Нас с тобой трое

«Марина. Мы прожили долгие годы, но пришло время двигаться дальше…»

«Мне достаточно лет, чтобы наконец попытаться прожить честно…»

«Я встретил женщину, с которой хочу состариться…»

У отца была маниакальная страсть к рукописным записям. Он обожал предавать свои мысли бумаге, словно собственные вычурные завитушки приводили его в экстаз. Даже на самом ничтожном клочке бумаге стояла его заковыристая подпись и дата.

Все эти наброски были сделаны за неделю до его смерти.

Казалось, он пытался предварительно написать сценарий разговора с женой.

Зазвонил телефон, и Тимур, не глядя, включил громкую связь.

— У нас всё хорошо, — доложила Лиза, — мы поужинали и собираемся спать.

— Ты знала о том, что мой отец хотел уйти к тебе перед смертью?

— Нет, — резко ответила она, — он бы никогда так не поступил.

— У меня есть записи. Он действительно…

— Руслан бы никогда не бросил семью из-за меня, — сердито перебила его Лиза. — Да и для чего ему это делать, если я безропотно принимала свою роль тайной любовницы и не пыталась ничего изменить? Нет, Тимур, ищу третью женщину. Женщину с характером, которая не позволила бы ему каждый вечер возвращаться в объятия супруги.

«Её зовут Елизавета Алексеевна»… Зачеркнуто. «Это моя коллега по работе»… Зачеркнуто.

— Лиза, это правда, — мягко сказал Тимур.

— Зачем ты мне это говоришь? — он услышал слезы в её голосе.

— Я хочу, чтобы ты знала, что он действительно тебя любил.

— Дурак, — сказала Лиза и шмыгнула носом. Помолчав, она сказала шепотом: — Я хочу к тебе.

— Я могу заехать к вам утром, до работы.

— Не надо. У нас будет обследование и обход. Я могу прожить без тебя пару дней.

— Очень жаль это слышать.

— Спасибо, что сказал, — произнесла Лиза с улыбкой в голосе. — Это очень мило с твоей стороны.

— И немного ненормально, да?

— Немного, да. Ты расстроен?

— Не знаю, — Тимур вытряхнул из конверта несколько фотографий Лизы. На одном из снимков, довольно старом, она смеялась, обернувшись через плечо. Тимур узнал эти резкие контрасты и фирменную черно-белую четкость. Шрам еще не пересекал её губ, но в глазах уже читалась подступающая трагедия. И это сочетание широкой улыбки и драмы создавало довольно безумную картину. Тимур погладил пальцами этот снимок. Как ни крути, ядовитая Нинель была безумно талантливой, схватывая всю суть человека.

— Нет, — определился он, — я не расстроен. Мама ничего не знает об этом, и отец умер, не успев внести весь этот хаос в нашу семью. Если честно, довольно вовремя.

— Что? — переспросила Лиза, и Тимур вдруг испугался её голоса. — Руслан хотел уйти со мной и умер? Как…

Как Михаил Соловьев хотел уйти с маленькой Лизой.

И тоже умер.

— Это совпадение, — быстро сказал Тимур скорее себе, чем Лизе.

— Нам надо расстаться, — произнесла она с необычайным спокойствием. — Просто не подходи ко мне никогда больше.

— Не придумывай.

— Теперь, когда я знаю, что Руслан меня действительно любил, мне не нужен такой бестолковый мальчишка, как ты.

— Что за чушь, Лиза.

Тимур взял пакет для мусора и вытряхнул туда коробку с листочками календаря.

— Я была с тобой только потому, что ты иногда на него похож. Наклон головы, неуловимое сходство улыбки.

— Блаблабла.

Он положил записки отца обратно в конверт и оставил их на столе. Пусть Лиза потом сама почитает.

— В общем, я намерена найти себе зрелого, серьезного мужчину.

— И для чего зрелому, серьезному мужчине связываться с такой истеричкой, как ты?

Тимур выключил везде свет и вышел в подъезд с мешками для мусора.

— Я говорю вполне серьезно. Я тебя бросаю.

— Каково это слышать человеку, который в данную минуту выносит твой мусор?

— Тебе надо пожить у мамы…

Закрыв дверь, Тимур вызвал лифт, потом подумал и решил спуститься пешком.

— А тебе надо успокоиться. Уложи Анфису спать и выходи. Я скоро приеду, и мы погуляем с тобой по больничному саду.

— Эй, у нас тут вообще-то режим!

— Ой, а то вы, курильщики, не найдете черный выход.

— Ты меня не слушаешь! — в голосе Лизы послышалось отчаяние. — Я не хочу тебя видеть больше ни-ког-да!

— Вот и скажешь мне это лично.

— Я больше не…

И в эту минуту неясная фигура шагнула из темного угла подъезда.

23

Завкафедры виновато выставила вперед тортик.

— Прости, Тимушка, не хотела тебя напугать.

— Господи, Наталья Михайловна, почему вы прячетесь в подъезде?

— Я ждала тебя.

— Что случилось? — спросила Лиза в телефоне.

— Пожаловало твое начальство с дружеским визитом, — Тимур открыл дверь в свою квартиру. — Входите. Я вернусь через минуту, только вынесу мусор. Лиза, ты еще здесь?

— Да, — ответила она встревоженно.

— Наша прогулка по больничному саду откладывается. Но ты пока не бросай меня, хорошо? Мы с тобой чуть позже все обсудим. Ты не знаешь, почему все приходят ко мне без звонка? Люди разучились пользоваться телефоном?

— Тимур, мы с тобой только что расстались.

— Я утром приеду. Не волнуйся.

— Я просто подумала, что у тебя могло сложиться превратное мнение обо мне.

— Наталья Михайловна, вы названивали с какой-то дичью моей маме и девушке. Как вас вообще понять?

— Я была не в себе. Пришла попросить прощения.

— Очень вовремя пришли, я как раз собирался вам звонить. Лизы не будет всю неделю. Напишите за неё заявление на отпуск и подпишите его заодно.

— Что-то случилось? — с любопытством спросила завкафедрой.

— Дела семейные, — отмахнулся Тимур.

— Я просто переживала… вдруг наговорила тебе лишнего.

Тимур сел напротив завкафедры и спокойно и прямо посмотрел в её старое, хитрое, как у лисицы, лицо.

— Когда вы познакомились с Натальей Скамьиной?

— Я вовсе…

— Ну конечно. Кто угодно может на вашей кафедре обыскивать сумки сотрудников. У вас так принято. Наталья Михайловна, давайте поговорим начистоту. Я все-таки его сын. А вы называли себя его другом.

Она вздохнула.