Нарты. Адыгский эпос

— Теперь, Канжоко, отправимся к твоим роди телям, — сказала Сатаней.

— Как, разве не ты моя мать? — изумился юноша. — Разве у меня есть отец?

— У тебя есть и отец и мать. Я лишь вырастила тебя и воспитала. Твой отец — нартский витязь, сын кузнеца Дабеча, его зовут Канж. Твоя мать — могучая и суровая великанша, зовут ее Нарибгея. Увидев тебя, она захочет испытать твою силу, и, если ока жешься слабым, может в безумном гневе тебя убить.

При этих словах Сатаней отвернулась от Канжоко, который слушал ее, затаив дыхание.

— Идем же! — сказала Сатаней и повела юношу в нартское селение.

Канж увидел издали, что к его дому подходит Сатаней и с нею высокий юноша, в котором он сразу признал сына. Выйдя навстречу, Канж обнял его и повел в дом, к матери.

— Смотри, какой богатырь! — восклицал он, любуясь юношей. — Это наш сын!

Нарибгея подошла к юноше, пытливо вглядываясь в него. И вдруг, схватив сына за руку, сжала ее изо всей силы, но он лишь усмехнулся и покачал головой:

— Нет, мать, я не из тех, кого ты заставляешь садиться наземь. Будь со мной осторожней! — И, схватив руку матери, сжал ее так, что Нарибгея присела от боли.

Восхищенная необыкновенной силой юноши, она кинулась ему на шею и горячо поцеловала, восклицая:

— Всю жизнь у меня было одно единственное желание — иметь могучего сына. Мое желание сбы лось. Тебя ждет слава!

А Сатаней сказала:

— Могучему и мужественному подобает достойное имя.

И дала молодому Канжоко имя Шауей — Неустрашимый.

Как Шауей поехал на состязание нартов

Живя в доме отца, Шауей как-то услышал, что нарты устраивают состязания наездников и собираются для этого у старого Уазырмеса. Шауей стал просить отца, чтобы отпустил его на скачки. Долго не соглашался Канж. Он думал, что сыну его еще рано состязаться с лучшими наездниками, он опасался, что тот лишь осрамится перед нартами. Но Шауей просил так настойчиво, что в конце концов Канж разрешил ему поехать.

Надев нищенские лохмотья, Шауей вскочил на коня и весело крикнул:

— Мой Джамидеж, я еду по важному делу, скачи быстрее!

— Хоть на край света, мой Шауей! — звонко отозвался Джамидеж.

То вскачь, то иноходью несся Джамидеж по горам и долинам и, достигнув широкой реки, остановился. Как ни понукал его Шауей, конь не трогался с места. Шауей хлестнул его плетью, но Джамидеж не шелохнулся. Шауей ударил сильнее, но Джамидеж словно врос в землю. Рассердившись, Шауей избил коня в кровь, но Джамидеж и ухом не повел. Он лишь спросил Шауея:

— За что ты бьешь меня?

— За то, что ты не хочешь перейти реку. Еще не было случая, чтобы ты струсил. Почему же теперь стоишь, как вкопанный?

— Пока ты не скажешь, куда мы направляемся, я не сделаю ни шагу.

— Джамидеж! Я знаю тебе цену, но ты ведь всего лишь конь и я не обязан говорить тебе о моих на мерениях! — гневно закричал Шауей. Перенеси меня на тот берег, не то поплатишься головою! Ты еще не знаешь, каков Шауей, сын Канжа!

— Не хочешь — не говори, но и я с места не тро нусь. Расправляйся со мною, как тебе угодно. Ты можешь убить меня, но застращать не можешь. А ка ков Шауей, сын Канжа, я хорошо знаю, — ответил Джамидеж.

Шауей в гневе хлестал его, пока не выбился из сил, а Джамидеж так и не тронулся с места. Тогда Шауей сказал кротко:

— Джамидеж, бесстрашный нартский конь! Я не стану таиться от тебя. Мы едем к старику Уазырмесу, где всадники собираются на скачки. Там мы с тобою испытаем искусство нартских наездников и силу их коней.

— Я потому и стою на месте, что знаю, куда ты направляешься. Нам нельзя туда ехать, покуда нет у меня трех железных подпруг, скованных кузнецом Дабечем. Мне придется лететь по воздуху, а не бе жать по земле. В полете кожаные подпруги лопнут и ветер сбросит тебя на землю. Если хочешь, чтоб я участвовал в скачках, заедем сперва к Дабечу.

Шауей послушался.

Когда к дверям кузни подъехал оборванец на колченогой кляче, Дабеч не узнал своего внука.

— Доброго огня, дедушка Дабеч! — приветство вал кузнеца Шауей.

Дабеч с удивлением взглянул на него и, отвернувшись, продолжал работать.

— Я прошу тебя, дедушка Дабеч, сделать для моего коня три подпруги, — сказал Шауей, скрывая обиду.

— Подпруги делают из кожи, а я не шорник, — хмуро ответил Дабеч, не подымая головы.

— Мне нужны подпруги не кожаные, а желез ные, потому я и обратился к тебе, — возразил Шауей.

Дабеч исподлобья оглядел оборванца.

"Если его коню нужны железные подпруги, значит всадник — могучий богатырь, хотя по виду этого не скажешь. Надо его испытать", — подумал Дабеч.

— Хорошо, — сказал он, — я сделаю три желез ных подпруги, только помоги мне раздуть огонь, если сможешь.

— Не знаю, смогу ли, но попробую, — ответил Шауей, будто сомневался в своей силе.

Дабеч положил на тлеющие угли длинный брусок железа, а Шауей взял мехи.

— Начинай! — приказал Дабеч.

Как начал Шауей раздувать мехи — затрещали стены кузни, рассыпались в щепки и разметал их ветер, а самого Дабеча швыряло то вверх, то вниз, вместе с обломками железа, золой и копотью.

— Перестань! — вопил Дабеч, — я сделаю тебе сколько хочешь железных подпруг, только уймись!

Шауей отложил мехи, и Дабеч, весь черный от сажи, подошел к горну. Он сковал подпруги и приклепал их к седлу Джамидежа.

Шауей простился с кузнецом, сел на коня и отправился на скачки.

Быстро примчался он к Уазырмесу и все-таки опоздал: участников состязания уже не было. Уазырмес, увидев молодого оборванца на жалкой кляче, спросил насмешливо:

— Что тебе нужно, всадник?

— Я буду состязаться с наездниками, если ты, добрый Уазырмес, мне разрешишь, — ответил Шауей.

— Ты смеешься, что ли! — рассердился Уазыр мес. — Наездники ускакали вчера, им время вернуться. Где тебе догнать их, да еще на этой полуживой кляче! Пока доберешься до места скачек, все уже будут здесь.