Народы и личности в истории. Том 3

Генри Вордсворт Лонгфелло

Памятником индейской культуре стала поэма «Песнь о Гайавате» романтика Г. Лонгфелло (1807–1882), где он воспел жизнь подлинных хозяев дикого и прекрасного континента (посетивший его О. Уайльд говорил, что он и сам по себе представлял собой «целую поэму»):

Там, в тиши лесов и моря,Внука нянчила Нокомис…Много-много рассказалаО звездах ему Нокомис;Показала хвост кометы —Ишкуду в огнистых косах,Показала Танец Духов,Их блистающие ратиВ небесах Страны Полночной,В Месяц Лыж морозной ночью;Показала серебристыйПуть всех призраков и духов —Белый путь на темном небе,Полном призраков и духов.Так малютка, внук Нокомис,Изучил весь птичий говор,Имена их, все их тайны:Как они вьют гнезда летом,Где живут они зимою;Часто с ними вел беседы,Звал их всех «мои цыплята».Всех зверей язык узнал он,Имена их, все их тайны:Как бобер жилище строит,Где орехи белка прячет,Отчего резва косуля,Отчего труслив Вабассо;Часто с ними вел беседы,Звал их «братья Гайаваты»…

В мифах, сказках, легендах индейцев Тихоокеанского побережья Северной Америки читаем, скажем, горький рассказ о судьбе индейцев племени ияков («Об истории и языке ияков»): «Ияков становилось все больше… Скоро у тех ияков появились дети, и их стало очень много. Иногда они плавали к устью реки, охотились на тюленей. Здесь вокруг Ияка всего много: тюленя, лосося, всяких моллюсков, птичьих яиц, гусей, диких уток. Так Ияк стал им домом… Когда пришли белые, ияки перешли в их поселок, Кордову, и живут теперь там. Ияков теперь осталось мало. Раньше их было больше; было несколько разных племен ияков. Но они умирали. Их бы было много, если бы дети их говорили, как ияки. Тогда бы было видно, что они – тоже ияки. Но дети не говорят по-своему. Все говорят, как белые, никто не говорит, как мы». (Последний человек, помнивший этот язык, – Анна Нельсон Харри – умерла в 1983 г.). [259]

259

Мифы, сказки и легенды индейцев / Сост. и ред. О. И. Романовой. М., 1997. С. 63.

Только в наше время, когда от индейского прошлого остались жалкие останки былой культуры, американцы спохватились. К 1967 г. в стране насчитывалось 536 музеев, имеющих постоянные экспозиции, на которых представлена история индейцев с древнейших времен до наших дней. В Окмалгийском национальном музее-заповеднике (штат Флорида) около 2 млн. экспонатов. Со временем решительно изменилось настроение и белой элиты. Уже в середине XX в. историк П. Мартин напишет в книге «Индейцы до Колумба»: «Читатель мог бы сказать – «Отлично! Греки и римляне внесли свой вклад в развитие нашей цивилизации. Но какую пользу может принести нам исследование индейских культур?» Его ответ содержит две части. Во-первых, американские индейцы внесли немалый вклад в формирование современной жизни янки, дав им идеи в архитектуре (пуэбло и майя) и обеспечив ценными продовольственными культурами: картофель, помидоры, земляной орех, маис, бобы, тыква и многое другое. Во-вторых, даже если бы их вклад и не был столь значителен, уже само по себе изучение столь самобытной цивилизации имеет огромную ценность. В этом случае Америка предстала подобием гигантской колбы, лаборатории». Такой вердикт означает, что янки воспринимают и весь мир также. [260]

260

Керам К. В. Первый американец. М., 1979. С. 122.

