Народный эпос

Мусеке-батыр

Я скитаюсь в горах, как олень.Чутко сплю в предрассветной тиши.В глазах моих, как у птицы тарлан,Гнев и горе моей души.Я хожу, не касаясь земли,Мой топор золотой – со мной.Я оленей диких ловлю,Ем их мясо, как волк лесной.Я скачу, куда захочу,От горы ухожу к горе.А хозяин мой Бора-ханУ шатра лежит на ковре.Мусеке-батыр пришел во владения Акша-ханаКогда его спросили: «Откуда ты?», —Он запел:Так широки увалы гор,Что сыч их не перелетит.Тот, кто слаб крылами ума, —Сам себе словами вредит.Моего коня, что грызет удила,Не пожалею другу отдать.Будет проклят тот, кто вздумает вдругДостаток друга забрать.Моя душа для врага черна.Найти бы ровесника мне,За которого можно и душу отдать,И не жалко пасть на войне.Что качаешься и шумишь,Явор, свежей листвой своей?Дикой лошади, дикой козеЖизнь и воля – простор степей.Много думают важные ханы у нас,Хороши джигиты у них.Шиты золотом шубы на богачах,В воротниках дорогих.Хвастаются богатством своим…Трус роняет саблю из рук,А в руке джигита и плеть,Словно сабля, – надежный друг.Туча кровлей моей была,Помогала ночная мглаК стану вражьему подползать.Темно-золотистый мой конь —Это все богатство мое.Враг коня моего украл.Был бы он со мною, мой конь,Я напрасно б не тосковал.Кто я родом – спросил ты меня?Я Нукая сын Из рода Уйсин.Перед боем не содрогался я,Видя девушек, не спотыкался я.Неутомим, как Тулпар,Нартов я на битву водил.Ради жизни братьев моихЯ неверных войско разбил.Борагана увалы я отстоял,Бора-хана я защитил.Если степь заметал буран,Братьев я укрывал крылом.Я друзей от смерти спасал,Когда шли враги напролом.Если другу грозит беда,Я не отступлю никогда,Перед войском не задрожу.На врага врага уложу.Коль в руке сломается меч,Словно волк, рабов буду рвать.А умру, как Темир-Казык,Я на небе буду блистать.Я, как трус, за жизнь не держусь,Ничего нигде не страшусь.Когда стрелы густо, как снег,Над землею летят в бою,За народ болея душой,Положу я душу свою.Что ж лежу я – батыр-джигит, —Одинок и всеми забыт?Но когда враги нападут,Как колючку, их растопчу,Съем их, как одногорбый верблюд,Коль в степи настигнут меня,Я не дрогну, не отойду.Дам отпор врагам, как смогу,В честной битве с честью паду.Словно волк, врага разорву,Если нечем будет стрелять.Так над колыбелью моейПела в младенчестве мать:«Вырастай джигитом, сынок,Чтоб родной народ отстоять!»

