Народная Воля – 2017

– С тебя, Филюша, просто решили начать, – любезно пояснила Леночка. – Ничего личного. Обычная показательная акция, дабы предостеречь других крупных деятелей российского шоу-бизнеса. Мол, наглость, жадность и воровство, они – рано или поздно – наказуемы.

Зазвенела мелодичная трель.

– Да, слушаю, – журналистка поднесла к уху мобильник. – Господин Дорогин примет меня сегодня? Во сколько? Большое спасибо. Хорошо, я уже выезжаю.

– Я думал, что сегодня ты останешься у меня, – расстроился Филипп. – Мечтал об этом. Надеялся.

– Извини, король российской эстрады, но ничего не получится. Меня ждёт российский Премьер-министр. В следующий раз…

А ещё через двое суток Каракоров внезапно понял, что умирает. Сердце забилось бешенной барабанной дробью, изо рта – нескончаемым вонючим потоком – пошла-поползла грязно-фиолетовая пена, голова, наполняясь серо-жёлтой мутью, раскалывалась на части.

– Это, скорее всего, мстительный мсье Ришар меня отравил, – смахивая ладонью со лба капельки предсмертного пота, пробормотал Филя. – Наверное, обиделся за увольнение сексапильной и доступной Мариночки…

Опытный следователь, осматривавший гардеробную комнату, обнаружил в кармане белого смокинга, принадлежавшего покойному певцу, странную визитную карточку. На одной стороне светло-фиолетового картонного прямоугольника значилось – «Народная Воля». На другой – «Смерть вороватым козлам!».

Шикарная тридцатиметровая двухмачтовая яхта «Робинзон» медленно шла по тёмно-серым водам Балтийского моря. Ветер отсутствовал, двигатель, едва слышно ворча, работал на самых малых оборотах.

– Что это – справа по борту – за домики? – не отрываясь от окуляров бинокля, спросил Шико Маленький.

– Зеленогорск, – меланхолично прикасаясь ладонями к корабельному штурвалу, сработанному из сибирского кедра, откликнулся капитан Третьяков.

– А, где же они? Неужели, опаздывают?

– Мы подошли к заданной точке на пятнадцать минут раньше оговорённого времени. Будем ждать.

На серой морской глади показалась одинокая белая точка.

– Идут, – усмехнулся Третьяков. – Фирма веников не вяжет.

Двигатель, смущённо икнув, затих. Яхта остановилась. Вскоре к её правому борту уверенно причалил элегантный бело-синий катер. Люди в неприметных тёмных одеждах – по заранее сброшенному штормтрапу – полезли наверх.

Первым на палубу яхты вступил благообразный седобородый старик, который был известен – в определённых кругах – как «Шико Большой».

– Долгих лет жизни! – уважительно кивнув головой, вежливо поздоровался с гостем Шико Маленький.

– И тебе, сынок, здравствовать, – скупо улыбнулся седобородый. – Дай-ка, я тебя обниму по-отцовски…. Хорошо выглядишь. Молодец! Орёл настоящий! Все наши собрались?

– Все, кого приглашали, дато-батоно [1] . Только вас ждали…

Вообще-то, «Робинзон» принадлежал известному российскому олигарху Михаилу Яковлеву, владельцу заводом, газет и пароходов. Но сегодня на борту яхты собрались – на экстренную сходку – известные «воры в законе» и прочие авторитетные лидеры криминального мира, контролирующие Северо-Западный регион России.

Олигарх предоставил матёрым уголовникам личную яхту для секретных переговоров? Предоставил, естественно. А, что в этом необычного и странного? В современной России всё переплелось очень тесно. В денежно-финансовом аспекте, понятное дело, переплелось. То есть, люди, живущие и жирующие не по средствам, стали – друг другу – верными товарищами, лучшими друзьями и кровными братьями. Государственные чиновники, криминальные авторитеты, работники Прокуратуры, финансовые аферисты, депутаты всех уровней и мастей, армейские генералы, звёзды шоу-бизнеса, высокопоставленные таможенники, крупные бизнесмены, ходящие тёмными тропами…

1

– Дато-батоно – уважаемый (грузинский яз.).

