Народные русские сказки

В то время Буря-богатырь коровий сын варил пустоварку к завтраку и мешал поварешкой эту кашицу; вышел, как махнул поварешкою [636] — так половину войска и положил; вернулся, помешал кашицу, вышел да махнул — и другую половину на месте положил, только оставил одного кривого да другого слепого. «Доложите, — говорит, — королю, чтобы выдавал свою дочь Марью-королевну за Ивана-царевича замуж; а не отдаст, так войско бы высылал, да и сам выезжал». Кривой и слепой приходят к своему королю и говорят: «Государь! Буря-богатырь приказал тебе доложить, чтобы отдавал свою дочь за Ивана-царевича в замужество; а сам-то он больно сердит был, всех нас поварешкою перебил». Приступал король к своей дочери: «Дочь моя любезная! Ступай за Ивана-царевича замуж». Дочь ему отвечает: «Делать нечего, надо будет идти за него. Прикажи, батюшка, за ним карету послать».

636

Уполовник.

Король тотчас карету послал, а сам у ворот стоит-дожидается. Иван-царевич приехал с обоими братьями; король принял их с музыкой, с барабанным боем, учтиво и ласково, посадил за столы дубовые, за скатерти браные, за яства сахарные, за питья медвяные. Тут Буря-богатырь шепнул Ивану-царевичу: «Смотри, Иван-царевич, королевна подойдет и спросится у тебя: позволь мне уйти на один часок! — а ты скажи: ступай хоть на два!» Посидевши несколько времени, подходит королевна к Ивану-царевичу и говорит: «Позволь мне, Иван-царевич, выйти в другую горницу — переодеться». Иван-царевич отпустил ее; она вышла из комнат вон, а Буря-богатырь за ней взади тихим шагом идет.

Королевна ударилась о крыльцо, оборотилась голубкою и полетела на море; Буря-богатырь ударился оземь, оборотился соколом и полетел за ней следом. Королевна прилетела на море, ударилась оземь, оборотилась красной девицей и говорит: «Дедушка, дедушка, золотая головушка, серебряная бородушка! Поговорим-ка с тобою». Дедушка высунулся из синя моря: «Что тебе, внученька, надобно?» — «Сватается за меня Иван-царевич; не хотелось бы мне за него замуж идти, да все наше войско побито. Дай мне, дедушка, с твоей головы три волоска; так я покажу Ивану-царевичу: узнай-де, Иван-царевич, с какого корешка эта травка?» Дедушка дал ей три волоска; она ударилась оземь, оборотилась голубкой и полетела домой; а Буря-богатырь ударился оземь, оборотился такой же девицей и говорит: «Дедушка, дедушка! Выйди еще, поговори со мною, — позабыла тебе словечко сказать». Только дедушка высунул из воды свою голову, Буря-богатырь схватил и сорвал ему голову, ударился оземь, оборотился орлом и прилетел во дворец скорей королевны. Вызывает Ивана-царевича в сени: «На тебе, Иван-царевич, эту голову; подойдет к тебе королевна, покажет три волоса: узнай-де, Иван-царевич, с какого корешка эта травка? Ты и покажь ей голову».

Вот подходит королевна, показывает Ивану-царевичу три волоса: «Угадай, царевич, с какого корешка эта травка? Если узнаешь, то пойду за тебя замуж, а не узнаешь — не прогневайся!» А Иван-царевич вынул из-под полы голову, ударил об стол: «Вот тебе и корень!» Королевна сама про себя подумала: «Хороши молодцы!» Просится: «Позволь, Иван-царевич, пойти переодеться в другой горнице». Иван-царевич ее отпустил; она вышла на крыльцо, ударилась оземь, оборотилась голубкою и опять полетела на море. Буря-богатырь взял у царевича голову, вышел на двор, ударил эту голову об крыльцо и говорит: «Где прежде была, там и будь!» Голова полетела, прежде королевны на место поспела и срослась с туловищем.