Три сердца

Наши горы говорят:Травы зеленеют ныне,—Видно, белых ждут ягнят,Что родились на равнине.Наши горы говорят:В день весны цветок томится.Ранний, ждет: певуч, крылат,Жаворонок возвратится.Наши горы говорят:Ныне девушки в обновах,—Возвращаются назадСмельчаки из битв суровых!Перекресток трех дорог.Девушка стоит в печали:«Может, милый жизнь сберег?Может, пули миновали?Не была бы по веснеЯ свежей, чем эти травы,То достался бы и мнеИз ягнят – один кудрявый.Не затмила 6 я подругКрасотой своею жгучей,То и мне достался б вдругИз парней – хотя бы худший!Но, к несчастью, как трава,Расцветаю спозаранок,И кругом идет молва,Что я краше всех горянок.Потому-то я и ждуДорогого мне джигита,С ним развею я беду,Он избрал меня открыто.Для ягненка мягок луг,В небе жаворонок вьется.Я не знаю, где мой друг,И тревожно сердце бьется.Хоть я краше всех подруг,—К ним вернулись их джигиты,Только мой не едет друг.Он живой или убитый?От зари и до зариЖду, что весть о нем услышу!»По ступенькам ЧегериПоднимается на крышу.Оглядела все, что естьИ вблизи, и в отдаленье.Слышит: быстро мчится весть.Слышит: весть летит в селенье.Скачут всадники чуть свет:Всюду весть узнают вскоре.Впереди – ее сосед,А в глазах соседа – горе.«Если мрачен мой удел,—Никогда тоски не ведай.Если день мой потускнел,—Ты всегда дружи с победой.Весть какую ты принес,Мой сосед, на крыльях черных?Чьих ты хочешь горьких слез?Чьих стенаний в скалах горных?»– «Приготовь глаза для слез,Сердце – для глухих стенаний.О возлюбленном принесЭту весть я с поля брани».– «Лучше б я была немой.—Говорить бы не хотела.Лучше б стала я слепой,—На тебя б не поглядела!»Так сказала и бегомПо тропе заторопилась.Конь ретивый ей знаком.Что же с всадником случилось?Вороной глаза скосил.Он копытом бил сердито.Иль прощения просил,Что не уберег джигита?«Без хозяина домойТы с оружием примчался.Конь мой, конь мой вороной,Где ты с всадником расстался?»Смотрит: в скорбь погружены,Горцы встали на развилке.С буркой черною видныПогребальные носилки.Стала умолять друзей,Чтоб носилки опустили.Люди сжалились над ней,Жаркой просьбе уступилиИ в сторонку отошли,Верность сердца почитая.Наклонилась до землиЛюбящая, молодая,С трепетом приподнялаБурку, молвила:«Средь схватокТы – мой сокол, чьи крылаУжасают куропаток.Ты, как молния – туман,Вражьи рассекал отряды.Много ль получил ты ран?Что ж лежишь ты без отрады?»Приоткрыл глаза джигит,—Милая пред ним предстала.«Грудь моя в огне горит,Получил я ран немало.Смерть склонилась надо мной.Напои, прошу, подруга,Родниковою водойУмирающего друга».Набрала из родникаЛедяной воды в ладони,Напоила смельчака,Уронив слезу в ладони.Пламя в сердце погасил,Жажду утолил любимый.Из последних молвил силОн с тоской невыразимой:«Ты, чье имя – стяг в бою!Как заря, ты загорелась,И в тебе я узнаюУдаль, мощь мою и смелость.Если пить захочешь в зной,Если жажда грудь изранит,—Для тебя живой водойПусть моя могила станет.Если встретишься с бедой,Горе ль тяжкое нагрянет,—Пусть надгробье надо мнойДля тебя опорой станет.Как я плод хотел сорватьСамый сладкий с древа рая,Солнца луч хотел пойматьДля тебя, моя родная!Но, увы, на этот разМне удача изменила.Наступил мой смертный час,Ждет меня моя могила».– «Не поверю никогда,Что умрешь ты, мой любимый!Что в цветущие годаО тебе рыдать должны мы!За тебя я жизнь отдам,—На земле живи просторной.Светлым снилось ли мечтам,Что конец наступит черный?»– «Чегери, к чему рыдать?Горькие нужны ли речи?»Сотоварища опятьПодняли друзья на плечи.К сакле Чегери идетС верными друзьями вместе.Задержались у ворот.На почетном, ровном местеРаненого храбрецаНа носилках опустили,И суровые сердцаЗадрожали, загрустили.«Над аулом солнце дняСветит ярко и красиво,Только в сакле у меняТак печально, так тоскливо!»Силы все свои джигит,Чтоб подняться, напрягает,Рядом девушка стоит,Приподняться помогает.Горцы на своих плечахПонесли его к постели,Но огонь погас в очах,И уста окаменели.Умер он среди своих,На глазах подруги милой.

