Народ Великого духа

– Понятно, мой добрый друг Виктор, – сказал отец Бонифаций, несмотря на то, что до понимания было еще далеко, – а сейчас скажите, все ли довольны тем, как тут устроил дела князь Сергий ап Петр и его помощники?

– На самом деле, – осторожно ответил Виктор Легран, – месье Петрович не единственный руководитель этой колонии. Помимо него, есть военный вождь, месье Андре, кадровый офицер в отставке, а также месье Антон, который заведует кирпичным производством, и еще мадам Марина, в ведение которой входят медицина, кухня и семейные отношения. Именно она руководит той странной организацией, которая называется Советом Матрон. Месье Петрович тут заведует всеми строительными делами, он капитан этого корабля, а еще его зовут, когда необходимо провести какие-нибудь церемонии или обряды. Так вот, насчет довольства… Что касается местных женщин, то они всем довольны. Месье Петрович и другие князья этого народа устроили им такую жизнь, о которой в своем прежнем диком состоянии они не могли и мечтать. Они сыты, одеты, обуты, живут в тепле и уюте, их никто ни к чему не принуждает и не заставляет, а власть месье Петровича и других князей хоть и сильная, но такая мягкая и незаметная, что кажется, будто ее вообще нет. А она есть… когда это необходимо, ситуация разрешается ко всеобщей пользе со всей возможной быстротой и жесткостью. Общественный интерес тут выше частного, и это насущная необходимость. Ведь против нас, цивилизованных людей, стоит весь огромный дикий мир…

– Мой добрый друг Виктор, – быстро спросил отец Бонифаций, – неужели вы считаете себя заодно с князем Сергием ап Петром и его соправителями? Ведь вы же совсем не из их народа и совсем из другого времени…

– Сказать честно, – ответил Виктор Легран, – сначала я был далеко не в восторге от того общественного устройства, которое установил месье Петрович. Но путем длительных размышлений мне удалось прийти к выводу, что это единственно возможная форма существования цивилизованного общества в данных условиях. Альтернативой устроенному тут социализму была бы гибель этого очага цивилизации, после чего нам всем пришлось бы возвращаться к дикарям и жить с ними. А я уже хлебнул такого удовольствия и больше не хочу. Я достаточно образован, умен и молод, а также умею широко смотреть на вещи и замечать то, что не видят другие, поэтому месье Петрович приблизил меня к себе и даже вручил новое оружие. Думаю, что у меня есть все необходимые качества для того, чтобы сделать в этом обществе хорошую карьеру и умереть в собственной постели в окружении десятков жен, сотен детей, а также тысяч внуков и правнуков. Из маленькой искры можно раздуть большое пламя, и я надеюсь стать одним из Адамов нового народа, наряду с месье Петровичем и другими достойными мужчинами, которым Всевышний предоставил такую возможность.

«Честолюбец, – подумал отец Бонифаций, – впрочем, он достаточно мил и его мечта не вызывает какого-то особого отторжения. Каждому нормальному мужчине, если он не замечен в содомском грехе и иных противоестественных наклонностях, хочется воспроизвести себя в максимальном количестве потомков…»

Но вслух священник произнес нечто иное.

– Благодарю вас, мой добрый друг Виктор, – сказал отец Бонифация, – вы дали мне неплохую возможность поразмыслить над вашими словами и тем, что я вижу собственными глазами. Тем более что мы вот-вот причалим…

Тогда же, первая пристань у Большого Дома, коч «Отважный».

Гвендаллион, вдова Брендона ап Регана, временная глава клана Рохан.

Корабль вошел в устье какого-то ручья и чуть наискосок мягко ткнулся носом в песчаную отмель. Радостные лица встречающих, улыбки, смех и приветственные крики сбегающихся со всех сторон людей. Так не встречают сурового господина и повелителя, с такой радостью бегут только к любимому отцу. При этом Сергий ап Петр – сама скромность, он не купается в поклонении, охватывающем его со всех сторон, а как бы игнорирует его, воспринимая знаки внимания как нечто незначащее и мимолетное. Но он не хочет обижать этих людей невниманием, поэтому выходит на нос и, как это положен князю, говорит небольшую речь. Я еще не понимаю его слов, но вижу, что люди воодушевлены: они разражаются радостными криками в ответ на это приветствие.

Возглавляют толпу несколько человек. Вот они поднимаются на палубу корабля в то время, как остальные остаются внизу. По одежде и другим приметам сразу видно, что это другие лорды этого народа и соплеменники Сергия ап Петра, а остальные, должно быть, его жены, которые оставались дома, пока их господин и повелитель плавал за оловянной рудой. И одна из них – уже матрона, а не девчонка, как остальные, полногрудая и светловолосая, чем-то похожая на меня. По описанию я узнаю леди Фэру, вторую старшую жену Сергия ап Петра. Единственное, что у нее не такое как у меня, это широкие скулы и чуть приплюснутый дикарский нос, но даже эти черты не мешают мне называть эту женщину леди. Она полна внутреннего достоинства и спокойствия, и думаю, могла бы украсить собой любой, даже самый важный клан. Мое впечатление оказалось верным. Вот к этой женщине подходит леди Ляля и сначала они жмут друг другу руки, а потом, по местным обычаям, начинают тереться носами. Потом леди Ляля таким же образом здоровается с еще двумя юными женщинами примерно ее возраста, бросив несколько слов, среди которых я уловила свое имя, после чего, совершенно неожиданно она подвела всю эту компанию ко мне.