Королевна остановилась у моря, ударилась оземь, оборотилась красной девицей: «Дедушка, дедушка! Выйди, поговори со мною». Тот вылезает: «Что, внученька, тебе надобно?» — «Никак твоя голова там была?» — «Не знаю, внученька! Никак я крепко спал». — «Нет, дедушка, твоя голова была там». — «Знать, как была ты в последний раз да хотела мне словечко молвить, в те поры, видно, мне и сорвали голову». Ударилась она оземь, оборотилась голубкою и полетела домой; переоделась в другое платье, пришла и села с Иваном-царевичем рядом. На другой день поехали они к венцу закон принять; как скоро от венца приехали, Буря-богатырь повел Ивана-царевича показывать, где ему спальня приготовлена, подает ему три прута: один железный, другой медный, а третий оловянный, и говорит: «Коли хочешь быть жив, позволь мне лечь с королевною на твое место». Царевич согласился. Повел король молодых в постель укладывать. В то время Буря-богатырь коровий сын сменил царевича и как лег, так и захрапел; наложила королевна на него ногу, наложила и другую, потом взгребла подушку и начала его душить. Буря-богатырь выскочил из-под нее, взял железный прут и начал ее бить; до тех пор бил, пока весь прут изломал; потом принялся за медный, и тот весь изломал; после медного начал бить оловянным. Замолилась королевна, великими клятвавами заклялась, что не станет этаких дел делать. Поутру встал Буря-богатырь, пошел к Ивану-царевичу: «Ну, брат, ступай, посмотри, как твоя жена у меня выучена: которые были приготовлены три прута, все об нее изломал. Теперь живите благополучно, любите друг друга и меня не забывайте».

Иван Быкович

№137 [637]

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь с царицею; детей у них не было. Стали они бога молить, чтоб создал им детище во младости на поглядение, а под старость на прокормление; помолились, легли спать и уснули крепким сном.

Во сне им привиделось, что недалеко от дворца есть тихий пруд, в том пруде златоперый ерш плавает; коли царица его скушает, сейчас может забеременеть. Просыпались царь с царицею, кликали к себе мамок и нянек, стали им рассказывать свой сон. Мамки и няньки так рассудили: что во сне привиделось, то и наяву может случиться.