Навсевда ушел жених,Стала жизнь ее постылой.С беспокойством воронойРжет, – и мысль его тревожит:Трусу с низкою душойОн достанется, быть может!Где же трус? Он крутит ус:Значит, так судьба решила,—Скоро завладеет трусТой, что храброго любила!Охватила всех тоскаО соратнике и брате.Хоронили смельчакаНа кладбище на закате.Вороной умчался прочь:В сердце смута и унылость.Чегери, темна, как ночь,Над могилою склонилась.Но и сердце ЧегериСкорбью ранено жестокойИ разорвалось внутриМолодой груди высокой.Прах дрожит, скакун летит.Он скалы достиг отвесной.Вниз глядит: замолк джигит,Удалью своей известный.Озирается кругом:Травы плачут, речка стонет.Вместе с горцем-смельчакомДевушку его хоронят.«Для чего мне жизнь без вас?С белым светом я расстанусь!Лучше я умру сейчас,Только трусу не достанусь!»Он скосил свой карий глаз,Презирая страх и робость,Со скалы сорвался в пропасть.Он заржал в последний раз.Так слились в одной судьбе,Так три сердца замолчали,Только песню о себеДобрым людям завещали.

Прекрасная Бика

На востоке облакаЗаалели поутру,И прекрасная БикаПоявилась у дверей.Прислонившись к скакуну,Говорит любимый ей:«Я в далекую странуУезжаю воевать».И в ответ к нему с мольбойОбращается Бика:«Ты возьми меня с собой,Свет единственный очей».– «Как возьму тебя в поход,Ненаглядная моя?Засмеет меня народ,Опозорюсь я окрест».– «Стану ждать тебя с войны,Белым дням ведя я счет.Свадьбу мы сыграть должны,Как вернешься ты домой».– «Если, возвратясь домой,На тебе я не женюсь,Пусть удел счастливый мойМолния испепелит».Скрылся всадник за горой,Вслед три месяца прошло.А в любви три дня поройЦелой вечности сродни.По тропинке за водойИз дому пришла БикаИ черпалкой золотойСтала наполнять кувшин.В стороне от родникаВ безмятежный этот часУслыхала вдруг ВикаШепот четырех старух.«Ах, почтенные, вы мнеНе расскажете ль, о чемРечь ведете в сторонеШепотом между собой?»– «Если б знала ты, Вика,То, о чем мы речь ведем,У тебя 6 навернякаСлезы брызнули из глаз.Если бы твой слух проникВ наш укромный разговор,Ты упала б, как тростник,Что подрублен был ножом».

От нахлынувшей тоскиБросила кувшин Бика,И разбила на кускиЗолотой она черпак.К горлу подступил комок,Слезы брызнули из глаз.И, чувяки сбросив с ног,Кинулась в аул она.Видит: головы склоня,Аульчане в поводуЧерного ведут коня,Бурка черная на нем.«Стойте! – крикнула Вика.Ради неба самого,Чтоб взглянуть на седока,Сбросьте бурку поскорей!Очи черные егоЧто ж не смотрят на меня?И в объятьях у негоПочему не нахожусь?»– «Иль сама не видишь ты,Очи зоркие егоКровь до черной слепотыПод бровями залила?Как тебя – любовь свою —Он в объятья заключит,Если две руки в боюПерерублены клинком?»Кинулась домой Бика,Саблю со стены снялаИ, сурова и легка,Села на коня верхом.И, решимости полна,Бросила коня в намет,Ибо поклялась онаСмертью отомстить врагу.