– Леди Гвендаллион, – представляет она нас друг другу, – леди Фэра, леди Илин, леди Мани.

Понятно даже без перевода. Леди Ляля очень умная молодая женщина. Внимательно посмотрев на представленных мне жен Сергия ап Петра, я решила, что леди Илин и леди Мани, в общем, тоже «леди», как и леди Фэра, только им до полного соответствия еще нужно немало постараться. Впрочем, Сергий ап Петр как князь наверняка подобрал себе в жены лучших из лучших, остальные местные женщины должны быть несколько хуже…

– Очень приятно, – сказала я, сопроводив свои слова улыбкой для пущего понимания.

Произнеся эти слова, я просто не понимала, что мне следует делать дальше. Ведь, несмотря на наши взаимные улыбки, я пока не могу вступить с ними светскую беседу, потому что знаю всего несколько слов… Но, как оказалось, этого было достаточно.

– Леди Гвенндаллион, гость, идти с нами, – неожиданно сказала леди Фэра [9] , – отдыхать, баня, купаться.

И тут я наконец все поняла. Вчера, после здешнего традиционного вечернего купания в реке, мы с отцом Бонифацием немного расспросили нашего друга Виктора по поводу царящих тут брачных обычаев – в первую очередь для того, чтобы понять брачные перспективы своих детей. Из этой беседы следовало, что приглашение претендентки в баню является последним этапом местного сватовства, за которым уже следует сам брак. Со старшей темной женой леди Алеанной и младшими темными женами леди Ляля могла договориться еще на корабле, и вот теперь меня представляют светлой половине семьи Сергия ап Петра, а я еще не знаю, хочу я этого брака или нет. С одной стороны, став моим мужем, Сергий ап Петр естественным путем укрепляет свою власть над кланом Рохан, а с другой, я обрету статус старшей жены в семействе главного князя этого племени, – точно так же, как обрели его старшие матроны его темной и светлой половин. Брак на таких условиях ничуть не уронит моего достоинства, потому что Сергий ап Петр не обычный лорд, а, можно сказать, цезарь здешнего народа.

9

Это не Фэра так плохо говорит по-русски, это Гвендаллион из-за своего более чем ограниченного знания русского языка воспринимает ее речь с пятого на десятое.

Но такое положение – это не только честь, но и большая ответственность. Каждая старшая жена в этом племени играет большую общественную роль, помогая своему мужу в том, в чем она разбирается лучше всего. Леди Ляля – адъютант своего супруга и его правая рука. Как я уже говорила, она очень умна. Леди Алуанна является первым помощником Сергия ап Петра на корабле и старшей над всеми матросками, независимо от того, к какой семье они принадлежат. Леди Фэра, как сказал наш друг Виктор, заведует яслями для малышей. Так как все женщины в племени Огня заняты общественным трудом, то детей, уже отнятых от груди, каждое утро относят в специальное место, где под руководством леди Фэры с ними занимаются специально подобранные девушки. Леди Марина, с которой я только что вежливо раскланялась (не узнать ее по описанию было невозможно), заведует местом общего приготовления пищи, а еще выполняет обязанности главного лекаря. Леди Люсия, которая вместе со своим мужем осталась там, на Берегу Нерожденных Душ, считается вторым лекарем, сопровождающим князя в его походах. Леди Лизавета заведует швейной мастерской, а леди Ольга руководит ткачихами. Мне тоже предстоит решить, чем я займусь, став женой князя Сергия ап Петра, но прежде мне нужен совет отца Бонифация.

В растерянности я оглянулась по сторонам, но капеллан клана Рохан при посредстве нашего друга Виктора был занят разговором с Сергием ап Петром и другими здешними лордами. А леди Фэра все зовет меня проследовать за ней, и мне неудобно заставлять ее ждать. Я разрываюсь между двумя своими побуждениями и, наконец, решаюсь. Подозвав к себе Шайлих, я прошу передать отцу Бонифацию мою просьбу о встрече при первой же возможности, как только он станет свободен от истинно мужских дел, поскольку я очень нуждаюсь в его совете.

– Мама, – растерянно спросила моя дочь, – неужели ты все-таки решила выйти замуж за этого князя Сергия ап Петра? А как же мы с Эмрисом? Я все же надеюсь, что он излечится от этой своей дури и снова станет моим любимым старшим братом.

– Ваше положение, – ответила я, – не изменится ни при каких обстоятельствах. Ты помнишь, что говорил наш друг Виктор по поводу местных обычаев? По местным законам вы уже совсем взрослые. Кстати, самому Виктору столько же лет, сколько и Эмрису, но ты сравни своего брата со своим женихом, который уже совсем взрослый муж, пользующийся всемерным доверием своего князя и…

– … имеющий целых трех жен, – подхватила Шайлих, – а Эмрис со своей дурной головой не может отвечать даже сам за себя. Я об этом знаю, мама, но ведь речь шла не о нас, а о тебе…

– Вот именно что обо мне, – ответила я. – Это мне предстоит решать, выйти мне замуж еще один раз или хранить траур по вашему отцу до конца своих дней. Я не раба вам, дети мои, и ничем вам не обязана, а посему намерена решить, принимать мне предложение (которое, может быть, и не воспоследует) или же нет.

Тогда же, первая пристань у Большого Дома, коч «Отважный».