Народ
Шрифт:
Старик посмотрел на их опечаленные лица, кашлянул и добавил:
– Потом корабль вернулся.
– И на нём приплыла девушка-привидение, да? – спросила девочка.
– О, да, - подтвердил старик. – Через год.
– Ага, я же знала! – с торжеством объявила девочка.
– И привёзла телескоп? – спросил мальчик.
– Конечно! Шестнадцатидюймовый Ньютоновский телескоп был первым, что выгрузили с корабля на берег. Ближайшей ночью в него посмотрели все! А кроме того, привезли всё остальное из списка, и ещё шесть учёных из Научного Общества, как и было обещано. – Старик улыбнулся своим воспоминаниям. – Конечно, с тех пор учёных к нам приехало гораздо больше. Отец рассказывал, сам Альберт Эйнштейн однажды сидел в этом самом кресле и играл на скрипке. Интересно, что отец аккомпанировал ему на барабане, и общий эффект был… необычным. Лично я имел
– Да, но вернулась ли девушка-привидение снова? – настаивала девочка.
– Ну, не совсем… потом здесь побывали её сын и внучка, - сказал старик.
– Значит, конец всё равно грустный, - опечалилась девочка.
– Я бы так не сказал. Насколько мне известно, она вышла замуж за прекрасного джентльмена из Голландии. Принца, разумеется. А позже, как вам наверняка известно, стала королевой.
– Всё равно, это неправильно! – упорствовала девочка.
– Ну, она вернулась домой ради своего народа, а Мау остался здесь ради своего. Что же тут неправильного?
Девочка обдумала сказанное и заявила:
– Значит, они больше заботились о своих народах, чем друг о друге.
– А вы как полагаете, молодой человек?
– Я думаю, каждый из них волновался о своём народе больше, чем о себе.
– Хорошие ответы. Лично я считаю, что оба были счастливы, каждый по-своему.
– Но всё равно томились от любви! – не сдавалась девочка.
– Какое чудесное архаичное слово ты выбрала! В общем, ты, наверное, права. Когда она умерла (а случилось это вскоре после смерти Мау), штанишники сильно огорчились, потому что в своей последней воле она запретила хоронить себя в каменном ящике в одном из их божьих домов. Было много споров, но на её стороне выступили Джентльмены Крайнего Случая. Они положили её тело в лёд, погрузили на пароход и привезли сюда, а здесь обернули тонковьюном, нагрузили камнями и опустили в тёмные воды, куда мы двумя месяцами раньше с печалью проводили Мау. Тогда, как записал в своём дневнике мой пра-прадед, все плакали и плакали… вот прямо как вы сейчас.
– Просто соринка в глаз попала, - проворчал мальчик.
Старик улыбнулся, вынул из кармана носовой платок из тонковьнной ткани, и протянул его девочке:
– На вот, высморкайся.
– А потом в лагуне видели двух плывущих рядом дельфинов, - сказала девочка, сделав, как было велено, и возвращая платок.
– Не припомню, чтобы мне об этом рассказывали, - сказал старик, взяв платок за самый сухой с виду уголок.
– Так должно было быть, - упрямилась девочка. – Потому что это правильно. Они наверняка плавали по лагуне, эти дельфины, просто все так сильно плакали, что не заметили.
– Да, возможно, - тактично согласился стрик. – Ладно, думаю, нам пора заняться другим важным делом.
Он провёл детей из своего кабинета на широкую деревянную веранду. Отсюда открывался потрясающий вид. Один край веранды утопал под пологом Нижнего леса, скрываясь в целом водопаде цветов и листьев, зато с другого был такой вид на лагуну, от которого захватывало дух. У этого края помещалась небольшая деревянная кабинка.
– С той самой ночи, как здесь был установлен первый телескоп, это стало традицией. Я рассказываю достигшим нужного возраста молодым людям Историю о Мау и Дафне, а потом Показываю им кое-что, - сказал старик. – Ха! Я уверен, детки, что вы уже побывали на каждом радиотелескопе в горах и в каждой обсерватории острова, верно? Они тут повсюду появились, словно грибы выросли. И вы, наверное, думаете, что видели всё? А ведь люди редко по-настоящему смотрят
в наши дни, вам так не кажется? Предпочитают всякие фотографии да электрическую сеть Интернет. Можете назвать меня старомодным, но, с моей точки зрения, это не астрономия, это всего лишь компьютеры!– Он остановился около кабинки. – Итак, я намерен Показать вам кое-что, чего вы прежде не видели. На самом деле, просто небольшой фокус, и, поразмыслив, вы, наверное, скажете "ха!" или нечто подобное, но лично мне кажется, что это всё-таки "круто", как сейчас выражается молодежь.