Песня о Хаджи-Мурате

О воине слушайте повесть мою,Чтоб доблестью сердце народа согрелось.На радость вам подвиг сейчас воспоюХунзахца, чья славится гордая смелость.Смял юношей с рыжею хной на усах,Взял девушек с хной на густых волосах,Соратникам роздал большую добычу, —О лев, как я песней тебя возвеличу?Всему Дагестану ты – острый кинжал,Ты пушкою был, что Шамиль заряжал,Ты скрылся в Гехах, где надежная крепость,В Бархане врагов обманул ты свирепость.Зачем же ты, славы вкусив золотой,К неверным ушел и покинул нагорье?Зачем, шариат отвергая святой,Пришел в Шахкиру, нашим горцам на горе?«Подумал я, славы вкусив золотой:Умру, как вступлю я во вражеский город.Решил, шариат отвергая святой:Неверными будет живот мой распорот!»Но слушайте, храброму почесть воздам, —Тому, на кого рассердился имам,Кто стал для Хунзаха причиной страданий,По ком и вершины скорбят в Дагестане.Остался теперь без добычи Хунзах, —Так как же ему не томиться в слезах?На Сунжу орел улетел из гнезда, —Ужель не страшна Дагестану беда?Не он ли, пройдя обиталище змея,С отрядом своим разорил Адичах?Не он ли в Хунзах возвращался, умеяДобыть полонянок с блистаньем в очах?Не он ли бумажные деньги в попонеИ золото вез, не пугаясь погони,Чтоб выдать соратникам пятую часть, —Скакал, Араканам явив свою власть?Не он ли над скалами Кара-КайтагаКак сокол парил, чья безумна отвага, —Короткое ухо – прославленный волк?Бику Шахвали, что нежна, словно шелк,Не он ли в шатре захватил, полон жара?Не он ли, – то гордость была Дешлагара, —В таркинские рощи погнал табуны?Не он ли с прибрежной угнал стороныКоней, на дорогах устроив завал,И князю Аргуту послал свое слово:«Я часто вас бил, я на вас нападал,Я снова приду – разобью тебя снова!»Тогда черный бык, сластолюбец-шамхал,В Тарках в злобной ярости так закричал:«Ухли, Кулецмин, Дженгутай, Казанище!Где камень тащите, где – сгнившее пнище,Устройте завалы, чтоб Хаджи-МуратНа гибель повел свой разбойный отряд:Чтоб этот в Хунзахе рожденный оселБесславную гибель в предгорьях обрел!И если его мы не схватим в капкане, —Всех ханов злодей истребит в Дагестане,Сардара потом устрашит и Тифлис,Чтоб в плен ему все генералы сдались.Он юных девиц у отцов отберет,А жен – у мужей, как наступит черед!»Закрыли дороги, и вырыли рвы,И двинули пушки к переднему краюСолдаты Аргута – свирепые львы,Клянется шамхал: «Я врага покараю!»О землю ударил шамхал сапогом,Под звуки трубы и под бой барабана«Ура!» закричал и с вершины курганаПогнал казаков, чтоб схватились с врагом.«Хоть сердце иное, мы – веры одной.Не бейся, отряд милицейский, со мной.Аргутовы пусть нападут казаки, —Увидите чудо в ущелье Тарки!»Мечи обнажив и сказав «Бисмиллах!»,И рвы перепрыгнув с творцом на устах,Отважные врезались в гущу врагов.А их богатырь – да пребудет здоров! —Солдат истребил, подступивших к завал)',Как стадо, откормленное на убой.Он голову чью-то послал генералу, —Лишь другу вручают гостинец такой!Взобрался на гору воитель отважный.И, посохом сделав свой острый клинок,Он крикнул: «Шамхал двоедушный, продажный,Что взвесил, то продал, в весах ты знаток, —Вези на продажу убитых солдат!Пускай в Казанище арбы заскрипят,Чтоб трупы убитых в Шуру переправить!Чтоб опись погибших в сраженье составить,Пусть сразу же кафиркумухцы придут!..Но как приготовить арбы в Казан ище,Когда, ощетинясь, находится тутПрославленный волк в ожидании пищи?Но кто же сражаться придет, не сробев,Когда, как баранов, пугает их лев?»Домой не успел прискакать из похода —Доходит нежданная весть до народа.Ужель Шамилю в этой вести – отрада?«Убит, говорят, сокол Хаджи-Мурат,Ослам от кожевников – смерть, говорят!»Шамиль, о Шамиль, заноситься не надо!Немало ночей озарил он доселе,Немало он тесных расширил ущелий!Когда ты на землю ступил Буртуная,Шамиль, о Шамиль, как ты бился бы, зная,Что рядом сражается Хаджи-Мурат!Шамиль, о Шамиль, дагестанская слава!Когда гибнут всадники в битве кровавой,Когда тебя недруги ныне теснят,На выжженных землях возводят твердыни,О, если бы сокол помог тебе ныне!Когда на тебе и чалма полиняла,О, если 6 он саблей взмахнул, как бывало!Не знали б мы стен крепостных в Буртунае,Не знали б казачьих застав в нашем крае!

