Нарушенная клятва

— Что все это значит? — Голос Альваро Портеза утратил свою обычную притворную учтивость. — Зачем вы привели сюда этого ребенка?

— Неужели я ошиблась? — Тилли сделала удивленное лицо. — Разве не вы хотели, чтобы мы взяли этого ребенка.

Не ожидавший услышать ничего подобного, Альваро Портез в растерянности оглянулся на Мэтью.

— Нет, мадам, я ни о чем таком не думал. И буду вам очень признателен, если вы уберете ее отсюда.

— Но она, насколько я понимаю, дочь моего мужа. — Тилли повернулась к Мэтью. Появившееся на его лице выражение, какого она никогда не видела раньше, наполнило ее сердце жалостью. Своими словами она словно унижала его.

Но сейчас шло сражение и для жалости времени не было.

— Вы называете Мэтью своим племянником, — снова обратилась Тилли к старику. — Значит и ребенок в какой-то степени ваш родственник. Разве не так?

— Да как вы смеете?

— Смею, мистер Портез, еще как смею, — в ее голосе зазвучал металл. — Мало того, мне точно известно: вы приложили руку к тому, чтобы здесь появилась мать этого ребенка.

— Я не имею никакого отношения к их возвращению.

— Все это ложь, и вы это знаете. Мне с недавнего времени стали известны ваши намерения, — теперь лгала она, но так самозабвенно, что и сама верила своим словам. — Я ждала, что кавалькада вот-вот появится. А теперь… — Она повернулась к Мэтью, который как-то странно смотрел на нее. Что-то знакомое было в этом взгляде… Так смотрели на нее деревенские дети, дразнившие ее колдуньей. Она глубоко вздохнула, и как можно непринужденнее продолжила: — теперь мне нужна сотня песо заплатить за ребенка. Твой дядя с удовольствием заплатил им за то, чтобы они приехали и остались. Думаю, будет справедливо, если мы сейчас заплатим, чтобы они уехали.

— Мадам, вы зашли слишком далеко.

— В таком случае, сэр, я полагаю, что мы с вами квиты.

В воздухе повисла зловещая тишина. Альваро Портез, казалось, лишился дара речи.

— Этому — не место под крышей моего дома, — указывая на девочку, наконец проговорил Портез, не прибавив даже слова «ребенок».

— А у меня и в мыслях не было оставлять ее под вашей крышей, сэр. Да и нам нет смысла дальше оставаться здесь. С сегодняшнего дня мы переселяемся в новый дом.

— Но вы не можете это сделать: он еще не достроен.

Он вопросительно посмотрел на Мэтью.

— Одна комната закончена и кухней можно пользоваться, так что мы прекрасно устроимся. — Тилли обернулась к мужу и спокойно сказала: — Пойдем, Мэтью, нам надо кое-что решить.

Безмолвствовавший во время разговора Мэтью и сейчас мог только молчать. Взглянув на Портеза, он впервые заметил брешь в несокрушимой броне, старик просительно качал головой. По-прежнему храня молчание, Мэтью последовал за женой в коридор, а оттуда — в их комнату.

Там в это время были Кэти и Вилли. Стоило Тилли спустить девочку с рук, как Вилли с решительным видом направился к ней. Когда Жозефина увидела устремившегося к ней белолицего Вилли, она в испуге отступила, и в этот же момент мальчик вцепился в нее. Она с криками махала руками, отталкивая его, тогда, в свою очередь, завопил и Вилли. Свалка продолжалась, пока пришедшая в себя Кэти не схватила драчунов за руки и не растащила в стороны, приговаривая: «Успокойтесь, тише, перестаньте». У двери она остановилась и взглянула на Тилли.

— Я отведу детей наверх, хорошо?

— Да-да, конечно.

Дверь за ними закрылась, детские крики затихли и Тилли осталась наедине с Мэтью.

Не говоря ни слова, они смотрели друг на друга. Наконец Мэтью, повесив голову, произнес ее имя. Тилли молчала. Тогда он прикоснулся к ней и она, вздрогнув, как от удара, отшатнулась.

— Нет-нет, — взмолилась она, отступая к окну.

Присев на краешек стула, закрыв лицо руками, Тилли сидела неподвижно, борясь с заполнившей сердце ревностью и завистью. Ее мучила ревность от того, что он сжимал в объятиях ту красивую смуглую девушку, а завидовала она тому, что их близость дала такой ощутимый результат, как этот ребенок. Почему же она, проводя с Мэтью каждую ночь, до сих пор не ощущала в себе никаких признаков зарождения залога их любви.

Тилли глухо застонала, и из ее груди вырвались рыдания. В тот же момент Мэтью бросился к ее ногам, обхватил за талию и уткнулся лицом в ее колени.

— Любовь моя, дорогая моя Тилли, прости меня, прости.

Она не сразу нашла в себе силы заговорить. Мэтью продолжал стоять на коленях, не поднимая головы, а она гладила его по голове, как ребенка.

— Почему ты мне ничего не рассказал?

— Я не мог… Да и в то время это как-то не имело особого значения. Она… была и с другими. — Он поднял голову и посмотрел на нее. — Не думай, что я стараюсь оправдаться, но это на самом деле так и было. Карденас ею торгует. Потом оказалось, что она ждет ребенка. Карденас пришел ко мне и заявил, что ребенок от меня. Все произошло в первый год моего пребывания здесь. Дядя ему заплатил и они уехали. Ребенка я не видел до… сегодняшнего дня, Тилли. — Мэтью сжал ее ладони, — …ты сознаешь, что ты сделала и делаешь?

— Да, я все понимаю. Другого выхода не было. Иначе они бы не оставили нас в покое, пока мы здесь.

— Ты в самом деле знала об этом? Мне казалось, что ты ничего не…

— Нет-нет, я ни о чем даже не догадывалась до вчерашнего дня, пока Луиза не намекнула, что должно что-то произойти.

— Так ты решила все только сегодня? — Он сел на пол, чтобы лучше видеть ее лицо.

— Все было решено без меня. Луиза обо всем позаботилась.

— Это на нее похоже, — согласился Мэтью. — Она любит чужими руками загребать жар.

— Не надо ее винить… Мне кажется, мы поступаем правильно.

— Ты все еще любишь меня? — Он обнял ее и их лица почти соприкоснулись.

— Да, — кивнула Тилли. — Но меня мучает ревность. Впервые в жизни.

— Ах, моя дорогая, но это же смешно — ревновать к Леонильде. Я скажу тебе, что она для меня была всего лишь…

— Не надо, не говори ничего. — Ее пальцы коснулись его губ. — Ведь есть ребенок.

— Но, Тилли, — вставая, попробовал возразить он, — я не вполне уверен, мой ли он. У меня появились сомнения. Я видел девочку и не нашел и намека на сходство со мной. Она типичная маленькая индеанка.

— Мне тоже так показалось. Но тем не менее, считается, что ты ее отец. И твой дядя захотел сыграть на этом. Я уверена, что он не остановился бы ни перед чем, лишь бы поставить этого ребенка и ее мать между нами. Вода, как известно, камень точит. А козни твоего дяди порождают не воду, а кислоту, и она действует гораздо быстрее.

— Мне не хотелось думать так о старике, — глядя в сторону, заговорил Мэтью. — Но этот случай доказывает, как далеко он способен зайти, только бы…