Теперь ответим на вопрос: чем вызван бурный взлет американской экономики и промышленности? Или всему причиной только знаменитая американская предприимчивость? Нет, разумеется. Для превращения Америки (и нынешней России) в могучую державу необходимо удачное сочетание ряда историко-культурных, политических, научно-технических, рыночных факторов. Уместно вспомнить высказывание англичанина М. Оукшотта, доказывавшего, что история любой страны должна рассматриваться как цельное образование, как ряд обусловленных и тесно связанных друг с другом событий. Народ США поставил во главу угла дело развития и строительства страны и личного благосостояния. Свобода не мешала, а способствовала экономическому росту нации. Янки нацелен, как стрелка компаса, на достижение личного богатства и жизненного успеха. Бесспорно, это мощный фактор, объясняющий во многом и успех государства. В этом тайна знаменитого «практического ума янки». В чем, в чем, а в прагматичности и деловитости ему не откажешь. Англичанин О. Уайльд, сам принадлежавший к нации, отличавшейся деловой хваткой, писал в отношении янки: «Однако хоть наши юные смекалистые дельцы, возможно, и далеки от культуры в нашем ее понимании, – как познания всего лучшего из созданий мысли и слова на земле, – но называть их примитивными ни в коем случае нельзя. Глупых американцев в природе не существует. Многие из них отвратительны, вульгарны, докучливы, наглы, как и многие англичане; однако у них глупость не стала национальным пороком. Поверьте, в Америке дураку хода нет. Даже от чистильщика сапог американцы требуют сообразительности, и в этом они пресупели». [261] Это та деловая черта, которой порой чрезвычайно не хватает нам, русским. Надо поучиться этой хваткости у янки.

261

Уайльд О. Избранные произведения в 2-х томах. Т. 2, М., 1993. С. 142.

К тому же, американцы не думали, да и не хотели обходиться без помощи Англии (старшей сестры). Это и естественно.

Торговля между метрополией и колониями после отделения даже возросла. Самым важным в акте было не отделение, а соединение – соединились накрепко бывшие разделенные колонии со своими законами и правительствами. Историк США Р. Моррис прав, сказав, что создание сильной и мощной федеральной системы и укрепление союза американских штатов-государств означало более важную революцию для жизни народов Америки, нежели хирургическое отделение от Великобритании. Американские колонисты отнюдь не стремились создать новый социальный порядок, но лишь желали освободить себя от вмешательства правительства Великобритании. Они освобождались от влияния власти, которая была далекой и чуждой, но сделали все возможное для сохранения союза и геополитического пространства. Ради этого они даже пойдут на Гражданскую войну, доведя ее до победного конца! Возможно, не очень и грамотные поселенцы тем не менее обладали чрезвычайно важным качеством – четким видением исторической перспективы страны и своего народа. [262]

262

Morris R. B. The American revolution reconsidered. N. Y., 1967. P. 156–161.

Исторический опыт развития ведущих стран свидетельствует в пользу федерализма как наиболее удобной и эффективной модели развития. Первым таким образованием стали вышеупомянутые Соединенные Штаты Нидерландов, основанные еще в 1579 г., а «отцом» теории федерализма считается Иоханнес Альтузиус (1562–1638). Согласно его теории, федеральное государство должно рассматриваться как союз дружественных общностей, иерархически возвышающийся над меньшими по размерам образованиями. Несмотря на свою государственную молодость, США, основанные конституцией 1787 г., являются одной из самых старых федераций. Идея федерализма стала тут особенно популярной во второй половине XIX–XX вв. Как известно, еще Прудон предсказывал, что XX в. откроет эру федераций. Все это вовсе не означает, что федеративное устройство подходит любой из стран. К тому же подчеркнем, что и американский федерализм создавался на поле жесточайшей и бескомпромиссной битвы со всем тем, что хотя бы отдаленно напоминало сепаратизм! Это федерализм особого, я бы сказал диктаторского, типа! Сначала железное единство, а уж всякие там свободы, демократии, права человека и т. п. потом. [263]

263

Гаджиев К. Политическая наука. М., 1994. С. 129.

