Нас больше нет

Я в ловушке. В которую сама согласилась войти.

— Едой пахнет. — Хмурюсь, понимая, что мне не чудится аромат свежей выпечки.

— Странно, за время нашего отсутствия кто-то успел продать мою квартиру? — в шутку спрашивает он, и мы оба вытягиваемся в струнку, потому что дверь кухни открывается и появляется мать Давида. В переднике, по-домашнему одета, с полным удивлением на лице.

— Давид? — произносит имя сына, а смотрит на меня. Я же сглатываю, хочется стать невидимой, сбежать. К этой встрече я точно была не готова.

— Здравствуйте, — прочищая горло, произношу я, мне становится неимоверно неловко. Голос больше на писк похож.

— И я рад тебя видеть, мам, правда, не помню, чтобы сообщал о своем приезде, — хмыкает он, делает шаг вперед и целует мать в щеку. Давид не выглядит растерянным или недовольным. Словно ничего такого не происходит. Словно это не он бывшую жену домой привел.

— Так я это… — Она выглядит растерянной, от меня взгляда так и не отвела. Словно приведение встретила. — Твой отец ремонт затеял, из дома выгнал, чтобы не мешалась. Я к Данечке ехать не стала, не хотела им с Милой досаждать, а ты в командировке, квартира свободная, вот я и решила сюда, — тараторит на одном дыхании, глаза же туда-сюда бегают. — Заодно и убрала здесь все. А вы… как… а где… — запинается она, хватая ртом воздух.

— Леру, думаю, тебе представлять не нужно. Она в город вернулась в конце лета, вот встретились, — не спешит вдаваться в подробности наших приключений Давид. Его маме точно не стоит знать, что он в роли телохранителя трудился и нас всех могли на хрен убить.

— Ясно. — Хотя, конечно же, Любови Николаевне ничего не ясно, а в подробности ее никто не спешит посвящать. — А я это… булочек напекла, как ты любишь. Прямо чувствовала, что ты сегодня вернешься. Мойте руки и к столу, я чайку пока что заварю, — с напускным энтузиазмом произносит она и скрывается в кухне.

— Прости, не знал, что мать в гостях, — поворачивается ко мне Давид, потом смотрит на часы на запястье, проверяя время.

На улице глубокая ночь. В город нас доставил вертолет, потом несколько бронированных автомобилей привезли домой. Арест с имущества отца снят, по факту его смерти возбуждено уголовное дело. Папу это не вернет, но хоть имя его обелить сможет.

Настя осталась с Юлей и Юрой, их привезли часом ранее. Они вместе оплакивали отца, радовались встрече, я же чувствовала себя лишней и, когда Давид предложил поехать к нему, без раздумий собрала вещи и села в его автомобиль. Потому что в доме было трудно дышать, а остаться одной в номере отеля после всего не смогла бы.

Правда, я надеялась принять ванну, потом занять свободную комнату и отоспаться наконец-то, не переживая за нашу безопасность, а вместо этого мне предстоит чаепитие с бывшей свекровью.

— Неудобно как-то получилось, — шепчу я. — Вряд ли она хотела меня видеть в этом доме.

— Не делай из моей матери монстра, — беззлобно говорит Давид, — к тому же разве не главное, что ты сама желаешь здесь остаться? Иди в душ первая и, если хочешь, можешь сразу спать ложиться, ты не обязана любезничать с моей матерью и хвалить ее выпечку, Лера.

— Нет, все в порядке, просто… неожиданно. — Пожимаю плечами, разглядывая узоры на обоях.

— Иди, — подталкивает меня к двери в ванную, и я не сопротивляюсь. Желание смыть дорожную пыль и усталость гораздо сильнее.

Я игнорирую душевую кабинку, набираю воду в ванну. Очень хочется понежиться в теплой воде, а еще потянуть время.