Деньги, как известно, не пахнут. А хищники – в случае возникновения такой необходимости – могут выходить на охоту и совместно. Кто-то выступает в роли голосистого загонщика, кто-то терпеливо сидит в засаде. Диалектика жизни. Не более того.

На сходке присутствовало четырнадцать человек.

– Краса и гордость питерского преступного мира, – хмыкнул Шико Маленький. – Практически полная обойма.

– Не полная, – педантично поправил отец. – Три уважаемых вора отсутствуют.

– Ты прав. Отсутствуют. И уже навсегда…

В кают-компании было накурено и тихо. Собравшиеся авторитеты, вяло попивая дорогущие алкогольные напитки, не спешили начинать разговор.

– Приступим, пожалуй, благословясь, – солидно откашлявшись, объявил Шико Большой. – Вы знаете, братья, по какому важному поводу мы сегодня собрались.

– По скорбному и весьма неприятному поводу, – тут же встрял болтливый и легкомысленный Винт, возглавлявший гильдию питерских карманников. – Как говорится, пришла беда, откуда не ждали…

– Никогда не стоит перебивать старших, – добросердечно посоветовал седобородый вор. – Если, конечно, не торопишься на городское кладбище, под тяжёлую мраморную плиту…. Итак, продолжаю. Две с половиной недели назад «Народная Воля» вывесила в Интернете «расстрельные» списки. В них значились и семнадцать авторитетных воров, работающих в Санкт-Петербурге и на примыкающих к нему территориях. Теперь же, как вы видите, нас осталось только четырнадцать…. На днях были убиты Серж Кутаисский, Боксёр и Долгополый. Неожиданный поворот событий. Я никогда не относился к «Народной Воле» всерьёз. Думал, что обычные болтуны, каких ныне расплодилось видимо-невидимо. Оказывается, ошибался. Бывает…. Кто хочет высказаться?

Слово попросил Скипидар – неприметный пятидесятилетний человечек, курировавший заготовку и продажу за рубеж карельского леса.

– Говори, уважаемый, говори, – разрешил Шико Большой. – Мы тебя внимательно слушаем.

– Не знаю, кто стоит за этими «народовольцами», – поднимаясь из-за стола, признался Скипидар. – Болтают всякое и разное. Одни говорят про чёткий американский след. Мол, подлое ЦРУ чудит. Другие толкуют про идейных последователей легендарного Эрнесто Че Гевары, чьи родители – во времена Чернобыльской катастрофы – получили повышенные дозы облучения. Родители последователей, а не самого Че, понятное дело…. Но главное заключается в другом. Люди изменились. Радуются. Наглеют без всякой меры. Смотрят косо. Зубы многозначительно скалят. Поступления в общак резко сократились…

– Изменились людишки, – поддержал коллегу Винт. – Совсем обнаглели. Раньше, когда ловили карманника, что называется, за руку, то, надавав слегка по чавке, ментам сдавали. А, теперь? Самосуд устраивают! У меня одного ценного работника забили до смерти, а ещё двоих превратили в законченных инвалидов. Беспредел законченный и наглый…. Что делать? Не знаю, честное воровское слово. Я, на всякий пожарный случай, временно распустил своих гвардейцев. Типа – отправил в двухмесячный неоплачиваемый отпуск. Вдруг, за это время что-то прояснится?

– Может, и прояснится, – пробурчал Эльхан Шрам, пожилой азербайджанец, уже больше двадцати лет руливший на питерских овощных рынках. – Если, конечно, за «Народной Волей» не стоит российское непредсказуемое государство. Вспомните, уважаемые, конец девяностых годов прошлого века, когда по всей стране люто зверствовала «Белая Стрела». Нас-то, «законников», не трогали, а всем браткам-рэкетирам тогда туго пришлось.

– Думаешь, государство? – забеспокоился Винт. – Не хотелось бы, честное слово.