Нас называли ночными ведьмами
Шрифт:
Мы уже были в Швейднице, когда приехала к нам Аня с малышом. Что тут делалось: шили пеленки, рубашечки. Даже братцы привезли какие-то детские принадлежности.
Ведь и правда! Война окончилась, и началась новая жизнь. Может быть, это было и символично - первый мужчина в нашем строгом полку!
4- я ВА уходила на земли, переданные Польше, и с ней наш полк. Последним местом базирования полка был городок Швейдниц. Оттуда летный состав полка улетел в Москву, чтобы участвовать в Параде Победы, а я осталась с наземным эшелоном. Зато Вершинин позволил мне привезти маму. Моя мать -учительница русского языка, впервые летела на самолете, на транспортном «Дугласе». Она была в восторге. «Мы летели так низко над рекой, самолет повторял
Постепенно в армии началась демобилизация женщин, сначала сержантского состава, потом офицерского. Некоторые однополчане побывали дома, посмотрели, как идет жизнь, волнения улеглись, и месяца через два-три после окончания войны почти весь состав полка был демобилизован. А полк не расформировывали, так как гвардейскую часть мог расформировать только главнокомандующий. [140]
Поэтому не демобилизовали Бершанскую, меня, Рачкевич и еще человек 10, которые еще не определились.
В Швейднице был устроен прощальный вечер. Вершинин вручал нам последние ордена, желал успеха в мирной жизни. Мне он пожелал иметь семь человек детей. Шутил и с другими. Было трогательно и торжественно, и немного грустно. И не было чувства расставания. У всех уже были свои заботы, мысли были далеко, у себя дома. Тогда мы не представляли, что будем вспоминать полк так, как вспоминали после. Хотелось домой. Бершанская пожелала счастливого пути…
Но мы еще оставались. Я готовила документы к сдаче в архив, а знамя - в Музей Советской Армии. И только 15.10.45 года директивой начальника штаба Красной Армии № ОРГ/10-14080 46-й Гвардейский Таманский Краснознаменный ордена Суворова III степени ночной бомбардировочный авиационный полк был расформирован. Личный состав демобилизован… [141]
* * *
Дорогой выдуманный друг!
Не писала целую вечность. И сегодня, вероятно, пишу свое последнее письмо. Ты знаешь, конечно, что она окончилась - война. Я иду в мирную жизнь. И это так странно. И ты тоже, ты, конечно, тоже остался жив и возвращаешься в чье-то другое сердце.
«Если хочешь быть счастливым - будь им». Это мне сказали в Москве. Вот и я была в Москве - а это значит - была счастлива.
Снова все было так, как когда-то. Все так же, как когда-то. И даже лучше.
А ты был в Москве, мой любимый человек?
Москва широким жестом опрокинула все настроенное во мне за эти годы в Армии. Вернула к старому, попыталась сделать меня прежней. И это ей удалось в некоторой степени, т. к. совсем прежней уже нельзя стать.
Я верю в верность, в верность прошлому, верю в свое возвращение в Москву.
Пять лет жизни моей прошло, осталось только теплое, светлое воспоминание, как о чем-то самом важном.
Все начинается снова. Все продолжается от начала координат мирного времени. Они ждали меня, мои старые знакомые, они ждали меня, и вот я вернулась.
Прощайте, годы мои, мысли мои, подруги мои, прощайте. Попробуем начать снова, по-хорошему, по-правильному, по-старому.
Прощай и ты, мой дорогой выдуманный, мой любимый друг, оставляю тебе все мои чувства, мои юные мечтания. Я стала другой и осталась той же. Мне так много лет сегодня. И это мое последнее признание тебе. Оставляю тебя другой молодой девочке, которая еще не знает, чего она хочет.
А я хочу мира, Москвы и любви.
1946 г.
* * *
В
разные концы нашей огромной страны разъехались боевые мои подруги. На последнем собрании мы договорились ежегодно 2 мая в 12 часов встречаться в Москве в сквере около Большого театра. Мы с Аней Елениной наметили эту дату и время встречи, еще когда воевали на Тереке… И встречаемся уже больше пятидесяти лет, а иногда по торжественным датам собираем однополчан со всей страны. У нас действует Совет полка. Сначала его председателем была Бершанская, затем Амосова, потом Акимова, а последние несколько лет - Надя Попова. [142]Жизнь однополчан сложилась по-разному: кто-то вернулся к прежней работе или в прежние вузы, кто-то уже не смог продолжить старое дело по состоянию здоровья или по иным причинам, но это уже другие истории.
Спустя много лет после окончания войны нас все еще преследовали сны о войне. Наташа Меклин говорила, что сны были цветные: лучи прожекторов шарили по лицу, а внизу костры от горящих самолетов… А мне снились перебазировки. Снова война, где-то близко немецкие войска… надо собирать летчиков, надо срочно переезжать, нет машин… и самое главное: у меня два маленьких сына, и я не знаю, что с ними делать… Я просыпалась с трясущимися руками. [143]
* * *
Три года наш полк воевал на разных фронтах Второй мировой войны. В 1943 году ему было присвоено гвардейское звание, за освобождение Тамани - наименование Таманского, за освобождение Феодосии полк был награжден орденом Красного Знамени, за бои в Белоруссии - орденом Суворова III степени. Полк получил 22 благодарности Верховного Главнокомандования, и 8 раз Москва салютовала частям, среди которых называлась часть подполковника Бершанской…
В поселке Пересыпь рыбаки поставили памятник нашему полку.
За три года боев полком совершено 24 тысячи боевых ночных вылетов, более 3 тысяч тонн бомб сброшено на врага. 23 девушкам присвоено звание Героев Советского Союза (пяти из них посмертно), двоим присвоено звание Героев России. Вот их фамилии:
Себрова Ирина
командир звена
1004 боевых вылета
Меклин Наталья
летчик (сначала штурман)
980
Жигуленко Евгения
летчик (сначала штурман)
968
Аронова Раиса
летчик (сначала штурман)
960
Смирнова Мария
командир эскадрильи
950
Худякова Нина
зам. командира АЭ
926
Ульяненко Нина
летчик (сначала штурман)
915
Рябова Екатерина
штурман эскадрильи
890
Гельман Полина
штурман звена
857