Он открыл кабинку, сдвинув дверь вбок по маленьким рельсам, и взорам детей предстал телескоп, гораздо менее впечатляющий по размерам, чем те, что были установлены в куполах обсерваторий на горе.
– Это он? – спросила девочка. – Какой маленький.
– Только по размеру, но не по значению для истории, - укоризненно заметил старик. Поглядывая на свои часы, он принялся осторожно регулировать телескоп, как человек, который уже проделывал это тысячу раз. – Ага, поймал с первой попытки, - сказал он, заглянув в окуляр.
– Стемнеет ещё нескоро, - напомнил мальчик.
– Вселенной нет дела до темноты, - сказал старик, отходя от телескопа. – Давайте. Кто первый?
– Но небо всё ещё синее! – сказала девочка.
– Не хочешь – не смотри, раз такая умная! – засмеялся старик. – Ну, давайте же, кто первый рискнёт?
Девочка заглянула в окуляр и ахнула от удивления:
– При дневном свете!
Она отошла от телескопа. Мальчик тоже посмотрел, а потом быстро сделал шаг назад и уставился в синее небо.
– Да, в первый раз я тоже очень удивился, - радостно сказал старик. – Планета Юпитер, среди бела дня. Видны даже шторма в атмосфере и трое сыновей Юпитера, которых мы теперь, разумеется, называем спутниками. Каллисто сейчас скрыта за диском планеты. Вы вздрогнули от неожиданности, да? Усомнились в очевидном? Может быть, ваш мир перевернулся?
– Джае немножко страшновато, - признался мальчик.
– О, конечно. Зато теперь вы знаете, что Вселенная – не просто ночное шоу. Днём она тоже работает! – Старик стиснул свои морщинистые руки и продолжал: - Живите ради таких моментов! Только ради них и стоит жить! Нет лучшего лекарства для ума, чем узнать об очередной своей ошибке! Что мать вложила тебе в руку, когда ты родился, молодой человек?
– Гм… деревянный телескоп, сэр. Чтобы я стремился видеть как можно дальше, - ответил мальчик.
Он был потрясён: старик улыбался сквозь слёзы.
– Хорошо, отлично. А тебе, юная леди?
– Синего рака-отшельника, сэр. Чтобы я никогда не замыкалась в раковине.
– О, это великий тотем. Ты должна всю жизнь задавать как можно больше вопросов.
– Знаю, сэр. Почему вы плачете, сэр?
Старик призадумался.
– А вопрос хорош! Придётся мне ответить, верно? – он выпрямился. – Потому что вам понравился мой "дневной Юпитер". Потому что мы продолжаем движение. Потому что мы продвинулись так далеко, но путь впереди ещё длиннее. Потому что на свете есть звёзды и синие раки-отшельники. Потому что вы двое здесь, такие сильные и умные. Радость момента. Ну и всё такое. Извините, я лучше присяду.
Он подошёл к старому плетёному креслу, начал было садиться в него, но тут же снова вскочил на ноги.
– Что такое, Хелен?
– пожурил он. – Тебе нельзя сюда залезать, ты же знаешь. У меня будут проблемы, если я невзначай усядусь на представительницу строго охраняемого вида! – Старик опустил на пол большого древесного осьминога и принялся хлопать себя по карманам. – Кажется, у меня где-то были сушёные креветки для моей девочки… а, вот они. – Он взял в руку одну креветку и потребовал: - Сосчитай до… пяти.
Морщинистое серое щупальце обхватило лежавший рядом с креслом камень-голыш и пять раз ударило им об пол террасы. На старика снизу вверх воззрилась пара огромных, выразительных глаз.
– Хорошая девочка! Она умеет считать до пятнадцати, - с гордостью объявил старик, поспешно усаживаясь в освободившееся кресло. – Хотя недавно Хелен нашалила. Вцепилась профессору Докинсу в ногу, и не хотела отпускать, пока не получила взамен целое ведро крабов. Профессор отнёсся к неприятному инциденту весьма снисходительно, должен сказать. Такой милый человек. Чарльз Дарвин, когда посещал наш остров, провёл в Нижнем лесу множество часов. Он первый заметил, как древесные осьминоги пользуются примитивными орудиями. Они его глубоко заинтересовали.