Громадный интерес представляют в этой связи взгляды Т. Джефферсона. Обратимся к книге Г. Шелдона «Политическая философия Томаса Джефферсона». Будучи реальным демократом капитализма, он вслед за Харрингтоном считал, что для развития страны важнее и полезнее наличие относительного экономического равенства, благополучия. Он предлагал в «Проекте конституции для штата Вирджиния» (1776) наделить каждого человека, достигшего совершеннолетия, 50 акрами земли или той площадью, которой ему не хватает до 50 акров. Его потряс чудовищный контраст между богатством и бедностью в предреволюционной Франции. В его письме к Мэдисону (1785) содержатся любопытные фразы: «Собственность в этой стране (Франции) сконцентрирована в очень немногих руках, обеспечивая доходы до полумиллиона гиней ежегодно». Джефферсон считал это верхом несправедливости, говоря: «Земля дана людям как их общее богатство, чтобы они трудились и жили на ней. Мелкие земельные собственники – самая драгоценная часть государства». Федералы США хотели сосредоточить политическую власть в руках центрального правительства в противовес штатам и местному управлению, а экономическую власть – в руках богатых коммерсантов и банкиров, благодаря политике бумажных денег, государственных кредитов, биржевой игры и т. д. Одним словом, они делали в Америке то, что делали ельцинисты в России. Джефферсон резко выступал против такого вот «федерализма», считая, что тот является скорее прикрытием банды коррупционеров, спекулянтов и жуликов. Нам придется выкорчевывать ростки оного и у себя, в России.

Федеральная республика Джефферсона – это пирамида республики, вершина – республики округов и штатов, а увенчивает оную – национальная республика. Его идеалы выражены в девизах: «Федеральный союз и республиканское правление» и «Мы все – республиканцы, все – федералисты». В жизни достижение гармоничного баланса между этими противовесами оказалось затруднительно. Сей коренной вопрос США придется, как позже и Германии, решать железом и кровью, о чем горе-политологи России и зависимые от Запада политики умалчивают. Не идеализируя никоим образом взгляды одного из основателей американского государства, скажем все же и о его идеалах. Об этом предпочитает помалкивать нынешняя иудейско-русофобствующая пропаганда. То, что насаждают в умах нашей молодежи – индивидуализм, цинизм, алчность, безответственность, эгоизм, – в понимании Джефферсона было и остается позором, примером создания жалких «автоматов», а не свободных людей. Он считал, что человек обязан сражаться за достойную политическую цель. Социальная и нравственная индифферентность ведут не к свободе и счастью, а к греху и страданию как самого человека, так и общества. [264]

264

Шелдон Г. Политическая философия Т. Джефферсона. М., 1996. С. 97–98.

В России за событиями, развертывающимися в США в последней трети XIX в., наблюдали со смешанными чувствами. Обе страны столкнулись со схожими проблемами. Но в России это было крепостное право, в Америке – рабовладение. В том и другом случае речь шла о бесчеловечной системе, которую следовало уничтожить. Путы рабовладения, крепостничества повязали двух колоссов по рукам и ногам. Европа смогла раньше преодолеть это позорное наследие. И вот теперь наступал черед России и Америки. Вл. Соловьев писал: «При весьма различных исторических условиях и в Америке, и в России организованное общественное целое, обладающее властью, решило положить конец слишком грубому нарушению христианской – Божьей и человеческой – правды в общественном строе. В Америке это было достигнуто ценою крови, страшною междоусобною войною, у нас – властным правительственным действием. И вот мы видим, что этот внешний государственный акт сразу поднимает у нас уровень внутреннего сознания, т. е. делает то, чего не могли сделать сами по себе тысячелетия нравственной проповеди. Конечно, само это общественное движение и правительственное действие были обусловлены прежнею проповедью, но для большинства, для целой среды общественной эта проповедь получила силу только тогда, когда воплотилась в организованных властно мероприятиях. Благодаря внешнему стеснению зверские инстинкты потеряли возможность проявляться, должны были перейти в бездейственное состояние, от неупражнения постепенно атрофировались и у большинства исчезли и перестали передаваться следующим поколениям… А между тем нет никакого основания думать, что тогдашние отцы были сами по себе хуже нынешних сыновей». [265] Хотелось бы и нам думать, что сыновья России и народов СССР не глупее и не хуже своих отцов. Ведь они же признают силу и могущество Соединенных Штатов?! Но почему же никто не хочет задуматься над тем, а каковы же были составляющие, сыгравшие главную роль в выдвижении США на первые роли в мире? А надо бы. Мы не взываем к эмоциям. Янки, образуя из множества изолированных территорий и штатов мощное и крепкое государство, утвердили торжество рационализма в политике и экономике. Ведь они поняли самое главное: лишь вместе, в тесном единстве смогут стать динамичным и процветающим регионом мира. Этого пока не могут или не хотят понять эгоистичные и недалекие элиты бывшего СССР. Думаю, что и частям бывшего СССР (народам и элитам), пора уж уразуметь в XXI в. – создание единой политэкономической структуры, будь то Север и Юг Америки или России (Беларусь, Приднестровье, Средняя Азия, Кавказ, Украина), это необходимость.

