Нарушенное обещание

Я хватаю майку в охапку, сопротивляясь желанию сорвать ее, вместо этого стаскиваю ее через голову, чтобы увидеть всю ее прекрасную бледную кожу, ее груди, мягко покачивающиеся, когда она поднимает руки, чтобы я снял ее. Если раньше я думал, что она прекрасна, то это ничто по сравнению с тем, как она готова и податлива под моими руками, ее лицо мягкое и открытое, когда она тянется, чтобы снова притянуть меня к себе для поцелуя. Даже когда мои губы касаются ее губ, я уже вожусь с поясом ее пижамы, стягивая ее на бедра, в то время как моя рука скользит между ее ног. Хныканье, которое она издает, когда я провожу пальцами по влажности там, звук, переходящий в стон, почти заставляет меня кончить.

Я никогда в жизни не был так возбужден, как сейчас, видя ее обнаженной на кровати подо мной, выгибающейся вверх от моего прикосновения, ее мягкие розовые губы приоткрыты и задыхаются, когда она наклоняется, чтобы я снова ее поцеловал.

— Я хочу тебя, — грубо шепчу я, запуская руку в ее волосы и притягивая ее рот к своему. — Скажи да, София. Пожалуйста. Скажи да.

СОФИЯ

Скажи да.

Я не знаю, что произошло.

Я была убеждена, что Лука не вернется. Что никто не побеспокоит его новостями о незваном госте, что я буду здесь с Катериной и Анастасией до вечера воскресенья или понедельника, а Лука заглянет только для того, чтобы узнать, что весь ад разверзся, пока его не было.

Но это совсем не то, что произошло.

Вместо этого он примчался домой. И выражение его лица, когда он ворвался в дверь спальни, не было похоже ни на что, что я когда-либо видела раньше. Это не был взгляд человека, который был взбешен тем, что кто-то вломился в его дом или угрожал его имуществу.

Это было безумие. Ужас. Он был потерян.

И это не изменилось до тех пор, пока он не лег со мной в постель, его рот не впился в мой, как умирающий с голоду мужчина, его руки вцепились в меня, как будто он не совсем уверен, что я настоящая.

Я не могу не откликнуться на это. Мое сердце бешено колотится в груди, внезапная, отчаянная потребность прикоснуться и быть тронутой, знать, что я жива, чувствовать, как меня захлестывают волны, которые, кажется, могут утопить меня, но я не хочу всплывать на поверхность.

Я хочу утонуть вместе с ним.

Поцелуи Луки обжигают мои губы, его язык скользит в мой рот с собственническим голодом, который заставляет меня чувствовать себя наэлектризованной, когда мы снимаем друг с друга одежду. Вид его без рубашки заставляет мое сердце снова учащенно биться, и я провожу руками по нему, когда он скользит у меня между ног. Он самый великолепный мужчина, которого я когда-либо видела, и я хочу прикоснуться к нему всему, к каждому мускулистому дюйму.

Его пальцы скользят по влажным складкам моей киски, заставляя меня задыхаться и стонать, когда они проскальзывают между ними, дразня меня легкими прикосновениями, и я слышу, как он стонет, его член пульсирует у моей ноги.

— Я хочу тебя, — шепчет он, его голос похож на хриплое рычание, которое посылает во мне вспышку похоти. Я никогда не думала, что смогу заставить какого-либо мужчину звучать так… голодно, отчаянно, но Лука звучит так, как будто он едва сдерживается, цепляясь за толику контроля, которую я могла заставить его потерять в одно мгновение.

Прямо как в нашу первую брачную ночь. Я помню, как он прижался ко мне, как он потерял себя всего на несколько минут, и я хочу этого снова. Просто на некоторое время я хочу не думать о том, должны мы или не должны. Не беспокоиться о том, что правильно, а что нет. Я просто хочу своего мужа. Только на эту ночь.

С остальным мы разберемся утром.

— Да, — шепчу я, мои руки пробегают по его густым темным волосам, спускаясь к жесткой черной щетине на его подбородке, мое тело дрожит от желания. — Да, да, да.

— О боже. — Он стонет, снова целуя меня, его губы яростно и жестко прижимаются к моим, когда он вдавливает меня в матрас, его руки жадно блуждают по изгибу моей талии и бедрам. — Я хочу попробовать тебя на вкус, София, я хочу, чтобы ты кончила так сильно…

Я задыхаюсь, когда губы Луки подбираются к моему горлу, покусывая там мягкую плоть, слегка посасывая, а затем сильнее, когда его рука сжимает мою грудь, а большой палец проводит по моему соску. Я знаю, что он оставляет след на моем горле, но мне все равно. Это так приятно, чувствительна каждая частичка меня, когда пальцы его другой руки скользят внутри меня, двигаясь медленными движениями, когда я втираюсь в его ладонь.

Он продолжает движение, его рот спускается к моей ключице, слегка впиваясь зубами в мою плоть там, прежде чем продолжить вниз. Он целует меня между грудей, облизывая сначала один сосок, затем другой, пока я не начинаю извиваться под ним и выгибать бедра, желая большего. Это так приятно, все ощущения такие приятные, но я хочу кончить. Хватит с меня поддразниваний, хватит трогать себя и гадать, каково было бы, если бы Лука это сделал.

— Я хочу, чтобы ты заставил меня кончить, — умоляю я. — Пожалуйста, Лука, я хочу знать, на что это похоже…

Он смотрит на меня сверху вниз, его глаза мрачно блестят.

— Прямо сейчас? — Его пальцы ускоряются внутри меня, изгибаясь, когда он прижимает подушечку большого пальца к моему клитору, перекатывая его снизу, когда он начинает толкаться быстрее. — Ты хочешь, чтобы я заставил тебя кончить прямо сейчас, София?

— Да! О боже, да, пожалуйста — я почти всхлипываю, извиваясь в его хватке, когда он сжимает меня сильнее, потирая большим пальцем мой клитор, пока я не чувствую, что вот-вот сойду с ума.

— Тогда кончай, София. — Его голос обволакивает меня, гладкий, как шелк, густой, как дым, пьянящий, как вино. — Я хочу, чтобы моя киска кончила.

И вот так просто я возвращаюсь к той ночи, переполненная удовольствием, когда он снова и снова доводил меня до грани, отчаянно желая этого. Я думаю о том, как он дрочит мне на диване, о его горячей сперме на моей заднице. Я слышу звук, слетающий с моих губ, которого я никогда раньше не слышала, когда оргазм накрывает меня, все мое тело выгибается дугой над кроватью, когда я кончаю сильнее, чем когда-либо в своей жизни, почти крича от удовольствия, дергаясь под его рукой.

Он сильно вонзает в меня пальцы, его большой палец все еще потирает мой клитор, и волны накатывают на меня, пока я не чувствую, что не могу дышать, что я могу умереть. Я все еще дрожу, когда Лука вытаскивает из меня свои пальцы и сползает с кровати, широко раздвигая мои бедра, чтобы он мог видеть мою трепещущую, сжимающуюся киску, мое тело, взывающее о большем.

— Не останавливайся — тяжело дышу я, мои бедра приподнимаются над кроватью, когда Лука проводит руками по внутренней стороне моих бедер.