637

Место записи неизвестно.AT 300 А + 513 А (Шесть чудесных товарищей). Такая контаминация (ср. следующий текст) характерна для многочисленных восточнославянских сказок и ряда сказок соседних с восточными славянами народов, в которых сюжет о змееборстве на мосту завершается тем, что герой попадает под власть демонического старика (нередко, как в нашем варианте, отца убитых змеев) и получает поручение ехать сватать для него необыкновенную красавицу. Уродливый облик старика сходно с данным текстом нередко изображается в русских и белорусских вариантах (например, Коргуев, II, с. 509—521; «Белорусские народные сказки». М., 1959, с. 162—173). В характерном для восточнославянских сказок типа 300 А стиле повествуется о чудесном рождении богатырей, избрании им старшего, добывании боевого коня, ночлега в избушке бабы-яги, единоборство героя со змеями на калиновом мосту через реку Смородину (через эту известную по былинам реку также ездят по калиновому мосту змеи) и расправы с чудо-юдовыми женами-колдуньями. Необычен для таких восточнославянских сказов эпизод встречи змееборца с мнимой нищенкой (матерью змеев), которая тащит его в подземелье и доставляет к своему мужу-старику. В венгерской сказке о змееборстве на мосту (Jones H., Knoopf L. The Folk-Tales of Magyars. London, 1889, № 38) ведьма, старуха с железным носом, тоже заманивает героя-победителя в подземный мир, но далее действие в венгерской сказке развивается иначе, чем в русской. Второй сюжет сказки «Иван Быкович» получил широкое международное распространение. Кроме европейских, в AT учтены сказки типа 513 А, записанные на Ближнем Востоке, в Индии и Америке. Сказки о чудесных товарищах очень популярны также у башкир, татар, казахов и других восточных народов Советского Союза. Некоторые образы-персонажи таких тюркских сказок не встречаются в сказках славянских и других европейских народов. У восточных славян этот сюжет бытует чаще всего в контаминации с сюжетом типа 300 А. Русских вариантов — 30, украинских — 34, белорусских — 11. В фольклористических исследованиях отмечалась генетическая связь сюжетных типов 513 А и 513 В (Летучий корабль, — см. текст № 144) с древнегреческим сказанием об аргонавтах, известном в обработках Аполлодора и Овидия. Сказки о чудесных товарищах-сватах литературно обрабатывались на Востоке, а затем в Западной Европе еще в средние века, вошли в сборник «Пентамерон» Базиле (III, № 8), в переведенный в XVIII в. с персидского на французский язык сборник «Тысяча и один день» и в другой популярный французский сборник конца того же века — «Сказки о феях» Д’Ольнуа. Исследования: Wesselski, S. 216—217; Пропп. Ист. ск., с. 164—167, 283—299; Новиков, с. 152—154. В настоящем варианте сюжета о чудесном сватовстве трудные задачи сватам-искусникам задает сама невеста, а в других вариантах (см., например, текст № 138) — царь-отец. Путешествие чудесных товарищей на лодке отчасти напоминает сюжет типа 513 В, а финальный эпизод хождения героя через яму по тонкой тростинке многие варианты сюжета типа 531 — «Конек-горбунок».Варианты, указанные в сносках Афанасьева (с. 225): вместо ерша — «карась, окунь»; вместо коровы — «кобыла; от нее родится Иван кобылин сын». После слов «у коровы Иван Быкович» (с. 225) указаны два варианта начала сказки:«Вариант 1: Не было у царя детей, вздумал он через болота-трясины непроходимые мост построить, созвал мастеровых и приказал делать мост с беседками. Как скоро готов был мост, посылает царь своего слугу: «Поди, сядь под мостом да людских речей послушай». Сидит слуга под мостом, идут двое нищих. Один говорит: «Спасибо нашему царю, что мост построил и беседки поделал; есть где отдохнуть страннику». А другой говорит: «Надо ему пожелать наследника. Если б он догадался да велел за ночь, пока петухи не споют, шелковый бредень связать да тем бреднем золотую рыбку в море изловил, царица покушала б золотой рыбки и родила б ему сына». Слуга побежал к царю и рассказал, что слышал. Царь приказал за ночь до первых петухов связать шелковый бредень и с тем бреднем послал рыбаков на море. Рыбаки раз бредень закинули — ничего не вытащили, в другой закинули — опять ничего, а за третьим разом попалась им золотая рыбка; взяли ее и отнесли к царю.