265

Соловьев В. С. Сочинения в 2-х томах. Т. 1. М., 1990. С. 337.

Но сегодня чаще приходится слышать о необходимости предоставления свобод всем и вся в России. Любая свобода – сильное и опасное средство. Порой действия ее вызывают у незрелых народов «наркотическое опьянение». Давать ее нужно строго выверенно, в дозированной форме. Это особенно важно в отношении регионов и территорий России, где почти любая из них тянет на пол-Европы. Не зная границ, не чувствуя «невидимой руки» умной центральной власти (а иной быть не должно), они такую «свободу» у себя устроят, что завтра мы и Россию на карте не отыщем! Да и пример США в этом плане весьма красноречив. Давайте же все задумаемся: почему американские колонии, где на протяжении двух с лишним веков имелись невиданные для тех лет свободы и возможности бытия, так и не сумели подняться к высотам государственно-экономической мощи, живя по отдельности, сами по себе? Потому, что были разобщены. Такая же разобщенность может погубить и отбросить в развитии вчерашние «окраины» СССР.

Самый последовательный и твердый демократ Америки (я говорю о Пейне) считал вопрос единства колоний ключевым и решительно высказался в пользу союза штатов. Полагаю, что его слова могли бы быть выбиты золотыми буквами и на стенах наших региональных парламентов и учреждений. «Но что всего сильнее должно запечатлеться в мыслящем, проницательном уме, что поглощает и облегчает все меньшие заботы – это союз штатов. От него зависит великая слава нашей нации. Это он должен дать нам авторитет за границей и безопасность дома. Только благодаря ему нас знают и могут знать в мире как нацию», – заявляет Т. Пейн. А каковы роль и место штатов в системе федеральной власти? Как поступить с их суверенитетом? Читаем далее: «Дела каждого штата носят местный характер. Они не идут дальше его самого. И даже все достояние самого богатого из них было бы недостаточно для охраны суверенитета от иноземного нападения. Короче говоря, у нас нет другого национального суверенитета, кроме как в качестве Соединенных Штатов. Для нас было бы даже губительно, если бы мы его имели, ибо его слишком дорого было бы поддерживать и невозможно защищать. Отдельные личности или отдельные штаты могут называть себя, как им нравится, но миру, в особенности миру врагов, не внушить почтения одним звучанием имени. Суверенитет должен обладать силой защитить все части, образующие и составляющие его; и как Соединенные Штаты, мы на высоте этого названия, в ином же случае – нет». [266] Слова американского демократа следует напомнить и тем недобросовестным «певцам демократии» (а фактически смертельным и лютым врагам страны), которые все еще продолжают вопить и кликушествовать в нашей прессе, на ТВ, в региональных органах власти, требуя «свободы» (свободы произвола и грабежа России). Больше всего свободы и самостоятельности у американских регионов было тогда, когда они были предоставлены сами себе (как и российские регионы при Ельцине). Но с появлением вменяемой власти в центре, у него стало и все больше нитей реального управления. Центральное правительство изъяло из-под контроля штатов все развитие транспорта, связи, промышленных корпораций, нефтегазопроводов, контроль за выплатой пенсий и над многими вопросами образования и здравоохранения. Почему это сделали? Потому, что местная власть была коррумпированной и бесконтрольной. Усилились элементы централизации и в образовании. Создано было специальное ведомство, а в 1979 г. и министерство образования США.

266

Пейн Т. Избранные сочинения. М., 1959. С. 173.