Я снимаю с себя одежду, останавливаюсь у зеркала. Из него на меня смотрит исхудавшая девушка с огромными синими глазами. Волосы торчат в разные стороны. Вряд ли мать Давида поверила в то, что мы случайно встретились где-то в городе. Судя по нашему внешнему виду, мы скорее вдвоем в поход ушли и никакой командировки у Давида не было.

Возможно, и хорошо, что мы с Давидом в квартире не одни. Клянусь, взгляды, которые он бросал на меня по дороге сюда, сводили с ума. Мне казалось, что стоит входной двери закрыться, как он набросится на меня, словно изголодавшийся зверь, и вмиг сломит любое сопротивление.

А нам нельзя. Больше нельзя. Потому что у меня билет на самолет куплен, рейс через два дня. В Лондон. Там меня ждут. А перед этим нужно в студию заехать, отправить наконец-то картину Дамиру или же лично встретиться с ним, поблагодарить. Пока еще не решила.

Если позволю Давиду хотя бы поцелуй, то не смогу уйти. Его слова все еще звенят в ушах, отзываются в сердце. Так легко закрыть глаза и представить, что мы никогда не расставались. Что живем вдвоем в его квартире, что Каспер мурлычет у кровати по ночам…

— Лер, прости, что отвлекаю, но ты там уже больше часа, а санузел совмещен, и мне бы очень хотелось добраться до одного стратегически важного места, — деликатно постукивает в дверь Давид.

— Пять минут!

Я тянусь за полотенцем, вытираю тело, волосы. Грязную одежду забрасываю в стиральную машинку и включаю на быстрый цикл. Надеваю розовый спортивный костюм и, сделав несколько вдохов, выхожу из безопасного убежища, встречаясь в коридоре с Давидом.

??????????????????????????— Ты спать? — спрашивает он, сканируя меня взглядом с головы до ног.

— Нет, — качаю головой, — посижу немного с вами, не хочу обидеть Любовь Николаевну.

Давид провожает меня тяжелым взглядом, я тихонько проскальзываю в кухню, где вовсю хозяйничает его мама.

— Присаживайся, Лерочка, я уже и чайку заварила, и ужин вам разогрела. Давид сказал, вы с обеда ничего не ели. Без тебя только булочку ухватил, не захотел сам ужинать.

Любовь Николаевна приветливо улыбается, поглядывает на меня с интересом.

— Спасибо. — Несмело присаживаюсь за накрытый стол. Только сейчас понимаю, насколько, оказывается, голодна. Но к вилке не тянусь, решаю подождать Давида.

Бывшая свекровь взгляда от меня не отводит, видно, спросить что-то хочет, но не решается. Но здесь без слов ясна тема ее беспокойства.

— Вы не волнуйтесь, я скоро улечу. Мы с вашим сыном и в самом деле случайно встретились. Мы не вместе, — пылко заверяю ее и надеюсь, что голос мой не сочится горечью.

— Да я же не за это, деточка. Я бы и рада была, если бы вы снова сошлись. Давидка же так переживал, когда вы развелись. Ни с кем видеться не хотел, закрылся в себе, и мы так и не добились от него внятного ответа, что же произошло. Мы ж сначала думали, что вы по залету так быстро поженились, никому не сказав, ребеночка ждали. Но, видно, у вас другие причины были, — уже тише заканчивает она, пряча глаза за чашкой.

— Другие, — подтверждаю я, с Любовью Николаевной разговаривать безумно трудно на тему наших с Леоновым взаимоотношений.

— Я видела новости, Лерочка. Если тебе какая поддержка нужна, то ты обращайся. Ты всегда желанный гость в нашем доме, в любом возрасте остаться без родителей — это горе, — говорит она, протягивая руку через стол и накрывая мою. Ее сочувствие искреннее, неожиданное.

— Да, спасибо. — Плечи опускаются, аппетит резко пропадает. Я и забыла, что смерить отца стала достоянием всей страны.