Тот улыбнулся и поймал пальцы губами.

– Они пахнут морем...
– сказал он шепотом и приблизился блестящим взглядом к Кошиным глазам.

Легкая теплая волна вдруг взмыла вверх по позвоночнику, и Коша уткнулась губами в полуоткрытый рот Чижика. Его руки крепко обхватили ее за плечи и прижали к Лох-Несскому чудовищу. Сердце громко тукало. Они свалились прямо в песок, молча извиваясь в тесных объятиях. Волна нежности утопила их прежде, чем они поняли, что это. Коша успокоено уткнулась в плечо Чижика и уснула.

***

Около полудня из соседнего котеджа вышел прогуляться с огромной лохматой овчаркой старый эстонец. Он неторопливо шел по пляжу, наступая мягкими тапками на концы осоковых листьев, до половины занесенных песком. Собака, наклонив голову к земле, бегала вокруг него широкими кругами. Она наткнулась на спящую в песке парочку и, завиляв хвостом лизнула горячим языком Кошино лицо.

– М-м-м... Уйди!
– махнула Коша рукой и открыла глаза.

Собака увидела это, припала на передние лапы и весело залаяла. Чижик тотчас вскочил и потянулся рукой под куртку. Старик тихо свистнул, и собака тут же побежала к нему.

– Ты полез за пистолетом?
– спросила Коша, глядя вслед удаляющейся сутулой фигуре.

– Да...
– Чижик потянулся и вскочил на ноги.

– Ты хотел убить собаку?
– Коша повернулась к нему и с возмущением подняла брови.

Лицо Чижика внезапно отвердело.

– Я думал это человек. Пойдем!
– сказал он, отряхивая одежду от песка.

Он протянул руку девушке, помог ей подняться и прикоснулся губами к затылку. Вдохнул теплый запах.

– От тебя пахнет персиками...
– сказал он задумчиво и осторожно провел пальцами по блестящим вороньим крылом волосам Коши. Коша задохнулась. Неизвестная доселе теплая нежность затопила ее целиком. Было все равно, чем это кончится. Будет или не будет. И что будет. Она смотрела этот день, как фильм. Чужая непонятная жизнь Чижика вдруг потянула ее в себя, мягко и властно, словно волна прибалтийского моря.

Погода, ясная с утра, начала портиться. Небо заволокло. Ветер усилился. Похолодало. Море потемнело, и волны цвета свинца раздраженно шипя, хлестали наотмашь берег. Коша поежилась и инстинктивно приблизилась к Чижику.

– Научи меня стрелять...
– услышала она свой, вдруг охрипший голос. Мне надо убить одного человека.

Чижик снова наклонился и прижался лицом к ее щеке. Поцеловал в ухо, молча взял за руку и повел к машине.

Когда они сели, на лобовое стекло упали первые капли.

– Ну вот...
– нахмурилась Коша.
– Все испортилось...

– Тебе не нравится дождь?

Она помотала головой. Чижик внимательно посмотрел в глаза и не то в шутку, не то всерьез предложил:

– А хочешь - я разгоню облака? Минут десять - и снова выйдет солнце. Хочешь?

– Разгони!
– кивнула Коша, радуясь тому, как легко Чижик превращает заурядные происшествия в мифическое повествование.

Она вспомнила, что Череп ей рассказывал об этом умении Чижика. Решила проверить, насколько это так.

– Хорошо, - без тени усмешки ответил Чижик.
– Через десять минут над нами будет синее небо.

Они выехали на ту улицу, по которой приехали с границы, и оказалось, что среди сосен полно кафе и маленьких магазинчиков. Дождь хлестнул асфальт первыми холодными жгутами. Чижик остановился около ближайшего домика и спросил:

– Что ты хочешь на завтрак?

– О!
– задумалась Коша.
– М-м-м... Что же я хочу?... Сок? Ананасовый сок... И булочку с шоколадом.

– О`кей!
– сказал Чижик и выпорхнул.

Минут через пять он появился с огромным пакетом в руках и, уворачиваясь от капель, прыгнул в машину.

– Держи!
– протянул он Коше пакет с булкой и соком и, опустившись на сидение, резко газанул.

Коша опять влипла в сидение.

– Ты достал меня!
– не особо злясь, крикнула она.
– Хорошо, что я еще не открыла сок!

Чижик расхохотался.

Коша принялась за пищу. Неожиданно оказалось, что она хочет есть. Чижик насвистывал и улыбался.

– А ты что, не будешь?
– запоздала вспомнила она про спутника.
– Я нечаянно съела всю булку.

– Ну и правильно. Я купил ее тебе. Я не хочу...

– Ты что от аккумулятора питаешься?

– Ага...
– неопределенно обронил Чижик и врубил музыку.

Щетки дворников изо всех сил боролись с водой.

– Ну вот!
– вздохнула Коша.
– А ты говорил, что разгонишь дождь! Обманул! А я... поверила. По...ве...ри...ла. Вот так всегда. Мужчинам верить нельзя!

– Еще две минуты, - сказал Чижик, бросив взгляд на циферблат.

Его лицо снова сделалось жестким.

***

Через две минуты дождь действительно прекратился. Перед машиной, точно повторяя конфигурацию шоссе пронзительно светилась синяя промоина, точно скальпелем выхваченная из серой массы туч.

– Вот!
– сказал Чижик и вздохнул.

Коша, совершенно обескураженная, всунулась в окно. Действительно чистое небо было только над ними.

– Это случайность! Так не может быть!
– возбужденно крикнула она, возвращаясь в салон.
– Наверное, ты просто знал, что так должно случиться.

– Можешь думать, как тебе нравится, - пожал плечами Чижик.

Коша замолчала, перебирая в памяти последние события.

– Знаешь... Мы с Роней вызывали ветер. Флейтой. Я сама это делала, поэтому я могу тебе поверить. Но это флейта! А ты? Как ты это делаешь? Скорее всего, ты просто откуда-то знал, что здесь скоро появится просвет. Может быть, ты - хороший синоптик.

Чижик сладко улыбался. Он осторожно дотронулся до Кошиных волос и мягко, почти шепотом произнес:

– А ты сама попробуй! Я думаю, у тебя тоже получится. Ты же не синоптик!

– Но как?

– Ты должна верить, что это - ты. Тогда ты поймешь - как.

Коша откинулась на спинку сидения и пристально посмотрела на небо. Она мысленно отчеркнула на горизонте черту, сзади которой тучи должны были исчезнуть. Две реальности совместились перед ее взглядом. Она отчетливо видела тяжелую серую массу на горизонте и яркое солнечное небо внутри себя - там, где она обычно видела свои картины. Минуты две она старалась удержать слои совмещенными и мысленно усиливала интенсивность синего цвета. Однако ничего не изменилось - тяжелый серый слой по прежнему простирался по всему кругу горизонта, только промоина над шоссе по прежнему показывала свою огромную глубину.