Вариант 2: Жил-был царь, у него была дочь. Раз как-то поехал он на охоту за красным зверем и перелетными птицами. Подъезжает к одному озеру, глядь — плавает в озере золотая голова. Говорит царь: «Кто поймает мне эту голову, того щедро буду жаловать» Бросились охотники в воду, плавали, плавали — никто не поймал золотую голову, а поймал ее самый последний псарь. Царь обрадовался, привез золотую голову, никому про нее не сказал и поставил в своей комнате. Через несколько времени собрался он опять на охоту, отдает ключи своей дочери: «Везде ходи, только в мою спальню не заглядывай!» Вот царевна пошла со своей нянькою по дворцу гулять, не утерпела и зашла в отцовскую комнату; увидела тут золотую голову: «Что за диво! Посмотри-ка, нянька!» С того самого часу и царевна и нянька обе сделались беременны. Воротился король, видит, что дочь тяжела, и стал ее допрашивать: «Говори, с кем живешь?» — «Знать не знаю, ведать не ведаю, от чего это приключилося. Зашли мы с нянькою в твою комнату, увидали там золотую голову, и с того часу обе сделались беременны». — «Хорошо, — говорит царь, — если вы обе в один день, в один час разрешитесь — правда твоя; а если да в разные часы, тотчас твою голову срублю». Пришло время рожать, и царевна и нянька в один день, в один час, в одну минуту родили себе по сыну и нарекли их одним именем: Иван-царевич да Иван нянькин сын. (Последний в дальнейшем рассказе исполняет те же подвиги, какие в других списках приписываются Ивану Коровину или кобылину сыну)».Вариант описания бабы-яги (с. 226): «На печи лежит баба-яга, ноги раскорячила из угла в угол, зубы на полку положила, а уши по земле волочатся. «Фу-фу! — говорит. — Давно не случалось русского духу носом слышать, а теперь глазами вижу; только подумала: чего бы покушать, а тут само кушанье явилося!»Вариант описания появления чуда-юда шестиглавого (с. 227): «Вдруг собаки залаяли, соловьи запели, чугунный мост загудел — выезжает шестиглавый змей».Вариант к описанию боя с шестиглавым чудом-юдом (с. 227): «Стой, Иван Быкович! Давай поправиться». — «Что за поправа! По-нашему: бей да руби, себя не береги!»К описанию коня чуда-юда двенадцатиглавого (с. 228): «Конь у него вороной — во лбу месяц золотой, по бокам часты звезды».После слов «Чудо-юдо согласился» (с. 228) дан вариант описания боя с чудом-юдом двенадцатиглавым: «На третью ночь надо идти на дозор Ивану Быковичу; он вышел в чистое поле, ударился о сырую землю, обернулся воробышком и полетел к змеиной матери; прилетел к ее окошечку, сел и слушает. Змеиха на печке сидит, кота поглаживает, а сама говорит: «Котик, котик, серо-пегий лобок! На реке на Смородине появился Иван Быкович, убил у меня двух сыновей, середнего, да младшего; теперь я пошлю старшего о двенадцати головах — тот его доконает. Потому доконает, что есть у него вода сильная и вода слабая; сильная стоит на правой руке моста, а слабая на левой». Иван Быкович выслушал, полетел на реку Смородину, на калиновый мост, обернулся добрым молодцем, переставил сильную воду налево, а слабую направо, и ждет змея. Едет змей о двенадцати головах, увидал Ивана Быковича: «Теперь-то я вдоволь натешусь! Давай, — говорит, — сражаться». — «Ладно! Только наперед уговор сделаем: кто в бою ослабеет, тому давать роздыху». Стали они сражаться, начал змей одолевать. Иван Быкович запросил роздыху, и бросились оба воду пить: богатырь сильную, а змей — слабую. У Ивана Быковича много силы прибыло, а у змея убыло. Стали опять сражаться, и богатырь убил змея».Другой вариант к описанию боя: «Шляпа упала на конюшню и разломала все двери и затворы; выскочили оттуда два коня, два ворона и два хорта — те самые, что Иван Быкович у змея шестиглавого да у змея девятиглавого отобрал в прежние две ночи. Бросились они помогать Ивану Быковичу. Говорит им змей о двенадцати головах: «Что вы меня бьете? Ведь вы наши были!» — «Да, сколько мы у вас ни жили — никогда такого корму не едали, какой нам теперь дают». И забили того змея кони копытами, хорты на мелкие части его разорвали, а вороны дотла исклевали». К оборотничеству героя: вместо «сделался воробышком» (с. 229) — «сделался голубем; прилетел к белокаменным палатам, обернулся мурашом и залез в щелочку — сидит да слушает»:К оборотничеству меньшей жены чуда-юда: вместо «сделаюсь яблоней с золотыми и серебряными яблочками» (с. 229) — «сделаюсь прекрасным цветочком».