Легко ли судить и рядить вкривь и вкось?Письмо генералу отправить пришлось:Не знает, не скажет ли нам генерал,Где бык круторогий – имама опора?Тайлан, что в полон юных девушек брал, —В каких он краях и вернется ли скоро?«Опора имама, – охотится быкНа девушек возле грузинской реки.Тайлан, что пленять чернооких привык,В твердыне засел, где живут казаки.Не зная ни битв, ни ночевок тревожных,Он саблю сломал, что опасна и в ножнах!Без счета нам дни посылает аллах.В Аксае – день пятницы, радость в сердцах.Отправился он для намаза в мечеть,Но двери велел Аслан-хан запереть:«Мечеть перед кровным врагом мы закроем!»Тогда усмехнулся рожденный героем,На франкский курок пистолета нажал,И выстрел раздался, и дверь – наповал!В мечеть он вошел и молитву прочел.«Джигиты, теперь мы пойдем на Аслана:Оставив ислам, он к царю перешел, —В покои дворца мы ворвемся нежданно!»Ворвался он с горсткой друзей во дворец:«А ну-ка, Аслан, покажись-ка ты мне!Не ты ли скакал на гнедом скакуне?Теперь на нем скачет хунзахский храбрец!»

Но хан, за семью притаившись дверями,Велел, чтобы женщины вышли, сказав:«Нет хана, о Хаджи-Мурат, между нами,Уехал он, вызванный в крепость Хасав».– «Эй, пчелы! Намаза познав благодать,Могу ли на вас, на жужжащих, кричать?»И волк куцоухий пошел к кунаку,Пошел, перешел через Карби-реку,То львом он казался, то страшным драконом,В Нуху он ворвался с лицом разъяренным,В Нухе дворянина спросил одного:Найдется ль пристанище здесь для него?В ответ промолчал иноверец проклятый.А воин: «Пойдем, нужен мне провожатый».Вот полдень встает над прозрачным ключом.Неверному долг пред творцом – нипочем:Сказали ему, чтоб исполнил намаз, —Увы, от него услыхали отказ.«Тот будет убит, кто не славит аллаха.Тебя не убив, оскверню этот мир!»Мечом со всего он ударил размаха,И был на лугу обезглавлен кяфир.Затем в убежавших ружье он направил,А близко стоявших клинком обезглавил.Как будто покой воцарился вокруг,Но видит: враги появляются вдруг.Четыре их тысячи было – и конных,И пеших, со злобою в бой устремленных.«Без крыльев взлетишь ли ты до облаков?Теперь не спасешься от наших клинков!Как волк убежишь ли, задравши овец?Посмотрим, какой ты на деле храбрец!»– «Клинки из Египта, – запомните впредь, —Не крылья ли наши, чтобы в небо взлететь?Уйдем ли, как мыши, под землю незримо,Когда наша сила – кремневки из Крыма?»Сказал и – ни с кем не сравнимый в сноровкеС утра до полудня стрелял из кремневки,И, тряпкою рану заткнувши свою,С полудня он в сабельном бился бою.Каджаров убил он числом шестьдесятИ всех на завале сложил, говорят.Душа храбреца устремилась в Синах.Джигиты в смятенье, джигиты в слезах.У Карби-реки, что его подняла,Ликуют враги, – да умрут их дела!Легко Алазани и счастлив Тифлис,А сами давно ль в лихорадке тряслись!Теперь Голода, Карабах и ГанджаНе будут бояться, от страха дрожа.И там, в Дешлагаре, и рядом, в Шуре,Спокойно в ночи и на ранней заре.Во прахе – героя хунзахского тело,На небо душа храбреца улетела.

