Народ

– Снова Чарльз Первый и тому подобное, мистер Блэк.

– Вы как никогда правы, мистер Браун, - согласился мистер Блэк. – Это будет снова Чарльз Первый и тому подобное, а мы ведь не хотим Чарльза Первого и тому подобного, верно?

– Почему нет? – поинтересовалась Дафна.

Мистер Блэк повернулся к ней и принялся рассматривать, словно оценивая.

– Потому что его невежество и глупость едва не стоили Короне потери Англии, Ваше Королевское высочество, - ответил он, наконец.

"О, господи, - подумала Дафна. – Я теперь принцесса! Чёрт возьми. Не думаю, что от такого легко отказаться! Принцесса! Слыхали, мистер Фокслип, где бы вы ни были сейчас? Ха!"

– Но разве его не казнил Оливер Кромвель? – спросила она, наконец, стараясь, чтобы голос звучал царственно.

– Разумеется, мэм. Но проблема была не в Кромвеле. Проблема была в Чарльзе Первом. Оливер Кромвель её решил. Я согласен с вами, потом Кромвель доставил некоторые неудобства, однако именно его не слишком-то приятное правление подтолкнуло народ ещё радостнее принять нового короля. Корона умеет ждать.

– Чарльзу Первому отрубили голову, - напомнила Дафна, наблюдая, как вторая шлюпка причаливает к берегу.

– Тем больше у нас причин не желать его возвращения, - гладко возразил мистер Блэк. – Мы просто не сможем понять, что он скажет.

Из лодки высадили пухлого человека, облачённого во всевозможные священнические одежды, да ещё и в саронг, в придачу. Он, в свою очередь, предложил руку леди, о да, её бабушке. Бабушка держала в руках зонтик. Зонтик! Не потому, что опасалась дождя, разумеется. Зонтик нужен, чтобы тыкать им в людей, Дафна была в этом уверена!

– А, вот и её светлость, - объявил мистер Блэк, с точки зрения Дафны, безо всякой на то необходимости.
– Она составила нам чудесную компанию в путешествии. Морские мили так и мелькали мимо.

Слабая улыбка на его лице была неподражаема.

Бабушка осмотрела остров, словно проверяя, нет ли на нём пыли, и вздохнула.

– Можно было надеяться, что мы плывём в местечко почище, - заявила она. – Впрочем, неважно. Ты в порядке, Генри? Готов к ответственности, возложенной на нас Провидением?

– Ты называешь все эти смерти Провидением? – возмутилась Дафна. Перед её мысленным взором падали предки, один за другим, словно костяшки домино… все 138.

– Нельзя так говорить с бабушкой, Дафна, – вмешался её отец.

– Дафна? Дафна? Какая такая "Дафна"? – изумилась её светлость. – Смехотворное имя. Не глупи, Эрминтруда. Господи, мы, надеюсь, успеем покончить с делами до того, как нас съедят?

Дафна вспыхнула от гнева и смущения.

– Как ты смеешь! Многие из этих людей понимают по-английски!

– Ну и что?

Дафна глубоко вздохнула, набирая воздух для отповеди, но тут ей на плечо легла рука отца, и она закрыла рот, оставив свой гнев кипеть внутри.

– Сейчас неподходящий момент, дорогая, - сказал отец. – У нас есть более важные дела.

Он оставил Дафну и пошёл обменяться рукопожатием с епископом.

– А, Чарли, рад тебя видеть. Что, потерял где-то свою остроконечную шапку?

– Упала в море, старина. А в посохе завелись проклятые термиты! И, кстати, извини за саронг, я просто не успел разыскать мои штаны, - сказал епископ, пожимая королю руку. – Я весьма сожалею, о том, что здесь произошло. Мы все были потрясены. Но что поделать, нам не дано понять пути Прови… Всемогущего.

– Возможно, это был Промысел Божий, - сказала Дафна.

– Разумеется, разумеется, - пробормотал епископ, копаясь в своей дорожной сумке.

– Или даже, может быть, чудо, - продолжила Дафна, уворачиваясь от бабушки, попытавшейся схватить её за ухо.

Ну уж нет, только не здесь, не на её берегу! Но бабушка плохо воспринимала непослушание, точнее, вообще не выносила.

– О твоём своеволии мы после потолкуем, Эрминтруда… - начала она, надвигаясь на Дафну.

Неожиданно путь ей преградили два чёрных джентльмена.

– А, вот оно, - излишне громко объявил епископ. – Конечно, настоящего королевского елея у меня тут нет, но мои помощники делают прекрасное кокосовое масло, чтобы смазывать крикетные биты. Надеюсь, оно тоже сойдёт.

Последние слова предназначались мистеру Блэку, которого епископ побаивался даже сильнее, чем саму её светлость.

– Прекрасно подойдёт, Ваша Милость, - успокоил его мистер Блэк. – Мисс… Дафна, не будете ли вы так любезны спросить островитян, дозволят ли нам использовать один из этих камней вместо трона?

Дафна посмотрела на разбросанные вокруг божьи якоря. Всю последнюю неделю никто о них даже не вспоминал.

– Мау, можно…? – начала она.

– Да, можно, - ответил Мау. – Но предупреди их, что эти камни не работают.

Как позднее написали в учебниках, это была самая быстрая в истории коронация с тех самых пор, как Бубрик Саксонский сам себя короновал высокой остроконечной короной, стоя на вершине холма в сильную грозу, после чего законно правил ровно полторы секунды.

В отличие от того раза, сегодня коронуемый сидел. Ему вручили золотую державу и золотой скипетр, что вызвало среди островитян всеобщее одобрение: в конце концов, скипетр, если зрить в корень, представляет из себя всего лишь блестящую дубинку. Мау предпочитал копьё, но в глубине своих сердец островитяне всегда полагали, что у настоящего вождя должна быть большая дубина. Впрочем, позднее некоторые из них подержали скипетр в руках и пришли к выводу, что для настоящего боя он слишком громоздкий. Всё равно, скипетр понравился им гораздо больше, чем корона, которая ярко блестела на солнце, но была совершенно бесполезной вещью. Однако, именно благодаря ей (и после некоторого количества церемониальной болтовни), обычный человек встал с камня королём, правящим столь обширной империей, что картографам частенько не хватало красных чернил для её изображения.

Джентльмены в чёрном достали откуда-то маленькие копии штанишного флага, и принялись размахивать ими, выкрикивая "урааа!"

– А теперь будьте любезны вернуть корону мне, Ваше Величество, - быстро сказал мистер Блэк, закончив махать флажком. – Я выдам Вам расписку, разумеется.

– О, в Лондоне мы устроим настоящую коронацию, гораздо лучше, – заявила Бабушка. – Эта ведь всего лишь для ви…

– Помолчи, женщина, - не повышая голоса приказал король.

Секунду Дафне казалось, что эти слова расслышала она одна, потому что Бабушка продолжала говорить. Однако смысл сказанного дошёл, наконец, от её ушей до её языка, и язык, похоже, не поверил собственным ушам.