Царь призвал рыбаков и строго наказал поймать ерша златоперого. На заре пришли рыбаки на тихий пруд, закинули сети, и на их счастье с первою ж тонею попался златоперый ерш. Вынули его, принесли во дворец; как увидала царица, не могла на месте усидеть, скоро к рыбакам подбегала, за руки хватала, большой казной награждала; после позвала свою любимую кухарку и отдавала ей ерша златоперого с рук на руки: «На, приготовь к обеду, да смотри, чтобы никто до него не дотронулся».

Кухарка вычистила ерша, вымыла и сварила, помои на двор выставила; по двору ходила корова, те помои выпила; рыбку съела царица, а посуду кухарка подлизала. И вот разом забрюхатели: и царица, и ее любимая кухарка, и корова, и разрешились все в одно время тремя сыновьями: у царицы родился Иван-царевич, у кухарки — Иван кухаркин сын, у коровы Иван Быкович.

Стали ребятки расти не по дням, а по часам, как хорошее тесто на опаре поднимается, так и они вверх тянутся. Все три молодца на одно лицо удались, и признать нельзя было, кто из них дитя царское, кто — кухаркино и кто от коровы народился. Только по тому и различали их: как воротятся с гулянья, Иван-царевич просит белье переменить, кухаркин сын норовит съесть что-нибудь, а Иван Быкович прямо на отдых ложится. По десятому году пришли они к царю и говорят: «Любезный наш батюшка! Сделай нам железную палку в пятьдесят пудов». Царь приказал своим кузнецам сковать железную палку в пятьдесят пудов; те принялись за работу и в неделю сделали. Никто палки за один край приподнять не может, а Иван-царевич, да Иван кухаркин сын, да Иван Быкович между пальцами ее повертывают, словно перо гусиное.

Вышли они на широкий царский двор. «Ну, братцы, — говорит Иван-царевич, — давайте силу пробовать: кому быть большим братом». — «Ладно, — отвечал Иван Быкович, — бери палку и бей нас по плечам». Иван-царевич взял железную палку, ударил Ивана кухаркина сына да Ивана Быковича по плечам и вбил того и другого по колена в землю. Иван кухаркин сын ударил — вбил Ивана-царевича да Ивана Быковича по самую грудь в землю; а Иван Быкович ударил — вбил обоих братьев по самую шею. «Давайте, — говорит царевич, — еще силу попытаем: станем бросать железную палку кверху; кто выше забросит — тот будет больший брат». — «Ну что ж, бросай ты!» Иван-царевич бросил — палка через четверть часа назад упала, Иван кухаркин сын бросил — палка через полчаса упала, а Иван Быкович бросил — только через час воротилась. «Ну, Иван Быкович! Будь ты большой брат».

После того пошли они гулять по саду и нашли громадный камень. «Ишь какой камень! Нельзя ль его с места сдвинуть?» — сказал Иван-царевич, уперся в него руками, возился-возился — нет, не берет сила; попробовал Иван кухаркин сын — камень чуть-чуть подвинулся. Говорит им Иван Быкович: «Мелко же вы плаваете! Постойте, я попробую». Подошел к камню да как двинет его ногою — камень ажно загудел, покатился на другую сторону сада и переломал много всяких деревьев. Под тем камнем подвал открылся, в подвале стоят три коня богатырские, по стенам висит сбруя ратная: есть на чем добрым молодцам разгуляться! Тотчас побежали они к царю и стали проситься: «Государь батюшка! Благослови нас в чужие земли ехать, самим на людей посмотреть, себя в людях показать». Царь их благословил, на дорогу казной наградил; они с царем простились, сели на богатырских коней и в путь-дорогу пустились.

Ехали по долам, по горам, по зеленым лугам, и приехали в дремучий лес; в том лесу стоит избушка на курячьих ножках, на бараньих рожках, когда надо — повертывается. «Избушка, избушка, повернись к нам передом, к лесу задом; нам в тебя лезти, хлеба-соли ести». Избушка повернулась. Добрые молодцы входят в избушку — на печке лежит баба-яга костяная нога, из угла в угол, нос в потолок. «Фу-фу-фу! Прежде русского духу слыхом не слыхано, видом не видано; нынче русский дух на ложку садится, сам в рот катится». — «Эй, старуха, не бранись, слезь-ка с печки да на лавочку садись. Спроси: куда едем мы? Я добренько скажу». Баба-яга слезла с печки, подходила к Ивану Быковичу близко, кланялась ему низко: «Здравствуй, батюшка Иван Быкович! Куда едешь, куда путь держишь?» — «Едем мы, бабушка, на реку Смородину, на калиновый мост; слышал я, что там не одно чудо-юдо живет». — «Ай да Ванюша! За дело хватился; ведь они, злодеи, всех приполонили, всех разорили, ближние царства шаром покатили».