Султан-Ахмед младший

Трое братьев удалыхПоохотиться пошлиНа высокую скалу,Соколят в гнезде искать.На высокой той скалеСпор затеяли они.Трое спорят удалых,Мол, кому из них идти—Соколят в гнезде достать.Жребий начали бросать.«Братья старшие мои,Жребий незачем бросать!»Он конец каната взял,Стан свой крепко повязал.Со скалы спустился внизМладший брат Султан-Ахмед.«Братья старшие мои!Здесь у сокола в гнездеЯ нашел не соколят,А горластых воронят.Подымайте вверх меня,Потяните вверх канат!»– «Мы канат потянем вверх,Младший брат Султан-Ахмед,Если ты оставишь намБелых на горе овец».– «Белых вам дарю овец,Братья старшие мои,Потяните мой канат!»– «Мы потянем твой канат,Младший брат Султан-Ахмед,Если долю нам своюВ доме матери отдашь».– «Все богатства вам отдам,Братья старшие мои,Потяните вверх канат!»– «Мы канат потянем вверх,Младший брат Султан-Ахмед,Если ты уступишь намИ красавицу твою.Выращенную в дому,Словно ястреб на руке,Словно гордый молодойЖеребенок на лужке!»– «Бог свидетель, ни за что,Чем вы ни грозите мне,Не отдам я вам ee!Хоть убейте вы меня,Разрубите на кускиИ раздайте по домам.Словно долю от тельца,Что зарезали, когдаНаступил курбан-байрам,Не отдам ее я вам—Злым бесчестным подлецам!Будь бы я не человек,А родился бы легко,Как зимой летящий снег,Смерти б не боялся я.Если б рос я, как цветокНа подоблачной скале,В вешних солнечных лучахЖизни б я не пожалел!..»И, оставив удальцаПод высокою скалой,Братья старшие егоС песнею пошли домой.За аулом на тропеПовстречала этих двухИх названная сестра.И Султан-Ахмеда с нейНареченная ждала.«Вы скажите, братья, мне,Младший где Султан-Ахмед?»– «Где ж еще он может быть?Он остался на скалеУ сокольего гнезда.Верно, он резвится там,Как ягненок молодой,—Не хотел пойти домой!»Вот сестра в аул пошла,С сахаром хурджин взяла,А невеста мех водойКлючевою налила.И пошли они вдвоемНа высокую скалу.«Милый брат Султан-Ахмед,Молви, где ты, что с тобой?Почему остался тыПод высокою скалой,Не пришел к себе домой?»– «Как я мог прийти домой,Если бросили меняБратья старшие мои?»– «Мы сейчас в аул пойдем,Всех на помощь позовем,Ты немного потерпи,Голоден, так подкрепись!»С белым сахаром сумуБросила ему сестра,Он хотел поймать – не смог.Тут красавица егоС чистою водою мехСверху бросила ему.Он хотел поймать – не смог…«Бесполезно помощь звать,Не дождусь я, изнемог!Пусть не плачет наша мать,Пусть забудет обо мне!Ты, сестра, вернись домой,Говори, что брата нет.Милая, и ты уйди.Навсегда простись со мной.Нового себе найди.Если с камня соскользну,—Бездна страшная внизу,Камни острые внизу,Пропасть темная внизу!»Соскользнул Султан-АхмедИ в ущелье полетел.Кости на скале одной,Кровь струится на другой. Нареченная егоИ несчастная сестраПодошли к пяте скалы,Где упал Султан-Ахмед.Мех, что бросили с водой,Кровью налили его.Положили в ту сумуКости белые его.И пошли они домой,Громко воя, как зимойВолки серые в лесу.Полночь на дворе была,Как домой они пришли.Братья сели меж собойМладшего добро делить.«Если мало вам добра —Хватит вам его костей!Если нет еды, питья —Нате, пейте кровь его!»

Всадник на трехлетнем коне

Был парень молод и удал,Он на рассвете дняСедлом черкесским оседлалЧеченского коня.К седлу приладил он хурджин,А к поясу – клинок,И на виду седых вершинПустился в путь седок.Над ним летели облакаИ тень орлиных крыл.И в полдень возле родникаОн спешиться решил.И, словно месяц молодой,Он заглянул в родник,В нем напоил коня водойИ свой омыл в нем лик.И вдруг увидел: к роднику,Так плавно, как плывет,Каких не видел на веку,Красавица идет.Идет с черпалкой золотойИ с отсветом вершинНесет, весь солнцем залитой,Серебряный кувшин.«Коня трехлетнего седок,Дай мне к воде пройти.Поставил лошадь поперекТы моего пути».А у самой румянец щек,Как будто маков цвет.«Коня трехлетнего седок,Скажи, коль не секрет,В селенье нашем у когоОстановился ты?»– «Я здесь не знаю никого,Царица красоты.И, хоть ни с кем я не знаком,Но, расседлав коня,Тому я буду кунаком,Кто приютит меня».– «Ах, что ты, сокол, говоришь…И просит молодца:«Знай, ты заехать должен лишьВ дом моего отца.Тебя он встретить будет рад,На радость аульчан.Его жемчужных окон рядГлядит на годекан».

Она от парня без ума,Наверное, былаИ стремя звонкое самаДжигиту подала.И омывал, журча, истокСкалы холодной грудь.Коня трехлетнего седокВ аул направил путь.Коня поставил в стойле он,И, как стрела в колчан,Вошел в тот дом, что обращенЛицом на годекан.В кунацкой саблю там на гвоздьПовесил и потомУселся, словно званый гость,На стуле золотом.А девушка спешила такДомой от родника,Что потеряла свой черпакИ оба башмака.Она оттуда, свет очей,Примчалась босиком.«Ах, мама, мама, в стойле чейСкакун под чепраком?»– «Поставь, безумная, кувшинИ ячменя не тронь!В наш дом вошел шайтана сын,Его вот это конь.Шайтана сын тебя украстьГотов средь бела дня».Кормить зерном ячменным всластьДочь принялась коня.Над сердцем, лишь вступила в дом,Вновь потеряла власть.И с юным всадником вдвоемОна шепталась всласть.Отец вернулся и повел,Почтенный житель гор,С приезжим парнем, сев за стол,Степенный разговор.Не ведал в доме ни один,И тайну ночь хранит,Что гостя милого хурджинБыл девушкой открыт.Она в него, у чувств в плену,Ссыпала до утраИ мерку золота одну,И мерку серебра.И вот сложилось всё к добру,Заря раздула жар.Гость и хозяин поутруСобрались на базар.Когда явились на базар,Красавицы отецСпросил: «Купить какой товарЖелаешь, удалец?»– «Я торговаться не привык,Поладить мы должны.Продай мне дочь свою, старик,Которой нет цены».– «Ты за товар мой поскорей,Пока душа щедра,Дай мерку золота и к нейДай мерку серебра».Коня трехлетнего седокПри кадии открылС казной походной свой мешокИ цену уплатил.Обычай дедовский храня,Как требовал зарок,Он отдал кадию коня,Свидетелю – клинок.И в дом, в котором жил и рос,—Как ясную луну,Невестку матери привез,Себе привез – жену!